Два дня и три ночи - Маклин Алистер (читать книги онлайн без регистрации .txt) 📗

Мне повезло, что теперь я шел против ветра, иначе не почувствовал бы запах дыма и табака. По сравнению с крепкими сигарами деда Артура или тем более с фабрикой нервно-паралитических газов Тима Хатчисона этот аромат был слаб и неконкретен. И все же мое обоняние еще не выключилось окончательно – какой-то человек стоял у ворот и курил. Устав караульной службы не разрешает часовому курить. А устав надо чтить. И этот курящий на посту человек сейчас убедится в глубокой философской обоснованности свода правил воинской службы. Никто не призывал меня конфликтовать с козлами, пасущимися на краю пропасти, но ликвидация вражеского часового входила в круг моих прямых обязанностей.

Я взял пистолет за ствол. Человек опирался об угол ворот. Огонек сигареты достаточно точно указывал место расположения его лица. Ждать пришлось недолго. Когда он затянулся в третий раз и огонек сигареты сверкнул так ярко, что на секунду затруднил ему возможность видеть в темноте, я сделал шаг вперед и сильно ударил в то место, где, по всем правилам, должна была находиться голова. К счастью, его анатомическое сложение не отходило от антропологических норм.

Его ноги подломились. Я подхватил обмякшее тело, и в этот момент что-то больно ударило меня в бок. Я позволил часовому самостоятельно продолжить падение и занялся предметом, воткнувшимся в мой плащ. Это был остроконечный штык, венчающий карабин калибра 7,69 мм. Откуда здесь взяться военному снаряжению? Хотя от наших друзей можно ожидать любых неожиданностей. Тем более в таком цейтноте. У них было совсем мало времени, но и у меня оставалось его немного. Приближалось утро.

Я направился в сторону пропасти. Из-за тумана мои глаза все еще ничего не различали, поэтому штык пригодился слепому в качестве постукивающего по асфальту кончика тросточки. Правда, вместо асфальта здесь была жирная грязь, а вместо тросточки – карабин. Но все равно, если бы Ее Величество учредило орден «За нахождение края пропасти во мгле и тумане», я был бы первым его кавалером, впрочем, скорее, вторым, поскольку первый экземпляр ордена был бы вручен деду Артуру. На краю пропасти я нарисовал прикладом две пятнадцатисантиметровые борозды на расстоянии тридцать сантиметров друг от друга. Будем надеяться, часовой утренней смены поверит, что это следы зазевавшегося и упавшего в пропасть предшественника.

Разоруженный мною человек тихо скулил. Прекрасно. То есть прекрасно не то, что он скулил, а то, что не потерял сознание: значит, мне не придется тащить его на себе. В качестве кляпа я воткнул ему в рот скомканный носовой платок. Наверное, в этот момент дед Артур упрекнул бы меня в негуманности: если у моего пленника был насморк, то уже через несколько минут он вполне мог умереть мученической смертью от удушья. Но у меня не было времени исследовать его гайморовы пазухи, поскольку и моя, возможно, не менее мученическая гибель была перспективой не столь уж безнадежной.

Он не пытался бежать или оказать сопротивление. Тем более что предварительно я спутал его ноги, – впрочем, достаточно свободно, чтобы дать ему возможность передвигаться, – крепко привязал кисти рук к плечам и грубо всадил в бок ствол пистолета. Насколько я знаю из художественной литературы и по собственному опыту, этот комплекс мер позволяет добиться послушания даже от человека, начисто лишенного инстинкта самосохранения.

У моего пленника этот инстинкт не был атрофирован. Кроме того, с дыхательными путями у него тоже был полный порядок. Он не задыхался, и я тоже вздохнул спокойно. Когда мы оказались у подножия ущелья, ведущего к пристани, я приказал ему лечь, привязал кисти рук к ногам и оставил в таком положении. Согласно караульному уставу часовому после несения службы полагается отдых.

Я вернулся к воротам. Второго стражника не было. Войдя в ворота, я прошел через большой двор и добрался до парадного входа. Двери были закрыты только на щеколду. Я открыл их и, задним числом сожалея, что не взял у часового наверняка имеющийся у него фонарь, вошел в кромешную темень холла.

С первого же шага меня стали преследовать кошмары. Мне казалось, что вот сейчас я наткнусь на какую-нибудь античную вазу и она разобьется со страшным шумом, или толкну грохочущий скафандр, то есть доспехи, средневекового рыцаря. Впрочем, существовал и более тихий вариант – насадить свой череп сквозь глазные впадины на торчащие из стены оленьи рога. Я остановился.

Вытащив из кармана мини-фонарик, я убедился, что батарейка села. Теперь с его помощью я не смог бы разглядеть даже поднесенный к самым глазам циферблат часов. Вчера я обратил внимание на то, что замок построен симметрично, так, будто стены возводили по трем сторонам квадрата. Значит, если главный вход был в центральной части с видом на море, а парадная лестница располагалась напротив, следовательно, я мог не бояться и свободно продвигаться вперед.

Так и получилось. Поднявшись на десять ступеней, я почувствовал, что лестница разделяется на два лестничных марша. Я повернул направо. Шесть ступенек. Еще один поворот. Восемь ступенек. Коридор. В конце коридора маячил слабый огонек. Кто бы там ни был, он наверняка не услышал меня – я преодолел двадцать четыре ступеньки совершенно беззвучно и благословил архитектора, порекомендовавшего строителям сделать ступени из мрамора.

Я шел по направлению к источнику света. Он сочился сквозь приоткрытую дверь. Я рискнул заглянуть внутрь и увидел угол шкафа, угол ковра, угол кровати, с которой под прямым углом свисала нога в ботинке. В комнате раздавался громкий храп. Я толкнул дверь и вошел.

Вообще-то я пришел сюда, чтобы встретиться с лордом Кирксайдом, но, должно быть, ошибся комнатой, поскольку лорд Кирксайд наверняка не стал бы валиться в кровать, не сняв ботинки, брюки с подтяжками и фуражку, а уж тем более не прижимал бы к боку карабин с примкнутым штыком. Я не видел лица спящего – фуражка была надвинута почти на нос. Рядом расположился столик со скромным натюрмортом из большого фонаря и наполовину опустошенной бутылки виски. Стакана не было. Да он и не требовался спящему: судя по всему, этот человек относился к той достаточно многочисленной породе людей, которые умеют радоваться маленьким земным радостям, не слишком отягощая себя стремлением угнаться за всеми нововведениями цивилизации. Это был, очевидно, тот, второй часовой, который должен выйти к воротам на рассвете. Я бросил в его бутылку несколько таблеток, полученных от аптекаря, и, мысленно выразив надежду, что, в очередной раз почувствовав жажду и отхлебнув из бутылки, он заснет хотя бы до полудня, прихватив с собой фонарь.

Следующая дверь налево вела в ванную. Над грязным умывальником рядом с не менее грязным зеркалом висели два грязных полотенца. Помещение наверняка было отведено моим знакомым – часовым, а они не привыкли жить в апартаментах с прислугой. Следующей была такая же грязная и неубранная спальня. Очевидно, здесь жил любитель сигарет, которого я оставил дышать свежим воздухом.

Я перешел на другую сторону коридора и направился в левую часть здания. Здесь должны были располагаться комнаты лорда Кирксайда. Точно. В шкафу в первой комнате я увидел вещи вполне благородного предназначения. Кровать была застелена. По всем правилам симметрии напротив должна была находиться ванная. Думаю, мои часовые не чувствовали бы себя здесь в своей тарелке. Клиническая чистота помещения указывала на аристократическое происхождение владельца. В расположенной на противоположной от умывальника стене аптечке я нашел лейкопластырь и узкими полосками заклеил большую часть стекла трофейного фонаря так, чтобы наружу пробивался только узкий, но достаточно сильный луч. Сунув остаток пластыря в карман, я снова вышел в коридор.

Следующие двери были заперты на ключ. Но в те годы, когда строили старинные замки, современных замков еще не существовало. Я вытащил из кармана лучшую в мире отмычку – полоску пластмассы и вставил ее между дверью и косяком на высоте замка. Теперь нужно было потянуть дверь за ручку в сторону петель, воткнуть полоску поглубже, возвратить дверь на место, повторить эту операцию несколько раз – и можно было входить в комнату. Но прежде я замер на пороге и прислушался. Все было тихо.