Пусть умирают дураки - Пьюзо Марио (е книги .txt) 📗
К этому времени Дейзи обучила одного из шеф-поваров отеля искусству приготовления японского супа, и суп был официально включен в меню. Калли удалось кое-что узнать о Фуммиро, а именно, что он часто смотрел запись одного и того же многосерийного телевизионного вестерна. Он любил этот фильм. А особенно ему нравилась одна инженю, блондинка, которая играла отважную, но очень женственную, и в то же время невинную профессиональную танцовщицу из платного танцзала. И тут Калли осенило. У него были контакты в киношной среде, и через них он вышел на эту инженю, звали которую Линда Парсонс. Он слетал в Лос-Анджелес, пригласил ее на ленч и рассказал о том, что Фуммиро с ума сходит и по ней, и по ее шоу. Истории, которые ей рассказывал Калли об игре Фуммиро, она слушала с открытым ртом. О том, как он заявлялся в отель с миллионом долларов наличными в чемоданчике, как иногда он мог их полностью спустить за три дня, играя в баккару. В глазах ее Калли читал забавную, по-детски наивную жадность. Она сказала Калли, что с удовольствием приехала бы в Вегас, когда там будет Фуммиро в следующий раз.
Через месяц Фуммиро и Ниигета зарегистрировались в Занаду на четыре дня. Калли немедленно сообщил Фуммиро, что Линда Парсонс хотела бы приехать к нему. Глаза Фуммиро загорелись. Несмотря на то, что ему было за сорок, он обладал какой-то мальчишеской привлекательностью, которую еще более подчеркивал его веселый нрав. Он попросил, чтобы Калли немедленно ей позвонил, и Калли пообещал это сделать, ничего не сказав о том, что уже говорил с ней, и что она приезжает на следующий день во второй половине дня. Фуммиро пришел в такое возбужденное состояние, что стал играть как безумный и за вечер оставил за столом более трехсот тысяч долларов.
На следующее утро Фуммиро пошел покупать себе новый голубой костюм. Почему-то он считал, что костюм голубого цвета является вершиной элегантности в Америке, и Калли договорился с ребятами из Сай Девор из Отеля Сэндз, что они снимут с него мерки и специально подгонят костюм по его фигуре. Чтобы быть уверенным, что все пройдет гладко, Калли послал вместе с Фуммиро одного из своих людей.
Однако Линда Парсонс успела на утренний самолет и потому прилетела в Вегас еще до полудня. Калли встретил ее в аэропорту и привез в отель. Перед приходом Фуммиро ей хотелось освежиться с дороги, и потому Калли провел ее в номер Ниигеты, полагая, что Ниигета поехал вместе со своим шефом. Впоследствии оказалось, что ошибка эта чуть было не стала фатальной.
Оставив ее в номере, Калли вернулся к себе в офис и попытался определить местонахождение Фуммиро, но в пошивочном салоне его уже не было, он, по всей вероятности, по пути в Занаду зашел в какое-нибудь казино поиграть. Где он находился, никто не знал. Примерно через час ему позвонили из номера Фуммиро. Это была Линда Парсонс. По тону ее чувствовалось, что она немного расстроена.
— Не могли бы вы спуститься, — сказала она в трубку, — у меня возникли языковые трудности в общении с вашим другом.
Калли не стал терять время на выяснение подробностей. Фуммиро говорил по-английски достаточно хорошо; по каким-то неведомым причинам он решил притвориться, что не владеет языком. Возможно, девушка его разочаровала. Калли обратил внимание, что инженю, если общаться с ней «живьем», выглядела более потасканной, чем в тщательно продуманных телевизионных шоу. Или, может быть, она сказала или сделала что-нибудь такое, что оскорбило тонкую ориентальную чувствительность господина Фуммиро.
Но когда Калли постучал, дверь ему открыл Ниигета. Он был слегка пьян, а физиономия у него выражала самодовольство. Тут Калли увидел и Линду Парсонс, она как раз вышла из ванной комнаты, облаченная в японское кимоно, вышитое большими золотыми драконами.
— Боже праведный, — только и смог вымолвить Калли.
Линда одарила его кислой улыбкой.
— Ты обманул меня, — сказала она. — Не такой уж он застенчивый, и не так уж хорош собой, как было обещано. Он даже по-английски не понимает. Надеюсь, что у него хоть бабки имеются.
Ниигета все продолжал улыбаться с тем же самодовольным видом и даже поклонился несколько раз в сторону Линды, пока она говорила. Похоже, он не понял ни слова из того, что она сказала.
— Ты трахалась с ним? — спросил, почти с отчаянием, Калли.
Линда скорчила гримаску.
— Он все время гонялся за мной, по всему номеру. Я думала, что мы хотя бы проведем вместе вечер, что будут цветы, скрипки, но мне не удалось от него отвязаться. Ну, тогда я подумала, а, хрен с ним, в койку — так в койку, если уж он такой похотливый япошка. Ну, я и дала ему.
Калли покачал головой и сказал:
— Ты трахнулась не с тем япошкой.
На какое-то мгновение в глазах ее одновременно промелькнули ужас и изумление. И тут она разразилась смехом. Смеялась она от души. Все еще заливаясь смехом, она повалилась на софу, и из-под задравшегося кимоно выглянуло ее обнаженное белое бедро. В этот момент Калли был просто очарован ею. Но он озабоченно помотал головой: ситуация была серьезной. Он подошел к телефону и набрал номер квартиры Дейзи. Первое, что сказала ему Дейзи, было: «Больше никаких супов». Калли сказал ей, чтобы она перестала дурачиться и приезжала в отель. Что дело крайне важное, и чтобы она поторопилась. Потом он позвонил Гроунвельту и объяснил ему ситуацию. Гроунвельт ответил, что сейчас же подойдет. Все это время Калли молил судьбу, чтобы не появился Фуммиро.
Через четверть часа Гроунвельт и Дейзи уже были в номере Ниигеты. Воспользовавшись встроенным баром Линда приготовила выпить Калли, Ниигете и себе. Она все еще улыбалась. Гроунвельт был с ней обворожителен.
— Сожалею, что так все произошло, — сказал он. — Но немного терпения, и мы все устроим, как надо.
Потом он повернулся к Дейзи:
— Объясни господину Ниигете в точности все, что произошло. Что женщина предназначалась для господина Фуммиро. Скажи ему, что господин Фуммиро дико влюблен в нее и что он вышел для того, чтобы купить себе новый костюм, специально для встречи с нею.
Ниигета слушал внимательно, на губах его играла его обычная широкая улыбка. Но теперь в его глазах появилось легкое беспокойство. Он что-то спросил у Дейзи по-японски, и Калли обратил внимание на легкое предупредительное шипение в его речи. Тут Дейзи что-то стала быстро-быстро говорить ему по-японски. Слушая ее, Ниигета продолжал улыбаться, но постепенно улыбка сходила на нет, и когда она закончила говорить, он свалился на пол, потеряв сознание.
Дейзи не растерялась. Она схватила бутылку виски и налила чуть-чуть ему в глотку, потом она помогла ему подняться и довела его до софы. Линда смотрела на него с жалостью. Ниигета размахивал руками и что-то с жаром говорил. Дейзи пожала плечами и объяснила:
— Он говорит, что теперь его карьере пришел конец. Он говорит, что господин Фуммиро прогонит его. Что из-за него господин Фуммиро оказался в очень глупом положении.
Гроунвельт кивнул.
— Скажи ему, чтобы просто держал язык за зубами. Скажи, что я договорюсь, чтобы его положили на денек в больницу, потому что он плохо себя почувствовал, а затем он полетит в Лос-Анджелес для дальнейшего лечения. А господину Фуммиро мы придумаем что сказать. И пусть не вздумает никому об этом рассказывать, никогда, а мы позаботимся, чтобы господин Фуммиро ничего не узнал.
Дейзи переводила, а Ниигета кивал. Его вежливая улыбка снова вернулась к нему, но теперь она напоминала скорее страдальческую гримасу.
Гроунвельт повернулся к Калли.
— Ты и мисс Парсонс останетесь здесь и дождетесь Фуммиро. Ведите себя так, будто ничего не произошло. О Ниигете я позабочусь. Здесь мы не можем его оставить; когда он увидит своего босса, то снова плюхнется в обморок. Я переправлю его отсюда.
А дальше все было так. Когда Фуммиро, наконец, появился, час спустя, то обнаружил, что Линда Парсонс, переодевшаяся с дороги и накрашенная, ожидает его в компании с Калли. Фуммиро был тут же сражен насмерть, и Линду Парсонс, похоже, очаровала его привлекательная внешность, но она проявляла чувства с такой невинностью, обладать которой могла лишь инженю, играющая в ТВ-вестернах.
