Тайны старого Петербурга - Жукова-Гладкова Мария (книги регистрация онлайн txt) 📗
Глава 19
9 июля, четверг, вечер
Вечером, как уже часто случалось, гости пошли косяком. Первым приехал Валерий Павлович с двумя телохранителями. Мы приняли его настороженно, не представляя, зачем Могильщика принесло на этот раз. Вариантов могло быть множество, причем не самых благоприятных для нас.
Тем не менее мы пригласили его на нашу коммунальную кухню. Двое молодцев опять прилипли спинами к стене и направили отсутствующие взгляды поверх наших голов.
Когда мы все расселись с чашечками кофе или чая, Валерий Павлович приступил к делу, не откладывая его в долгий ящик.
– У меня к вам несколько вопросов, – сообщил он.
Мы все кивнули.
Первым делом он спросил, не в курсе ли мы случайно, куда делась троица его охранников, с которыми мы тут так лихо управились. Могильщик усмехнулся, оглядывая нас. Сопровождавшие его красавцы стояли с каменными лицами.
Мы сообщили, что в последний раз видели двоих из них на одной из площадок нашей лестницы, – они валялись без сознания после неудачного покушения на меня. И в красках его описали. Одному нападавшему удалось скрыться.
Валерий Павлович искренне удивился и признался, что не ожидал подобной инициативы от своих молодцев. Затем он спросил, как мы с ними расстались после первой встречи.
– Вы же сами сказали, чтобы мы выкинули их вон, – ответила Ольга Николаевна. – Мы и выкинули.
– В прямом смысле? – удивился Валерий Павлович.
– Да, отнесли на помойку, – кивнул Иван Петрович. – Ух, тяжелые оказались. Пришлось волоком по лестнице тащить.
Могильщик от души посмеялся.
– Молодцы, – похвалил он нас. Затем повернулся к своим: – Учитесь у стариков, детей и женщин, балбесы.
Выражение лиц «балбесов» совершенно не изменилось. И где только таких находят?
Потом Валерий Павлович стал серьезным и спросил: не знаем ли мы, как его молодцы выбрались из помойки, – помогал ли им кто? Я заявила, что на следующее утро их там уже не было, правда, мусор вывозят между пятью и шестью – могли уже и передислоцировать их куда-нибудь. Я выходила значительно позже. Иван Петрович напомнил, что свидетелями выноса тел стали хозяева ночного клуба «Жар-птица». Может, они решили забрать добро к себе? Ведь теперь кто что по помойкам собирает. Даже новое словосочетание появилось – «выгребные люди». Может, кто-то и молодцев взял, придал им товарный вид, а теперь использует в хозяйстве. А на меня, как мне казалось, они набросились по собственной инициативе. Валерий Павлович все очень внимательно выслушал, но нам никакой информации не предоставил – по крайней мере, по поводу того, что собирается предпринимать в плане поисков своих людей. Жалко их ему стало, что ли? Или кадров не хватает? Ни у меня, ни у кого другого из жильцов нашей квартиры не было ни малейшего желания видеть молодцев еще раз, хотя мы не сомневались, что в состоянии с ними управиться. Но надоели они нам.
Затем гость перешел к новой теме – собственной дочери.
– Она в самом деле сюда приходила? – спросил он.
Мы кивнули.
– Что-нибудь крушила, била, обливала всех грязью?
Мы с удивлением посмотрели на Могильщика и пояснили, что все было как раз наоборот: Раиса произнесла всего несколько фраз ровным бесцветным голосом. И удалилась. Она даже не переступила порога нашей квартиры.
Валерий Павлович попросил в подробностях – насколько они были нам известны – описать схватку на лестнице и происходившее в отделении милиции.
Да, вот там-то Белоусова показала себя во всей красе. Если у нас она была этакой снежной королевой с ледяным голосом, то в милиции орала, как базарная торговка. В принципе, можно было бы подумать, что это два разных человека, но это была одна и та же женщина.
Валерий Павлович опять слушал очень внимательно, то и дело кивая и прихлебывая кофе.
– А своего бывшего мужа вы давно видели, Марина Сергеевна? – обратился ко мне Могильщик.
– Да как раз перед тем, как его взяли в заложники, – пожала я плечами.
Я немного помолчала, потом решилась на прямой вопрос:
– Он у вас, Валерий Павлович?
Могильщик с удивлением посмотрел на меня, а наши с двух сторон стали наступать мне на ноги под столом: кажется, мы решили не рассказывать Валерию Павловичу о том, что я видела в ту злополучную ночь.
– Да мне-то он зачем, прости господи?! – воскликнул Могильщик.
– Ну, например, чтобы как-то воздействовать на дочь, – предположила я. – Если он ей до сих пор дорог и…
– Я что, стал бы со своей дочери выкуп за ее мужика требовать? – перебил меня Валерий Павлович. – Да и на Раису, по-моему, вообще ничем нельзя воздействовать. Уже не переделаешь ее.
Валерий Павлович вздохнул и пустился в объяснения.
Во-первых, насколько ему известно, Женя с Райкой давно расстались: Раиса его бросила. Мне тоже так казалось (Женя мне еще в плечико в свое время плакался, рассказывая, какая Райка стерва). Валерий Павлович был искренне удивлен, узнав, из-за чего разгорелся сыр-бор, в связи с которым его дочь провела ночь в «обезьяннике». Последнее, по его мнению, было для нее весьма полезно.
Раиса всегда любила слабых мужчин – чтобы крутить и вертеть ими, как ей вздумается. Пунктик у нее имеется насчет того, что бедные женщины много веков находились под мужским игом, не имели права голоса даже в семье, не могли участвовать в выборах, не пользовались равными правами с мужчинами при оплате за равный труд – и прочее и прочее. Райка взяла на себя роль вселенской мстительницы за баб, пострадавших от мужского гнета. Унизить мужчину – любого мужчину – для нее великое счастье и бальзам на душу. В ее фирме, например, работают только мужчины, и она ими помыкает как хочет; те же вынуждены терпеть – безработица, а Райка платит хорошо, чтобы держались за место и чтобы она постоянно имела под рукой объекты для осуществления взятой на себя миссии. Ладно бы стремилась доказать, что она умнее, находчивее, изворотливее мужиков, – это Валерий Павлович с радостью принял бы. Деловые качества он всегда уважал. Докажи делом, что ты лучше. Но Белоусова искала слабых, неустроенных, закомплексованных – как для работы на себя, так и для личной жизни – и фактически измывалась над ними. Валерию Павловичу иногда становилось просто обидно за мужской род. Он не понимал, почему у него родилась такая мужененавистница.
– Простите, а ее мать?.. – поинтересовалась Анна Николаевна.
Валерий Павлович вздохнул. Его жена, мать Раисы, покончила с собой, когда девочке было десять лет. Хотя они всегда жили в достатке, мать Раисы постоянно хотела того, того и вот этого. Ну просто как в сказке о золотой рыбке. И она постоянно попрекала Валерия Павловича, что он дает ей мало денег, покупает мало нарядов, ограничивает ее, бедную, хотя это не соответствовало действительности. Она не могла успокоиться, пока не получала такое же платье, как у Мани, или такое же кольцо, как у Тани. «Ты меня унижаешь, – кричала она мужу. – Я не могу выйти в такой одежде в свет!» Более того, жена рассказывала всем друзьям и знакомым, какие унижения ей приходится терпеть, говорила, что живет под мужским игом и должна чуть ли не на коленях вымаливать каждую новую вещь, – а вещей у нее было больше, чем у кого-либо из этих самых друзей и знакомых.
Она все время грозила, что покончит с собой, потому что «не может больше терпеть такую жизнь», и предприняла несколько попыток самоубийства. Как предполагал Валерий Павлович, с целью привлечь к себе внимание и вызвать жалость – чтобы все видели, какая она несчастная, униженная и оскорбленная, чтобы бегали вокруг, сдували пылинки.
Мать Раисы глотала таблетки и резала себе вены. Как-то раз, когда Валерий Павлович пришел домой с двумя компаньонами (и жена знала, что муж приедет с гостями, потому что он просил накрыть на стол для деловых партнеров), он застал ее на табуретке с петлей в руках.
Все это происходило на глазах у девочки.
Вскоре Могильщику это надоело, и он отправил дочь, психическое состояние которой его очень волновало, к своей матери. И тут жена привела в исполнение свою угрозу: она выбросилась из окна, предварительно наглотавшись таблеток. Она провела три дня в коме, и спасти ее не смогли. В предсмертной записке она указала, что во всем обвиняет мужа, лишившего ее, ко всему в придачу, еще и единственной дочери. Валерию Павловичу потребовалось потратить немало усилий (и, естественно, средств), чтобы дело замяли. Правда, на его стороне выступило много свидетелей: друзья, соседи, считавшие мать Раисы ненормальной, что в общем-то соответствовало действительности. Более того, в ее медицинской карте имелось подтверждение попыток самоубийства.
