Черный Гиппократ - Петров Алексей Николаевич (читать книги регистрация TXT, FB2) 📗
«Почитатель таланта танцовщицы!»
«Современный Квазимодо…»
«Квазимодо по-русски!..»
Все эти — может быть, трагикомические — мысли за одну секунду пронеслись в сознании Нестерова. Он сидел тихо. И снаружи было тихо.
Стоя на четвереньках, Владимир смотрел в щель. И пока, кроме столов с покойниками, ничего и никого не видел. Он даже подумал: не почудилось ли? Накрутил сам себя…
Мигала лампа на потолке. От этого было еще тревожнее.
Но вот скрипнула дверь.
Нестеров так и подался вперед, скосил глаз.
— Ну и дела!..
Он увидел, что в подвал вошел Блох. И как он вошел.
Вид у Блоха был не из геройских. Некоторое время Блох стоял у двери, пристально разглядывал трупы. От природы смуглое лицо доктора Блоха, сейчас выглядело лимонно-желтым. Или он побледнел, или свет люминесцентных ламп сделал его таким.
Пообвыкнув немного, Блох подошел к столику, похожему на сервировочный, приподнял клеенку, взял большой узкий секционный нож… Потом бросил его со звоном на место, вытащил на свет деревянный молоток довольно внушительных размеров.
Блох почувствовал себя увереннее.
Поигрывая в руке молотком, доктор Блох двинулся вдоль столов с трупами в конец помещения. Иногда он приседал и заглядывал под столы. Какие-то трупы были накрыты клеенками — Блох приподнимал клеенки, осматривал лица.
Владимир пока не упускал Блоха из виду; даже чуть шире приоткрыл дверь. Владимир поймал себя на том, что вдруг успокоился. Он подумал, что в крайнем случае без особого труда справится с Блохом. Хоть тот и с молотком, не такой уж он и могучий противник.
Доктор Блох остановился возле тела Вики. С минуту стоял над ним, осматривая, потом медленно провел пальцем по странгуляционной борозде, по животу трупа. Осмотрел палец…
Блох отошел к холодильным камерам и исчез из поля видимости. Владимир слушал, склонив голову. Некоторое время было тихо. Но вот хлопнула дверца одной камеры, другой… Блох осматривал трупы…
Владимир подобрался, приготовился к броску. Он решил, что для начала ударит Блоха головой в живот; тем более этому весьма способствовала поза, в какой Владимир в данный момент был, — на четвереньках. Удар будет стремительным и неожиданным. А дальше — как придется. Владимир будет бить куда попало и как попало. Не очень-то он искушен в драках… И еще хотелось бы не показать свое лицо.
Но Блох больше не стал открывать камер. Быстрым шагом он направился в сторону выхода.
Нестеров слышал, как ворчал Блох:
— Вот пижоны! Не экономят электроэнергию. Кому, интересно, здесь нужен свет? Этим жмурикам?..
Положив молоток на столик, аккуратный Блох выключил свет и вышел в коридор. Дверь не захлопывалась — замок был не из тех, старый. Поэтому доктор Блох просто прикрыл за собой дверь.
Нестеров вздохнул облегченно:
— Прямо кино! Голливуд — не меньше.
Толкнув лбом дверь, он выбрался из холодильной камеры. И только теперь сообразил, что весь продрог. Потирая плечи, пошел к выходу. Видел, что в коридоре свет тоже погас, — это погас прямоугольник двери в темноте. Только свет уличных фонарей едва пробивался в подвальные окна.
Где-то далеко хлопнула дверь.
Владимир понял, что Блох ушел. А если не ушел? Если хлопнул дверью и затаился? Не так-то он прост.
На всякий случай Нестеров выждал минут десять. Стоял неподвижно, прижавшись спиной к стене. Зрение, пообвыкнув, теперь воспринимало больше. Уже не темнота царила вокруг, а полумрак. Даже неплохо было видно. Столы, столы… которые уходили в глубину подвала. И на них тела… Странное свойство зрения: в полумраке всегда чудится какое-то движение. Чем пристальнее вглядываешься во что-то, хоть в шкаф, или тумбочку, или кровать, тем больше видится тебе движение — будто предметы сами собой перемещаются вправо-влево, будто раскачиваются на ножках. Совершенно беззвучно… А если рядом в полутьме лежит человек, то может показаться, что он раскрыл глаза и смотрит на тебя. Да не просто раскрыл, а дико вытаращил — и глазеет, глазеет, все сильнее таращится, лыбится, корчит ужасные рожи. Если не возьмешь себя в руки, то и испугаться можно. Даже если это очень близкий человек!..
Вот, такие свойства зрения! Или это свойство тьмы?..
Сейчас Нестерову тоже виделось движение… Вон там приподнялась клеенка, а чуть дальше будто дернулась чья-то рука — палец, указательный палец встал торчком, зачем-то указывал в потолок… Труп толстой женщины беззвучно повернул голову, груди, свисавшие в стороны, вздрогнули и теперь словно сотрясались от рыданий. А еще дальше — там, где совсем темно, — кто-то будто бы сел на столе. И даже как бы послышалось — вздохнул.
У Нестерова — какой сильный духом он ни был — все похолодело внутри. Он сам теперь таращился в темноту, затаив дыхание. Полный рот слюны набежал…
Но точно — в конце подвала кто-то сел на столе и сидел, подобно сомнамбуле, тихонько раскачиваясь из стороны в сторону… Кто?.. Может, это Блох не ушел? Финт какой-то выкинул и теперь шутки шутит… А может летаргик проснулся? Случается же в жизни… Говорят, и Гоголя живым похоронили; и аббат Прево, автор знаменитой «Истории кавалера де Грие и Манон Леско», проснулся в тот момент, когда сельский лекарь, сочтя его мертвым, уже вскрыл ему живот…
«Стоп! Это на каком столе?»
Глаза у Владимира от напряжения слезились.
«Это же Вика…»
— Вика?! — тихо позвал он, почти поверив, что услышит ответ.
Но ответа не было. Кто-то сидел на столе и таращился на него, и строил зловещие рожи, и, кажется, чесался…
Владимир протянул руку к включателю. Никто ему не мешает включить на несколько секунд свет…
Кнопка щелкнула; заиграли, зазвенели под потолком люминесцентные лампы. Нестеров зажмурился от яркого света…
Никто на столе не сидел, ничей указательный палец не торчал кверху, не сотрясались мертвые груди. И розовый труп Вики лежал там, где лежал…
Владимир выключил свет и покинул морг. Заливисто зазвенели у него в руках отмычки. Дверь обязательно следовало запереть. И вообще: следовало все оставить так, как было. Потому что придется еще прийти сюда завтра. А сегодня надо было возвращаться, поскольку его в отделении хватились. И ищут серьезно — Блох даже в морг не поленился заглянуть.
Нестеров тоже был человек аккуратный. Вообще среди врачей аккуратные люди — не редкость. Нестеров запер все двери, какие запирались, и стал осторожно подниматься по аварийной лестнице. Он думал о Вике в это время, и он догадывался, почему Вика так поступила. Глупая, глупая!..
Блох и Фаина совещались в ординаторской. Блох был заметно встревожен:
— Куда он мог подеваться? Ума не приложу…
— Ерунда! — успокаивала его Фаина. — Нечего переживать. Это же не узник из тюрьмы сбежал. Сами знаете, время от времени бегут больные. По разным причинам… И нечего придавать этому слишком большое значение, Давид Яковлевич…
Но Блох покачал головой:
— Вы же понимаете, Фаина, что это не совсем обычный больной… Вы понимаете?
— Да что из того! — всплеснула Фаина руками. — Он же не посвящен во все тонкости ситуации… Единственная потеря — почка «ушла». Но ведь можно найти другую!
Блох все хмурился:
— Мне кажется, Фаина, он догадался кое о чем. И потому сбежал. Этот Нестеров с самого начала кажется мне подозрительным. То у него одна клиника, то он вдруг выдает другую… И заметьте, грамотно выдает. Уж не подсадили ли его к нам. И сбежал как ловко!..
— Кто подсадил?
— Органы…
— Какие такие органы? — не поняла Фаина.
— А те, что с золотыми погонами…
Фаина вздрогнула, задумалась:
— Ах, нет, Давид Яковлевич! Скорее уж Перевезенцев…
Блох поморщился:
— Думайте, что говорите, Фаина Сергеевна! По вашему выходит, что Перевезенцеву живот пулями набили специально. Да? Чтобы к нам его… адресно, так сказать, поместить?..
— Да, но Нестерову как-то не к лицу золотые погоны. Как-то не вяжутся они с ним. Живые умные глаза…
