Выйти замуж любой ценой - Полякова Татьяна Викторовна (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗
– Женщины иногда совершают необъяснимые поступки… Я видела ее с одним типом. Поехала собаку стричь, а парикмахер живет у черта на куличках, в этих ужасных домах на окраине… И, представь, эта фифа ко мне явиться не могла. Но руки у нее золотые… Короче, там я твою Ольгу и увидела. Мужик ее в машину сажал. Целовались взасос, и он с таксистом заранее расплатился. Кавалера я хорошо рассмотрела…
– Возможно, это уже было после того, как мы расстались? – с постным видом заметил Протасов.
– Возможно, – не стала спорить мадам. – Точной даты не назову.
– А адрес?
– Адрес – ради бога, – нахмурилась она и достала из сумочки мобильный. Сумочка, конечно, «Луи Вюитон», а телефон в позолоченном корпусе. Она продиктовала адрес, Протасов кивнул, и они вновь выпили. – До этого я их тоже видела, – с усмешкой произнесла Елена. – За месяц или за два. Сидели в кафе. Но тогда ничего криминального я в этом не усмотрела. Могла быть и деловая встреча, хотя какие у твоей Ольги дела? Но мужика запомнила. Симпатичный, хоть не из наших. Она ж к богатству стремилась, а здесь простой мужик. Вдруг это любовь? – засмеялась она.
– Ну, теперь глупо переживать по этому поводу, – серьезно ответил Протасов.
– Да уж, – нараспев произнесла Елена.
– Нам не пора сделать заказ? – заговорил Платон Сергеевич. – Что предпочитаешь на ужин?
– Я на диете. Может, еще шампанского? Не здесь, а в более подходящем месте? – Ее рука скользнула вниз, по тому, как дернулся Протасов, не трудно было догадаться, где она в конце концов оказалась.
– Не сегодня, – слабо пискнул он.
– Почему? – облизнув губы, мурлыкнула мадам.
– Встречаюсь с приятелем. Ты ведь хочешь получить свое ожерелье?
– Разумеется, – скривилась она. – Знаешь, Протасов, я начинаю думать, что растопить холод твоего сердца невозможно… Я понимаю Ольгу, да, да, понимаю. Ужасно раздражает, когда твой мужчина не очень-то тебя ценит. Ты из тех, кто просто не способен любить.
«В самую точку», – хотелось вставить мне, а Протасов неожиданно разозлился.
– Мне мои способности известны куда лучше, а женщине вроде тебя весь этот романтичный бред не к лицу. Мне всегда нравился твой веселый цинизм… ни к чему не обязывающие отношения и все такое… У меня действительно встреча… – куда мягче закончил он и подозвал официанта.
Протасов оставался за столом еще несколько минут, они продолжали разговаривать, но чувствовалось, что каждый занят своими мыслями. Наконец, Платон Сергеевич направился к выходу под руку с мадам, а я решила не спешить и откушать. Чего ж деньги на ветер выбрасывать? Одиночество на сей раз вызвало глубокое удовлетворение, но было оно недолгим: вернулся Протасов. Сел напротив, смотрел исподлобья.
– Закажи что-нибудь, – предложила я.
– Мы договаривались, что ты уйдешь следом за мной.
– Да? Подумала, вдруг мадам Бурденко уговорит тебя выпить шампанского в более подходящем месте.
– Ты ревнуешь, – вдруг заявил Протасов, не спрашивая, а утверждая, что особенно разозлило.
– Я?
– Ты, ты. Лишь только речь заходит о женщинах, ты начинаешь язвить.
– Серьезно? Придется следить за собой. Ужинать будешь?
– Ты в меня влюблена.
– Еще бы. Ты неотразим. А я на редкость влюбчива.
– Я, по крайней мере, признаю очевидные факты, – буркнул он.
– Это какие же?
– Ты мне совсем не подходишь, – продолжил он ораторствовать. – И вовсе не потому, что ты охотница за деньгами, в конце концов, я это как-нибудь переживу. Но у тебя скверный характер. Ты обожаешь командовать…
– Или в грош тебя не ставлю, – кивнула я серьезно. – Думаю, это мой главный недостаток, по крайней мере, с твоей точки зрения.
– И ты нисколечко не влюблена? – вдруг расплылся он в улыбке.
– Немножко есть. Но это вряд ли твоя заслуга. Просто последние полтора года у меня был только Юрик.
– Сочувствую. Нет, сострадаю, – он перегнулся ко мне и спросил: – Ты действительно не помнишь ночь, которую мы провели вместе?
– Наверное, это к лучшему.
– И тебе не любопытно, как все было?
– В твоих интересах, чтобы ничего не было. Ночь любви с таким мужчиной, по идее, должна быть незабываема.
– Это легко проверить.
– Не пойдет. Для тебя это просто дело принципа. Бабы на тебя вешаются, а я нос ворочу…
– Ну, во-первых, не то чтобы воротишь, в одной постели мы все-таки оказались, а во-вторых, счастье мое, у тебя страхи среднестатистической идиотки: он меня трахнет и сразу бросит.
– Точно, – радостно кивнула я. – Я среднестатистическая идиотка, а ты Онегина цитируешь. Нам не по пути, милый… И еще. Не отвалишь раз и навсегда – сегодня же съеду. Злодеи все равно попрятались… тьфу, тьфу, – испуганно добавила я.
– Хорошо, – в свою очередь разулыбался Протасов. – Подождем еще немного. Имей в виду, теперь первый шаг придется сделать тебе.
– Жди, дорогой, жди, – хмыкнула я.
Ужинали мы в молчании, обмениваясь гневными взглядами, в машине предпочли друг на друга не смотреть. Но как только вошли в лифт, нас точно швырнуло в объятия друг друга, совершенно неожиданно и даже обидно, потому что еще за пять минут до этого я мысленно поклялась себе: ни за что, ни при каких обстоятельствах и прочее в том же духе… А далее все по законам жанра: вывалились из лифта, Протасов, придерживая меня одной рукой, второй пытался найти ключи. Мы наконец-то оказались в прихожей и даже смогли добраться до дивана, теряя по дороге предметы одежды и остатки здравого смысла. Потом я сказала «обожаю тебя», подумав «вот ведь скотина». «Ты моя единственная», сказал он, а что подумал, догадаться не трудно, но со счета наверняка сбился. Потом уже было не до мыслей, зато было здорово, восхитительно, прекрасно, волнующе и совершенно точно – незабываемо. «И как, скажите на милость, теперь с этим жить?» – с печалью задала я вопрос самой себе, как только способность мыслить хоть не сразу, но вернулась. Этот гад смоется, потому что гады всегда смываются, а я буду страдать, потому что влюбленные дуры всегда страдают. А то, что я влюбленная дура, сомнений уже не вызывало.
– Протасов, – позвала я. – Надеюсь, ты понимаешь, что просто обязан на мне жениться.
– Настоящий мужчина готов идти на жертвы, лишь бы честь женщины не пострадала, – хохотнул он.
– При чем здесь честь? Просто мне нравится заниматься с тобой любовью. Хочется, знаешь ли, повторить…
– А что мешает? – засмеялся он.
– Повторять и повторять… Потом ты мне, конечно, надоешь, и я тебя брошу.
Я показала ему язык, а он в отместку швырнул в меня подушку. В общем, мы были абсолютно счастливы и встретили рассвет в объятиях друг друга. Я решила, что любовь – это самое прекрасное чувство на свете, даже если не приносит дивидендов, и эту ночь я не променяю ни на какую другую.
Утро не принесло разочарования, как я того опасалась, оно не было таким уж страстным, зато оказалось исключительно нежным. Мы завтракали в постели, смеясь и дурачась, и провели бы так весь день (кстати, я бы не возражала), но тут заявил о себе мобильный Протасова, и на четвертый по счету звонок он, не выдержав, ответил. Если быть точной, первой все-таки не выдержала я. Потратив на разговор чуть больше минуты, Платон взглянул на меня с заметным смущением.
– Нас ждут в банке.
Очень хотелось послать и банк, и наше расследование куда подальше, но еще больше хотелось быть милой и даже жертвенной.
– Давай собираться, – с преувеличенной бодростью вскочила я и направилась в ванную. Протасов отправился следом, в результате времени мы потратили куда больше, чем следовало, одевались второпях и неслись по улицам города словно угорелые.
Судя по физиономии Ивана Андреевича, который ждал нас в своем кабинете, он безуспешно боролся с совестью, точно зная, что проиграет, и страдал от этого неимоверно. В этот раз он был исключительно немногословен. Сопроводив нас в хранилище и зависая рядом, время от времени тяжко вздыхал. Сам поднял крышку металлического ящика, и мы увидели пачки банкнот в полиэтиленовом пакете. В основном доллары и евро, но затесались среди них и рубли, две пачки пятитысячных купюр. Я разочарованно вздохнула, хотя и не смогла бы объяснить, что надеялась обнаружить в Танькиной ячейке. Желательно – разгадку убийства. А здесь просто деньги… кстати, немалые. Выходит, подружка совсем-то дурой не была и за годы жизни с Новиковым смогла-таки кое-что отложить. Я ждала, когда Протасов кивнет, давая понять Ивану Андреевичу, что осмотр закончен, но он вдруг решил проверить купюры, те самые, рублевые. И через мгновение мы уже смотрели друга на друга, вытаращив глаза, потому что стоило поднести хитрый приборчик к банкнотам, как высветилось слово «выкуп».
