Ва-банк! - Суэйн Джеймс (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
У Валентайна сжалось сердце. Значит, Шерри позвонила и нажаловалась Лонго, а Лонго, в свою очередь, нажаловался Хиггинсу. Вопрос, кому поверят в полиции – бывшему полицейскому или продажной сучке и доносчице, – оставался открытым.
– Ничего особенного, – солгал он. – А почему ты спросил?
– Она сказала, что ты на нее набросился. Это правда?
– Я просто задавал ей вопросы.
– Больше к ней не суйся, а то Лонго порвет тебя на куски.
– Извини.
Они разложили остальные вещдоки: в основном обычный мусор – клочки бумаги, счета, листочки с наскоро накорябанными сообщениями. На самом дне коробки лежал дневник. Валентайн начал читать: Нола делала записи – пусть даже и состоящие из одного коротенького предложения – каждый день.
– Кто-нибудь над дневником работал? – спросил Валентайн.
– Один из детективов Лонго его просмотрел. Там есть семь записей, касающихся ее поездки в Мехико. То же, что она рассказывала и нам.
– Хочешь сказать, что она не врет?
– Об этом и улики говорят. А ты по-прежнему считаешь, что она виновна?
– Да, я своего мнения не изменил.
– Ну, тогда ты остался в явном меньшинстве.
– А я никогда к большинству не принадлежал.
Последний пакет был помечен большим вопросительным знаком. В нем лежали две вешалки, скрученные из толстой проволоки.
– Полицейские нашли это у нее в шкафу, – сообщил Хиггинс.
– Можно мне попробовать их распрямить?
– На здоровье.
Валентайн распрямил вешалки. Оба куска проволоки имели длину три фута, у обоих были сгибы на одном и том же месте, оба заканчивались крючками, похожими на рыболовные.
Крючки напоминали приспособления, которые угонщики используют, чтобы открывать автомобильные замки, но были предназначены для чего-то другого.
Валентайн держал проволоку вертикально, крючком вверх. Несколько раз поднял ее, опустил, покрутил из стороны в сторону, пытаясь представить, что можно такой штукой делать. Потом поднял проволоку повыше и повертел крючком высоко над головой – ну вот, один кусочек головоломки лег на свое место. Он с облегчением подумал: да, я прав, и Нола замешана по самые уши. Она ненавидела Ника до такой степени, что даже не сменила мерзкое ковровое покрытие в собственном доме, – чтобы оно постоянно напоминало ей о нем.
– И к какому выводу ты пришел? – спросил Хиггинс.
Валентайн снова скрутил из проволоки вешалки и протянул их другу:
– Боюсь, это мне не по зубам.
Телефонный звонок раздался спустя двадцать минут, когда Валентайн уже закрывал за Хиггинсом дверь.
– Зачем вы отравили собачку Шерри? – вместо приветствия заорал Ник.
– Я и не думал травить собачку Шерри, – сдержанно ответил Валентайн.
– Не пытайтесь обмануть обманщика, – прорычал Ник. – Это вредно для здоровья.
– Я просто отпихнул эту тварь ногой.
– Зачем?
– Шерри пыталась ее на меня натравить.
– С Шерри такое бывает, – согласился Ник, мгновенно остыв. – Особенно когда у нее дурное настроение.
– Как мило. Она переехала к вам?
– Да, поэтому я выехал, – ответил Ник. – Мы теперь с вами соседи.
Во время разговора Валентайн стоял у окна гостиной и наблюдал, как вулкан у входа в «Мираж» извергает в закатное небо очередной поток лавы. Поэтому – без всякой задней мысли – он и спросил:
– Вы перебрались в «Мираж»?
– К черту «Мираж», болван! – снова возопил Ник. – Я живу в соседнем номере, тысяча двести первом!
– Извините. А что случилось?
– Не ваше дело! – снова раздался вопль: одно из преимуществ того, кто платит деньги, перед тем, кому платят деньги, состоит в том, что можно в выражениях не стесняться. – Я позвонил узнать, как прошел день.
– Я начал с того, что… – приступил к отчету Валентайн.
– Не по телефону!
– Извините. Сейчас к вам зайду.
Номер Ника оказался не заперт, и Валентайн вошел без стука. Гостиная была обставлена в стиле славных психоделических семидесятых – стены выкрашены во все цвета радуги, мебель сплошь хром и стекло. Он прошел вперед по выложенному плиткой полу и уставился на телевизор – явно устаревшей модели. К телевизору была прикреплена латунная табличка: 4 мая 1972 года в этом номере останавливался сам Элвис Пресли, который прострелил этот самый телевизор. Почему – в табличке не говорилось.
Ник сидел за обеденным столом. Перед ним суетился врач, который обрабатывал рваную рану у него на руке. Врач достал из своего саквояжа шприц и, протирая плечо Ника смоченной в спирте ваткой, предупредил:
– Будет немножечко больно.
– Великолепно! – рявкнул Ник, когда игла вонзилась в его плоть. – Интересно, что за человек может пихнуть ногой маленькую собачонку?
– Человек, который не хочет, чтобы его покусали.
– Только убийцы-маньяки не любят животных, – проворчал Ник, вздрагивая, поскольку доктор принялся накладывать повязку.
– С моей стороны это была чистая самозащита.
– Я, например, люблю животных. Шерри сказала, что у нее есть собака, вот я и попросил, чтобы она ее взяла с собой. Псина вошла в дом, обнюхала мне ноги, а когда я наклонился погладить, этот маленький монстр на меня набросился, – пожаловался Ник.
– Вы позволили ей к вам переехать? – воскликнул Валентайн, пораженный такой отчаянной недальновидностью.
– Вовсе нет! Просто пригласил ее на секс и на ужин, – с невинным видом солгал Ник. – Я и моргнуть не успел, как на подъездной аллее появился фургон со всеми ее пожитками. Я было попытался поговорить с ней спокойно, но куда там! – Ник покачал головой. – Вот ведь бабы! Все ненормальные! Их ко мне словно магнитом притягивает.
– Следовательно, вам пришлось съехать.
– Временно. Если она завтра не уберется, ею займутся Жеребец и Кроха.
Доктор закончил бинтовать рану и принялся собирать саквояж. Ник достал из бумажника несколько сотенных:
– Док, вы и представить себе не можете, как я вам признателен. Вы меня спасли.
Доктор убрал деньги и протянул Нику флакончик с белыми пилюльками:
– Это антибиотик. Принимать три раза в день по одной таблетке в течение двух недель. И никакого алкоголя.
– Это уж обязательно. Спасибо, док.
Как только врач вышел, Ник швырнул флакончик в корзину для мусора.
– А теперь перейдем к делам по-настоящему важным. Вы отыскали какие-нибудь следы Нолы?
Валентайн дал ему подробный отчет о проделанной работе, опустив лишь рассказ о визите Хиггинса. Билл и так нарушил все правила, познакомив его с вещественными доказательствами, и Валентайн понимал, что, рассказав об этом Нику, скомпрометирует друга. Свой рассказ он закончил так:
– Понимаете, Ник, вам, должно быть, неприятно это слышать, но я считаю, что Фонтэйн намеревается снова объявиться в вашем казино, и Нола будет вместе с ним. Может, так сказать, и не физически, но без ее поддержки он не обойдется. Чем больше я над этим размышляю, тем больше у меня уверенности, что за веревочки дергает именно она. Шекспир говорил, что весь мир – театр, и мы с вами стали актерами в пьесе, придуманной Нолой.
Лицо Ника не выдавало никаких эмоций. Лишь пальцы его играли наполовину выкуренной дешевой сигарой, которая лежала на краешке мраморной пепельницы в форме сердца. Когда он поднес сигару ко рту, кончик ее магическим образом засветился.
– И все равно я хочу с ней встретиться.
– Я счел своим долгом предупредить вас, – сказал Валентайн.
– Хочу уладить дело полюбовно, понимаете? Расчистить, так сказать, дерьмо.
– Она может вам в глаза вцепиться.
– У вас потрясающе оптимистичный взгляд на мир!
Валентайн чуть было не послал его ко всем чертям: на сегодня с него достаточно и разговора с Джерри. На улице темнело, и «Мираж» зажег всю свою иллюминацию – здание сверкало, словно огромная электрическая лампочка мощностью в тысячи ватт.
– Вы полагаете, Фонтэйн попробует грабануть нас завтра вечером, во время боя Холлифилда? – наконец спросил Ник.
