Плюшевый медвежонок - Моримура Сэйити (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
На столе перед ней стоял портативный радиоприемник. По нему она только что слышала весь этот «ужасный разговор». Ёко подслушала разговор родителей случайно: настраивая приемник, она вдруг поймала сигнал миниатюрного передатчика, установленного Кёхэем в спальне матери.
Чувствительное подслушивающее устройство открыло ей правду о ее родителях, подтвердив все, что говорил ей брат.
Как отчаянно умоляла его Ёко не уходить из дому. Но он не послушался. Сказал только с кривой усмешкой:
Тебе тоже нужно поскорее вырваться отсюда. Отец с матерью относятся к нам, как к комнатным собачкам.
Что ты говоришь! Они нас так любят.
Хороша любовь. Может, ты помнишь, когда отец в последний раз тебя обнимал? Или мать? Не помнишь. Мы с самого рождения на нянек брошены, отец с матерью палец о палец не ударили, чтоб вырастить нас. Единственное, что эти хмыри для нас сделали,- так это оплатили наше «воспитание».
Не смей папу с мамой называть «хмырями»! - чуть не заплакала Ёко.
А как еще прикажешь их называть? Лучшего они не заслужили!
Но послушай, зачем же ты тогда выступаешь с мамой по телевизору?
Помогаю ей делать бизнес. А ты веришь всем этим красивым разговорам? На них далеко не уедешь. Что в жизни главное? Деньги. Ну так вот, нет любви, зато есть деньги. Без них не проживешь. А чтоб они и впредь были, мамочке надо помогать их делать. Ты ведь тоже помогаешь - играешь в хорошо оплачиваемую игру в дочки-матери, понятно?
Игра в дочки-матери! Как ты можешь так говорить?
Я этих хмырей давно раскусил. Никакие они неродители, показушники - вот и все. Только живут с нами под одной крышей, а если взаправду, так почти и не живут.
Ты нарочно так говоришь, просто ты их очень любишь.
Нарочно?! Вот смех-то! Люблю?! - И Кёхэй истерически захохотал. Это был настоящий приступ. Лишь спустя некоторое время брат утих.- Ладно, не веришь - так я тебе покажу, каковы они на самом деле,- сказал он.
Что ты хочешь сделать?
Возьму и поставлю у них в комнатах кой-какие аппаратики. Слушать можно будет по обычному УКВ. Послушаешь - поймешь, что это за типы.
Пожалуйста, не делай таких гадостей,- отчаянно закричала Ёко.
Какие же это гадости? Мать первая начала. Ты и то, наверно, знаешь. Бестселлер, что ее прославил,- он же сделан из моего дневника. Мать его читала тайком от меня. Целый год читала, а потом написала книжку. Эта книжка - прямо слово в слово мой дневник. Мать-то прославилась, а мои секреты теперь всему свету известны. Все равно как если б я сидел в сортире и думал, что никто меня не видит, а меня бы в это время показывали по телевизору. Тогда-то я и понял, какова она на самом деле. Супермать, преданная жена, умница, красавица - словом, не женщина, а идеал, а на поверку - оборотень, показушница, собственных детей запродает ради славы. Когда еще никто ее не знал, она так все обставляла, будто ради отца старается, а на самом деле только себя подать норовила. Между прочим, твои дневники и письма тоже небось читает.
Слова брата заставили Ёко призадуматься. Она не вела дневника, но вспомнила, что мать не раз советовала ей этим заняться. «Когда привыкаешь, вести дневник совсем не тяжело,- говорила она,- скорей наоборот: день пропустишь, и уже на душе неспокойно. Ведь это же запись твоей жизни, в которой ничто не повторяется…» Так вот, значит, с какой целью все это говорилось.
Вспомнила Ёко и другое. У нее была привычка переписывать письма набело. Несколько раз так случалось, что ей нужен был черновик, она искала его в корзине для бумаг, но не находила, хотя хорошо помнила, что бросила его туда. А прислуга клялась, что мусор из корзинки не выносила. Может быть, черновики крала мать? Тогда понятно, почему в ее сочинениях попадались любимые выражения и словечки дочери, что всегда так удивляло Ёко.
Во всяком случае, остерегайся, не помешает,- продолжал браг.- Влюбишься - будь уверена: мать как-нибудь да использует это в своей очередной книжке про секс у подростков. Ни на минуту нельзя забывать, что в доме шпион. А я вот больше не могу, чтобы за мной шпионили. Мать, конечно, перепугалась, что такой «ценный материал» у нее из рук уходит. Так что мы заключили сделку.
Сделку?
Ну да. Я обещал, что буду и дальше давать ей читать свой дневник. Посмотрела бы ты на ее физиономию, когда я это сказал. В конце концов она согласилась. Это в ее интересах. Что я там пишу, ей ни за что самой не придумать. Но потом мне надоело этим заниматься. Раз дневник ненастоящий, не все ли равно, кто его пишет? Ну вот я и стал брать писанину приятелей, какая получше, и выдавать за свою. Приятелям заработок, они только рады. А я знай себе получаю приличные денежки и палец о палец не ударяю. Но матери теперь не за кем «наблюдать». Разве что за тобой. Так что беги поскорей отсюда.
И Кёхэй ушел. Ёко очень долго не могла забыть его слова, но прошло время, и она успокоилась. И вот сегодня она неожиданно подслушала разговор родителей.
Того, что происходило в спальне перед разговором, уже было достаточно, чтобы ниспровергнуть родительский авторитет и втоптать в грязь чувства молоденькой девушки. Но последовавший за этим разговор нанес Ёко смертельный удар. Брат был прав. Они были «инструментами» в руках родителей.
Ёко дала волю слезам. Но когда слезы высохли и в душе, казалось, наступил покой, она поняла: что-то навсегда ушло из ее сердца и оставило в нем пустоту.
Хотя экспертизой было установлено, что кровь, обнаруженная на медвежонке, принадлежала Фумиэ Оямада, поиски, предпринятые в городе К. и на месте происшествия, ничего не дали. Имелись все основания предполагать, что Фумиэ Оямада была сбита автомобидем и что труп ее куда-то увезли и бросили, но никаких доказательств этому не было, и никто не знал, где их искать. Полиция прекратила расследование. И теперь Оямада и Ниими остались одни и были бессильны что-либо предпринять.
Оямада-сан, что же нам теперь делать? - спросил Ниими.
Не знаю,- ответил Оямада, безнадежно глядя в пространство.
Сдаваться нельзя.
Но что еще мы можем сделать?
Не зная, что ответить на вопрос Оямады, Ниими повторил:
- Во всяком случае, главное сейчас - не сдаваться. Кто же будет разыскивать вашу жену, если не мы? Мне все время кажется, что она зовет меня откуда-то издалека.
