Белый - Хансен Эва (библиотека книг txt) 📗
Я вспоминала и вспоминала, и оказалось, что в нашей с Бритт жизни было столько хорошего, что умирать совершенно не стоило хотя бы для того, чтобы еще и еще раз посмеяться.
Откуда мне знать, что за дверью стоит и слушает Ларс? Позже он признался, что несколько раз пришлось прикусывать руку, чтобы не расхохотаться.
Но это не все, главное, увлекшись, я принялась выкладывать находящейся во сне Бритт свои проблемы с Ларсом, мол, я его очень-очень люблю, но поверить в то, что в Англии не ждет другая, та же Джейн Уолтер, не могу. Да, глупо, да, я дура, но поделать с собой ничего не могу.
А еще я говорила о том, что вдруг стало ясно мне самой: я не могу переступить невидимую черту, за которой перестану бояться физической боли, снова ощущу свое тело и полюблю его. Сейчас мне кажется, что именно тело источник моих страхов даже перед Ларсом. Я боюсь прикосновений, чуть более настойчивых, чем простое касание. Все, чему Ларс когда-то учил меня – расслабляться, любить свое тело и хотя бы время от времени за закрытой дверью спальни потакать своим желаниям, пусть даже самым разнузданным, все это кануло в Лету. Я боюсь. Боюсь этих желаний, душу их на корню, стоит только проклюнуться ростку. Я снова зажата, но совсем не так, как была до встречи с Ларсом, я в тисках страха, хотя не подаю вида. И мне самой через это не перешагнуть, а просить помощи не позволяет гордость. Зря, наверное, отказалась от психоаналитика…
В те минуты я была психоаналитиком сама для себя. У меня долго не получалось не только поговорить, но и основательно подумать на эту тему. Если честно, то я даже боялась думать о своих проблемах, попросту отрицая их. Страусиная позиция, но разрушить стену, которой отгородилась от всех, даже от Ларса, значило выставить свою израненную душу напоказ. Стены нет только между нами с Бритт, потому что она не давит, не лезет в душу, а еще у нее те же проблемы с Томом. Мы подруги по несчастью не только из-за Хильды, но и душевно.
А поговорить о своих проблемах мне не с кем, не Ларсу же их высказывать?
Я выложила все накопившееся, что верю и не верю в существование особых отношений Ларса и Джейн Уолтер, что безумно ревную его к поездкам в Лондон, что не смогу жить, если он меня бросит… о своем страхе перед любыми прикосновениями, о ночных кошмарах… об опасениях, что у меня больше не будет детей…
Не знаю, как долго говорила, пока не устала сама. Но почувствовала, как полегчало. Правильно мне советовала психолог: выговориться нужно хотя бы для того, чтобы полегчало. Объяснить самой себе, что чувствуешь, чего желаешь и чего боишься. Помогает, всем советую.
Только действительно самой себе, чтобы никто не слышал. Нет, Бритт спала, она не слышала, а вот…
Утром Брит проснулась и увидела меня… И назвала дурой, с чем я согласилась с легким сердцем.
Узнав о беде с Бритт, Том бросил все свои семинары и дела и примчался, с порога заявив, что справится с ней сам безо всяких сиделок.
Он оказался на удивление хорошей нянькой, причем не просто заботливой, а требовательной при этом. Сначала Бритт возмущалась его диктатом, но быстро поняла: как Том сказал, так и будет. И тут я впервые увидела послушную Бритт, казалось, она даже упивается своей ролью покорной девочки, скромно опуская глаза и всем своим видом давая понять, что вынуждена покориться.
Первой отреагировала Фрида:
– Линн, надолго ее хватит?
– Не знаю.
– Главное, чтобы Том не поверил в это послушание, не то привыкнет, трудно будет отвыкать, когда Бритт перестанет играть.
Я смотрела на смеющуюся Фриду и понимала, какое сокровище к нам поселил Ларс. С Фридой все казалось легким и простым. Если бы я и без того не относилась к Дагу Вангеру с ледяной прохладой, то теперь непременно возненавидела бы.
Мы с Фридой прекрасно разместились в комнате, даже все ее книги встали на полках дополнительно собранного стеллажа. Ее постоянное присутствие рядом избавляло меня еще от одного – необходимости объясниться с Ларсом. Конечно, я чувствовала себя виноватой и каялась, но придумать повод, чтобы начать каяться вслух, не могла.
В комнате Том убеждал Бритт, что завтра необходимо показаться врачу. Наша героиня изволила капризничать, вернее, просто поднимать себе цену:
– Да стоит ли тратить на меня время, Том, тебе пора улетать… тебя ждут.
Мы с Фридой переглянулись: это опасный сигнал, Бритт повторяет вот это «пора улетать» рефреном уже третий раз. Надоел? Скорее всего, да, но Том этого пока не понял. Поймет, когда Бритт запустит в него обломанным гипсом?
Том не глуп, он все прекрасно понял и пришел к нам с Фридой советоваться:
– Девчонки, что делать?
– Улетай.
Удивительно, но в унисон мы стали говорить и с Фридой. Смешнее всего получатся, когда произносим что-то в три голоса.
– А дальше?
– А дальше, Том, как получится. Бритт можно взять измором. Звони утром пожелать доброго утра, только не рано, Бритт сова. А еще вечером, чтобы сказать «доброй ночи». Может, что и выйдет.
Он посмотрел на нас почти с вызовом:
– Я еще поведу ее под венец!
– Куда?!
– Бритт будет моей женой.
Дай бог…
Ларс опять откуда-то вернулся…
– С приездом?
– Я был на острове.
Ларс сел на диван и протянул мне руку:
– Иди сюда…
Неужели все прошло, он забыл то, что я наговорила в машине?
Я снова в его руках, сердце готово выпрыгнуть из груди. А Ларс открывает ноутбук, кладет его нам на колени, тесно прижимает меня к себе:
– Садись ближе, я не кусаюсь.
Но меня поражает не это. На экране ноутбука… Джейн Уолтер, правда, она не в строгом деловом костюме, а в очень открытом сарафане, смеющаяся, явно где-то на пляже.
– Узнала?
Я готова взвиться снова, но сдерживаюсь:
– Джейн…
– Угу. Смотри еще…
Снимки следуют один за другим. На них Джейн в обнимку с каким-то мужчиной, и это явно не Ларс! Мне удается сдержаться и не произнести какой-нибудь гадкий комментарий. Потом с малышом… у ребенка явно болезнь Дауна… но они обнимаются с такой любовью, что усомниться, что это мать и дитя не приходит в голову.
У Джейн дауненок?! Несчастная…
По виду матери этого не скажешь, она любит свое больное дитя, она настоящая мать.
Я не замечаю, как на глаза наворачиваются слезы, зато это замечает Ларс, он осторожно стирает слезинку, усмехаясь:
– Они счастливы, плакса.
– Где это?
– В Уругвае, у мужа Джейн там свое дело и большая усадьба. Не был, но, говорят, красиво…
На следующем снимке Джейн и малыша обнимает красивый мужчина, тот самый, что был на предыдущих. Счастливая семья – мама, папа и ребенок.
– А вот старые снимки.
На этих фото Джейн Уолтер вместе с мужем, Ларсом и Оскаром. И дата – как раз, когда я подозревала Ларса в измене.
– Почему бы не сказать?..
– Когда? Ты удрала и делала все, чтобы не подпустить меня к себе. Линн, – он уткнулся мне в висок, – ну когда ты поймешь, что заняла все мое сердце, ни на кого другого места в нем просто не осталось?
Вдруг в его голосе слышится лукавство:
– Разве что на пяток малышей, которые будут похожи на маму…
– Сколько?!
Ларс как ни в чем ни бывало пожимает плечами:
– Ну хорошо, можно шестерых, я не против… Планы немаленькие, может, пора приступить к реализации?
– Ларс!
– Где ты предпочитаешь – в гардеробной или лучше все-таки на Кунгсхольмене? Поехали, здесь народу и без нас хватает.
Разве можно не принять вот такое откровенное приглашение?
– Фрида, я верну ее завтра. Может быть…
Фрида смеется:
– Оставляете меня с Бритт?
– Боишься? Не трусь, она сейчас играет в покорность. Разве что придется весь вечер выслушивать жалобы на предателя-Тома.
– Я просто дам ей снотворное. Врач прописал, но Бритт не принимает.
