На углу, у Патриарших... - Степанов Анатолий (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗

— Автомат «Борз» с оптическим прицелом и последний его покупатель… — прошептал он значительно.

— Сергей Васильевич, к вам можно? — В дверях стоял Лепилов.

— Можно, — разрешил Никольский. И предложил барону: — Подождите пару минут в коридоре.

Лепилов глянул на выходящего цыгана и начал осторожно:

— Как и полагали, те двое из кемеровской группировки. Задерживались тамошней милицией не раз. Полные и проверенные имена: Владимир Афанасьевич Знарок, кличка «Нора», и Григорий Семенович Воропаев, кличка «Пай». — Лепилов положил пару фотографий на стол. — А вот фейс их главаря — Авилы. — На стол легла третья фотография.

Никольский быстро просмотрел снимки, третий изучил внимательно и вернул Лепшюву.

— Сделай подборку к ней и притащи быстрее. Цыгану хочу показать.

Лепилов удивленно вскинул брови и шагнул к двери.

— Миша, скажи барону, пусть заходит! — крикнул ему вслед Сергей.

Вскоре Паша снова сидел перед Никольским. Тот смерил его насмешливо-заинтересованным взглядом и спросил весело:

— Так что та бабка насчет гребли говорила?

— Отдашь девок, начальник? — вновь завел цыган свою песню.

— Если дашь достоверные сведения, — ответил майор.

Барон вздохнул и сдался:

— Таборные из-под Покрова этот автомат в лесу нашли.

— Или из автомобиля у чеченцев украли? — предложил свою версию Никольский.

— Тебе какая разница? — искренне удивился Паша.

— Пока никакой, — согласился Никольский.

— Мы, цыгане, народ мирный. Зачем нам автомат? Но мы, цыгане, народ бедный. А вещь дорогая.

Ох, и любил барон вещать речитативом! «Как со сцены выступает, — поморщился Сергей. — Или со всей цыганской трибуны… из кибитки какой-нибудь. Перед табором».

Сокращая эту долгую беседу, Никольский перебил:

— Продали?

— Куда же бедному цыгану деваться? — развел руками Паша.

— Как покупателя нашли?

Вопрос был, признаться, праздный, Сергей сам это понимал. Но не задать его не мог. И ответ не замедлил. Ожидаемый ответ.

— Мы всюду, начальник, и знаем кое-что, — улыбнулся цыган кажущейся наивности милиционера.

— Продавал лично ты? — наседал Никольский.

— Я, — горделиво кивнул барон.

— Кто он? — Сергей имел в виду покупателя. Паша понял.

— Не знаю, потому что знать не хотел! — отрезал он.

— А узнать сможешь? — не отставал Сергей.

— Смогу, — ответил Паша неохотно.

Дорого яичко к Христову дню. Вернулся Лепилов, без слов разложил на столе в три ряда девять фотографий.

— Ищи, — предложил барону Никольский. Тон его слов был жестким.

Барон лишь глянул опытным цыганским глазом на этот пасьянс и сразу же ткнул пальцем в первую справа во втором ряду фотку.

— Вот он.

— Авила, — любовно произнес Никольский и откинулся в своем стареньком полукресле.

— Я пойду? — собирая фотографии со стола, попросил разрешения Лепилов.

— Подожди! — остановил его Сергей. — Надо нам еще с нашим гостем погутарить. И лучше нам, Миша, чтобы потом он в отказку не сыграл. — И добавил, остро взглянув на барона: — Мало данных, Паша, увы, мало.

— Он на «Ауди» девяносто девятого года синего цвета… — тяжело вздохнул цыган. — Номер 63-16. Все сказал, Сергей Васильевич. Теперь, если откажешь, не по чести поступишь.

— Официально его опознаешь? — спросил Сергей все также жестко.

— Что теперь делать несчастному цыгану! — Лепилову показалось, что барон даже всхлипнул.

— Тогда спускайся в дежурку и жди, — распорядился Никольский. — Мне кое-какие формальности улаживать придется.

Барон встал. Посмотрел на Никольского, строго глянул на Лепилова — в свидетели призывал.

— Я тебе верю, начальник! — величественно объявил Паша перед уходом.

Сергей проводил взглядом экзотического гостя и обернулся к Лепилову:

— Миша, бери всех, кто свободен, и чтобы через полтора часа я знал имя, фамилию и отчество истинного владельца автомобиля «Ауди» синего цвета под номером 63-16.

— А если тачка ворованная? — Вопрос был вполне по делу.

— Авила не в бегах, не в розыске, — возразил Никольский. — Авила — полноправный гражданин. На кой хрен ему уголовный хомут на шею? Действуй, Миша!

Синий «Ауди» номер 63-16 замедлил ход, залез правыми колесами на тротуар и замер у ограды сада «Эрмитаж». Мощный, благопристойно и хорошо одетый мэн небрежно захлопнул дверцу и прошел за ограду, к летнему кафе под бордовым тентом, где не менее элегантный Тарасов, закинув ногу на ногу, благодушно попивал пивко. Поздним утром малолюдно было и в саду, и в кафе.

— Местечко для свидания выбрал, чтобы я не забывал, кто я есть на самом деле? — Авила кивком указал на грязно-желтое здание МУРа. — Но и ты ведь в этой конторе погостил?

— Было дело, — миролюбиво подтвердил Тарасов. — Садись. Пивка хочешь?

— Водки хочу. Но не буду, — усаживаясь напротив, сказал Авила. — В чем срочность?

— Двое твоих вчера сгорели синим пламенем. Знал? — Тарасов пристально взглянул на бандита. Но тот даже глазом не моргнул.

— Не знал, но догадывался, — ответил он спокойно. — Где их взяли?

— На выходе из берлоги Кузьмина. — Алексей отвернулся. Разговор ему предстоял трудный, и терять очки на первых же секундах не хотелось.

— Все-то тебе известно, Леша, — недобро усмехнулся Авила.

— Не все, конечно, но многое. При них — снятые с компьютера материалы, — продолжал Тарасов. Это уже была серьезная информация.

— И что в этих материалах? — пока все еще спокойно поинтересовался бандит.

— Вот этого не знаю. Многого хочешь, Авила! — отрезал Алексей.

— Я тебя по имени, а ты меня кликухой… — с наигранным огорчением укорил Авила собеседника. — Нехорошо… — Он даже языком поцокал.

— Извини. А тебя Никитой родители в честь Хрущева назвали? И ты ведь Никита Сергеевич. Полные тезки.

Алексей откровенно насмехался. И был в этой насмешке ничуть не скрываемый второй смысл. Тарасов демонстрировал свое превосходство над Авилой, показывал, что ничуть не боится бандита. Но тот опять как бы ничего не заметил. Лишь посуровел.

— Покривлялся и будя, — произнес он холодно. — Дело давай.

Тарасов вздохнул, Авилу жалеючи, и кратко высказался по делу.

— По всему по этому, Никита, тебе и твоим бойцам уплывать надо из Москвы. Или на дно лечь глубоко и надолго, понимаешь меня?

— Не вижу необходимости, — заявил Авила твердо.

Не ожидал Алексей от бандита столь спокойной твердости. Думал, сорвется Авила, зашипит по-блатному, на рожон полезет. Подавить волю истерика и потом настоять на своем Тарасову было бы куда проще. Но Никита держался, как скала. И Алексей слегка растерялся.

— А заговорит твоя сладкая парочка? — спросил он чуть визгливо.

— Не заговорят, — отрезал Авила.

— Ты на их благородство не очень-то надейся! — проскрипел Тарасов.

— Я не надеюсь. Им сдать меня — себе дороже, — осклабился Авила. — Сдадут — соучастие в убийстве Кузьмина, не сдадут — в худшем случае злостное хулиганство, незаконное проникновение в чужую квартиру. Надо полагать, они из квартиры ничего не вынесли?

— Не вынесли, — скучно подтвердил Тарасов. — Но ведь береженого и Бог бережет…

— А про небереженого уже не стоит, — перебил Авила. — Зачем тебе надо, чтобы мы ушли из Москвы?

— Неспокойно здесь сейчас. Тревожусь я… — Похоже было, Алексей скис.

Авила налег грудью на край стола и, глядя исподлобья на Тарасова, заговорил тихо, но злобно, сбиваясь на хрип:

— Он тревожится! А ты тревожился, когда нас поднимал? А ты тревожился, когда золотые горы сулил? Когда территорию Китайца обещал? Когда с нашей помощью фээсбэшника решил замочить, чтобы Китайца с ног до головы замазать? Мои бойцы здесь осели, легально к Москве приковались, думали — на хлебном месте надолго прижились. Что я им скажу? Что ты тревожишься?.. Ты тревожишься, а мне что — слезами обливаться?.. Ты понимаешь, что мы свой регион отдали? Ты понимаешь, что нас нищими и бездомными делаешь? Сейчас я тебе, фраер московский, яйца для начала отстрелю, а потом прикончу, ты понял?!