Тарантул - Валяев Сергей (читаемые книги читать .txt) 📗
Хорошо, что был вечер и ветровский обыватель не видел ветреной посланницы из ночного и свободного пространства, усыпанного бриллиантовой звездной крошкой, а то бы удавился на месте. От беспросветности своего бытия.
— Алешка, душечка! — висла на моей шее; была необыкновенна энергична, весела и страстна в своем желании любить, любить и любить. — Хочу тебя, как весенняя коза!..
— О, Боже! Сейчас же зима, — отбивался из последних сил. — Давай в Новом году, родная моя?
— Почему, любимый?
— Есть одна проблема. Маленькая. На полчасика.
— Какие проблемы в новогоднюю ночь? — возмущалась. — Ой, Леха-Леха, ты меня не хочешь трёхать? Разлюбил?
— Люблю.
— Не любишь!
— Лучше помоги.
— Как?
— А вот так, — и объяснил наши последующие общие действия по встрече Деда-мороза у входа в ресторан «Эcspress».
Алиса потребовала шампанского — у неё от моих завиральных идей голова пошла кругом; и потом надо же проводить Старый год, который был вполне удачный для нас, мальчика и девочки, — мы в нем встретились, ур-р-ра!
Нервничая, удачно открыл бутылку — пенная струя, вышибив пробку, залила всю кухню. Алиса хохотала как сумасшедшая. Затем выпила, перевела дух:
— Значит, так и сказать: «Лапоть, я тебя люблю, вот тебе новогодний подарок от Чеченца!.. Глянь, балда, на себя!.. На маленькую такую точечку, радость моя лапотная!..»
— Меньше экспрессии, дорогая.
— Чего меньше?
— Страсти, черт подери!..
— Поняла, страсть на потом… Для нас!
— Не в бровь, в глаз!
— Атас! Рабочий класс!.. Асса!
— Уррра!
По всему Ветрово на ветру качались фонари и гирлянды. Ресторан «Эcspress» тоже пылал праздничными огнями. Кадушки с туями были завалены серебряным дождиком. Рядом с ними дежурил Филиппок в образе Деда-мороза со скипетром, отгоняющий галдящий отряд шлюшек, мечтающих прорваться на именованный ужин для отцов города.
«Нива» без включенных габаритных сигналов крылась под тенью жилого дома, «пежо» находилось за квартал от места действия.
Чтобы отвлечь свою страстную даму сердца от дурных мыслей и поступков, я вел душещипательную беседу по мобильному телефончику.
— Как там дела, милая?
— Издеваешься, да? Сижу, как пи… да на необитаемом острове! Ни одной живой души. Ну и деревня здесь. Люди, ау!
— Потерпи минуточек несколько.
— За каждую минутку ответишь, милок. Сколько там до Нового?..
— Еще двадцать…
— Прекрасно!.. Я из тебя, ненаглядный сокол мой, все соки отсосу…
— Алисочка, приготовилась, — увидел, как подплывает к ресторану «кадиллак» господина Лаптева и два джипа «Чероки» с телохранителями.
— Есть, командир, — и прервала телефонную связь, как жизнь.
… Через крест оптического прицела вижу, как из лимузина выходит уверенный, презентабельный хозяин жизни, как подает руку даме, выбирающейся из салона в соболином манто, отливающимся фольгой, как к ним торопятся телохранители и кидаются любвеобильные фурии, как осыпают прибывших серебряным дождиком и конфетти; потом вижу: в руке доморощенного «барона» мобильный телефончик, а в области сердца — пляшущая алая точка смерти.
С Новым годом, с новым счастьем!
И когда растерянный взгляд врага скользнул вниз и зафиксировал точку смерти в области своего всесильного сердца торгаша, я, сдержав дыхание, как меня учили, старательно и плавно утопил спусковой крючок.
С Новым годом, с новым счастьем, дорогие россияне!
Новогодняя ночь была морозной и удивительно звездной. Такие ночи не часто случаются в нашем подлунном мире, и я искренне радовался, что нам всем, «дорогим россиянам», так повезло с погодой.
Моя быстрая тень скользила по мерцающим сугробам. Я торопился — хотел встретить Новый год под елочкой. Как зайчик.
Я кинул «Ниву», чтобы скоро услышать за спиной громовой и яростный взрыв. Кажется, Чеченец, остался там, в обреченной машине? Или успел уйти как и я. Трудно сказать…
— О, черт бы вас всех продрал! — Алиса встретила меня с радостью. Леха, наконец-то, что там у вас, война?
— Нет, милая, — угнездился в теплом и мягком, как гамак, салоне авто. — Это дождь. «…а вода все прибывала и прибывала. И дождь не кончался…»
— Что за абракадабра, Лешка?
— Прекрасные сказки детства.
— Какие сказки? — возмутилась. — Быль — до Нового всего ничего…
— Вперед! — дал приказ.
— Куда?
— К Ваньке!
— Куда?!. - заорала. — Я тебя сейчас убью. И мне ничего не будет!
Я засмеялся, пытаясь объяснить, куда мы сейчас помчимся, как залетные. И был понят превратно:
— Ааа, это твой сын?
— Алиса, только не это, — захохотал я. — Там мои старые друзья!
— Ой, смотри у меня!..
— Смотрю только на тебя!
И наш спортивный болид так стартовал из заснеженной улочки, что показалось, улетаем в ночной звездный прекрасный город, где никто никого не убивает.
Нет, остались на планете Земля, в государстве Россия, область Московская, городок Ветрово, успев за минуту к бою кремлевских курантов.
Бо-о-ом! Бо-о-ом! Бо-о-ом! И брызги шампанского! И крики, и объятия, и шальные поцелуи!
A полусонный Ванька с философской невозмутимостью смотрел на весь этот праздничный раскардаш и удивился лишь однажды, когда под елочкой запрыгал огромный, шумный, щекастый и длинноухий зайчик.
Заяц (человек в маске) скакал и делал вид, что он настоящий и живой.
Из праздников я больше всех любил Новый год. Теперь нет — он напоминает мне о предательстве, крови и смерти.
ОХОТА ЗА ПРИЗРАКАМИ
Чеченец вернулся поздним утром 1-го января Нового года.
Я плавал в штормовых волнах сновидений после бурной ночи любви, когда долгий и настойчивый звук телефона выбросил мое утомленное тело на брег пустынный. Первое ощущение, когда открыл глаза, было именно таким. Где я и что со мной?
Осмотревшись, вспомнил: за дачными окнами возрождался в полуобморочном состоянии новый день. И Новый год. На широкой кровати Людовика ХVI в пене простыней плавала нагая женщина. На столике чернел бутылочный буек, рядом с ним — апельсиновые шары.
Кажется, встреча Нового года удалась, поднимался к телефону. Прошлепал босиком по теплым дубовым доскам в гостиную. Окна были завешены бархатными шторами, и я увидел в сумрачном углу сидящего темного человека и узнал это был Чеченец.
Он вернулся. Он никуда и не уходил, он просто дал мне возможность встретить праздник детства.
Я взял трубку и, глядя в угол, понимал — мы с ним единое целое и уже не может друг без друга.
— Алексей! — услышал усталый, убитый горем голос мамы. — Ты на даче, слава Богу.
— Прости, я тебя не поздравил с Новым годом, с новым счастьем.
— Алеша, ты ничего не знаешь?
— А что такое?
И мама сообщила неприятную и печальную новость: её муж Лаптев (Павел Олегович) погиб перед самым праздником. Нелепая и дикая смерть. Она его предупреждала и просила не заниматься сомнительными занятиями. И вот какой ужасный результат.
— Да, — сказал я. — Если надо, приеду.
— Зачем? — вздохнула мама. — Все равно три дня ничего не будет работать. Ему не помочь, а ты отдыхай. Ты с друзьями?
— Да.
Чеченец вернулся в мою жизнь, он не мог не вернуться, только смерть может прервать нашу дружбу, если этим словом определять наши отношения.
Я же вернулся в спальню, где по-прежнему в волнах сна плавала женщина по имени Алиса.
Помню, как мы ввалились в гости к Антонио за одну минуту до боя курантов, как я прыгал зайчиком под елочкой, как пили шампанское и жевали мандарины, как потом умчались на дедовскую дачу.
