Магия венецианского стекла - Солнцева Наталья (первая книга .txt) 📗
– Нет, конечно. Марина не имеет… не имела никакого отношения к кассете. Зато «живые картинки», как ты их называешь, имеют отношение к кое-чему другому. Например, повешенный, – здесь прослеживается намек на сухой корень, который лежал в тайнике. Или это корень намекает на повешенного… Я запуталась.
Матвей потерял терпение. Она несет сущий бред!
– Астра, – стараясь не раздражаться, мягко произнес он. – Ты переутомилась. У тебя перманентный стресс.
– Какой-какой?
– Перманентный… Сначала разрыв с женихом, потом бегство из дома, скитания в поисках работы, пожар, смерть Иды Вильгельмовны, убийство подруги… ничего удивительного, что твои нервы сдали. Просто отдохни, успокойся, выпей чего-нибудь. Хочешь, я принесу водки?
– Лучше кофе. – На нее не произвели впечатления мои слова. – У тебя свечи есть?
Матвей насторожился.
– Не бойся, пожар я устраивать не собираюсь. Ты же сам сказал, что я переутомилась. А от огня исходит энергия, без которой я чахну. Давай зажжем свечи! Пожалуйста!
Он сдался, принес несколько ароматических свечей. Астра расцвела, не отводя глаз от язычков пламени.
– Очень эротично… – прошептала она. – Ты не находишь? Смотри, как они колеблются, будто исполняют загадочный танец в ритме вселенной. Огонь питается ее дыханием, поедает ее плоть, и мертвое делает живым…
Она любовалась горящими свечами и, казалось, перестала замечать все вокруг. Матвей вздрогнул, когда она спросила:
– Ты не принимаешь мои слова всерьез?
– Не то, чтобы… – он не привык лукавить. – В общем, да.
– Тогда вспомни, в какую ночь случился пожар на Озерной улице? То было тридцать первое октября – кельтский праздник мертвых. В ночь Самхейна мертвые получают возможность осуществить то, что не успели сделать в этом мире. Где ты был в эту ночь?
Она застала Матвея врасплох, обезоружила одним изящным выпадом.
– Я? – хрипло пробормотал он. – Я… гулял. Ты хочешь сказать… хм-м… Я же не мертвый? Я живой человек!
– Дай пощупать твою руку. Она теплая?
– Идиотизм какой-то…
Матвей с опаской протянул ей руку. Прикосновение прожгло его, словно электрический удар.
– А кем ты был в ту ночь? – прищурившись, спросила Астра. – Башмаки с пряжками, которые стоят в твоей прихожей, забрызганы грязью…
Он не ответил. Она продолжала, наслаждаясь его замешательством:
– Древние кельты особо почитали Голову – поклонялись ей, уповали на ее покровительство и защиту.
– Что? Голову?
– Отрезанную Голову! Голова считалась у них хозяином потустороннего мира. Благословенный Бран, – так звали легендарного правителя Британии, – после своей смерти приказал отрубить себе голову, дабы она служила его подданным, защищая и оберегая их от нашествий врагов и прочих бедствий.
– Я не понял… Бран был правителем на этом свете или на том?
– Как тебе больше нравится! У кельтов боги и люди могли переходить из одного мира в другой. Поэтому их властелин стал божеством иного мира и вожаком «дикой охоты». А его Голова до сих пор является лучшим талисманом, отгоняющим злых духов и демонов. Именно ее изображают в виде тыквенных светильников и рекомендуют иметь при себе в ночь Самхейна. Вырезанные тыквы – символ Головы Брана.
– Зачем ты мне все это рассказываешь? – спросил Матвей, чувствуя, как в груди возникает зияющая пустота.
– Просто так… для общего развития. Кельты обожали головы! Убитых на поле боя врагов они непременно обезглавливали, бальзамировали ценные трофеи кедровым маслом и хранили в специальных сундуках. Головы охраняли их дома, жилища вождей, святилища. Позднее для этой цели стали использовать маски. Вырезали их из дерева, изготавливали из бронзы и железа и развешивали на столбах, у жертвенных столов, украшали ими постройки, внутренние помещения и даже утварь.
Она сделала выразительную паузу.
– На что ты намекаешь? – выдавил он, покрываясь испариной.
– Маски на фасаде усадьбы Брюса… – произнесла Астра и показала несколько фотографий, сделанных Матвеем в «Глинках». – Вот… смотри. Зачем они здесь, как ты думаешь?
Что-то держит меня, не отпускает. Эрос всемогущий опоил меня божественным и сладчайшим нектаром любви…
Попробуй уйти, когда на самом деле хочешь остаться. Попробуй вырваться, когда благословляешь силки, в которых запутался, когда больше смерти боишься разлуки. Смерть не пугает того, кто уже вкусил из ее источника.
Любить – чтобы возненавидеть и проклинать? Любить – чтобы познать иную сторону бытия? Любить – чтобы позвать за собой?
Двойник ускользнул от меня, потому что земные желания сковали мою волю. Содрогаться от мистической страсти так заманчиво. Ожидание бывает слаще ласк и нег, оно никогда не закончится. Ожидание, длиною в вечность. Искушение ожиданием – этого еще никто не придумал.
Только предвкушение любви сильнее самой любви. Предвкушение таит в себе все оттенки экстаза, весь его изыск, всю истому, все бесстыдство плоти и смущение ума, тайну, восторг и жар…
Любить, чтобы отказаться? Отречься? Отринуть? Забыть? Но что есть – забвение? Иллюзия, жестокий самообман…
Двойник ускользнул, – он не дается в руки, скованные любовью. Только призвав на помощь смерть, я сумею осуществить задуманное.
Кому мне молиться? Древней и великой Хатхор? Ее дерево растет в заоблачной вышине, касаясь ветками звезд, его ствол обвивает коварный змей с золотой кожей, испещренной изумрудными прожилками, в его кроне обитают семь красавиц: они предсказывают судьбу. Но я боюсь задавать им вопросы.
Женские лики Эроса изменчивы, как прихотливая игра огня. Даже боги, пораженные его стрелами, впадали в любовное безумие и спускались в мир смертных.
Вечен образ спящей принцессы, которую воскрешает поцелуй влюбленного.
Но иногда любовь делает человека чудовищем, требуя от него невозможного…
Глава 28
Борисову позвонил осведомитель, который время от времени получал от него весомые «премиальные». Агент назначил встречу на Никитском бульваре в условленном месте.
Сотрудника одной из силовых госструктур связывало с Борисовым давнее знакомство: когда-то они вместе служили в правоохранительных органах. Потом их дороги разошлись, а взаимная симпатия осталась. С тех пор они иногда обменивались услугами. Почему не помочь хорошему человеку за хорошее вознаграждение? Тем более, когда речь не идет о государственных или промышленных секретах.
Осведомитель был в чересчур приподнятом настроении, – наверное, уже успел выпить. Он смолоду страдал непомерной тягой к спиртному, но боролся с пагубной привычкой. С годами борьба ослабевала, а тяга усиливалась. Отечное лицо и нездоровый блеск глаз бывшего товарища неприятно поразили Борисова.
– Надеюсь, разговор останется между нами, – сразу сказал он. – Дело касается дамы, так что, сам понимаешь…
– Будь спокоен, Коля. Водка надо мной еще верх не взяла. Когда она, проклятая, совсем одолеет, – ты узнаешь и перестанешь ко мне обращаться. Я никого подводить не хочу.
– Ладно, говори, что за новости?
Они подошли к лавочке, но сесть не решились, – мокро, грязно. Остановились рядом, как два добрых приятеля, беседующие о пустяках.
– Ты просил, если где-нибудь промелькнут данные о погибшей или пропавшей при странных обстоятельствах неизвестной молодой женщине, взять на заметку. Это еще в силе?
Он с ожиданием посмотрел на Борисова, и тот достал из кармана конверт с деньгами, незаметно передал собеседнику, отметив, как дрожат у того пальцы. Да, питие определяет сознание. Пожалуй, больше не стоит рассчитывать на этого человека: ему просто нельзя доверять.
Старый знакомый передал Борисову несколько фотографий мертвых женщин, личность которых не установлена.
