Повторение прошлого (СИ) - Терновский Юрий (лучшие книги txt) 📗
— Тогда не понял, чего стоим и сопли жуем? Вперед в погоню! — воскликнул Иван. — Машина заведена.
— Успокойся, мы уже поговорили, никого догонять не надо.
— Было у отца два сына, — кивнул друг, — Иваном звали одного и дураком другого, не догадываешься, о ком я?
Погорел выхватил из его рук ключи зажигания и устремился к темно-зеленому внедорожнику, спокойно дожидающемуся приятелей прямо по ходу их следования, если только следовать прямо, а не спускаться ради какой-то там непонятной безопасности в подземный переход, чтобы перейти дорогу. Безумец рванул прямо… под колеса проезжающих автомобилей, а Ивану просто ничего другого уже и не оставалось, как последовать за этим сумасшедшим. Если ты все еще слышишь визг тормозов, то значит, еще живешь, вспомнил он чью-то одиннадцатую заповедь пребывания на этом свете. Главное, чтобы за этим не последовало еще и характерного хруста собственных костей! Но все обошлось и вскоре уже мощный «Гранд Чероки», разбрызгивая грязь, несся по Русаковской в сторону центра. Преследуемую иномарку они догнали только уже на проспекте Сахарова перед самым Садовым кольцом, проскочив всю Краснопрудную улицу и вокзальную площадь, промчались под железнодорожным мостом на красный, совершенно игнорируя при этом не только запрещающий свет светофора, но и недоуменный взгляд полосатого регулировщика, ошарашенного такой наглостью.
— Повезло, — довольно заметил Иван, рассматривая догоняемую иномарку, — что шеф долго на светофорах стоял, а то догнали мы его, как же. Каждый встречный гаишник считает своим долгом поднять свою полосатую палку, чтобы остановить именно нас, и хоть бы один из них во избежание аварийной ситуации на дороге попытался остановить этого джигита на развалюхе, за которым гонится сама любовь. Так разве с него бабки стрясешь.
Джип поравнялся с преследуемой «Нексией» и стал нервно сигналить, приказывая остановиться, прижимая к обочине.
— Осторожней, не поцарапай, — попросил Иван.
— Да и хрен с ней…
— Я про свою, кретин! — воскликнул Иван. — А не про то железо на колесах, в котором сматывается твоя нервная особа.
— И я про твою, — оскалился Погорел, но Иван его уже не слышал.
— Тормози, твою мать!! — орал он, высунувшись из окна обалдевшему таксисту. — Не жалко свое железо, пожалей мое. — Считаю до трех и сворачиваю!
Узбекская иномарка завиляла, завиляла, тюкнулась бампером в столб и, задымившись, смявшись капотом, остановилась. Такая вот веселенькая история с печальным для некоторых концом.
— Понял, да… торможу, — бормотал себе под нос перепуганный насмерть бомбила, трясущейся ногой вжимая педаль тормоза в пол стоячей уже машины. — Ехал себе, шайтан, ехал, никого не подрезал, никому не хамил, клиентов не воровал, сама попросилась.
Несчастный вывалился из кабины и бросился бежать прямо через проезжую часть на противоположную сторону улицы, где только и набрался смелости оглянуться, чтобы убедиться, что за ним никто не гонится. И, хвала Аллаху, за ним и в самом деле никто не гнался. Он увидел, как из джипа выбрался длинноволосый тип, тот самый, который ему кричал и махал кулаком, и направился к его машине. Но это еще не все, еще он увидел, как тут же подлетела полицейская тачка с включенными мигалками, и как длинноволосого гаишники приложили лицом к капоту его «ласточки», чтобы жизнь медом не казалась. Все же есть справедливость на этом свете, не упоминая уж про тот, где Аллах воздаст каждому по его заслугам. После чего вытащили из джипа и второго гада, который его давил, и уложили прямо на асфальт. И поделом, оскалился бомбила.
Куда только вся недавняя трусость девалась. Что и понятно, отделался легким испугом, дождался зеленого и двинулся уверенной походкой обиженного человека в сторону своей изрядно помятой уже собственности. Однако уже при подходе картинка его бытия изменилась до неузнаваемости: длинноволосый в красных штанах ржал во всю глотку, обычно приложенные мордой к железу так себя не ведут, южанин знал это из собственного опыта, а полицейские ржали вместе с ним. Не смеялся только мужик в грязном пальто, тот самый, который и направил его в столб. Не иначе, расстроился из-за испорченной вещи. В этом мире все так изменчиво, еще минуту назад был сам хозяином положения, а уже сейчас… Этот второй стоял чуть в стороне от этих веселящихся русских и вел беседу с его недавней пассажиркой. Так-так, стало потихоньку доходить до владельца иномарки. Вот где шайтан порылся, вот за кем они гнались, пусть теперь и платят.
— Чего застыл? — поманил его пальцем полицейский, — подруливай. Права, справку, лицензию и все остальное, что в карманах.
Бедняга протянул «корочки» для ознакомления инспектору, лицо которого было уже серьезно и сосредоточенно, от недавнего веселья на котором не осталось и следа. Исчез недавний оптимизм и из глаз нашего товарища, который, в общем-то, только и хотел, что подбросить заплаканную женщину совсем бесплатно до ее дома. Все по честному…
— Еще лицензию на право заниматься предпринимательской деятельностью…
— Какой лицензий?
— На частный извоз, — пояснил гаишник, — ты мне здесь дурочку не включай, а то потом не получится выключить.
— Командир три штуки без протокола, ага? — предложил тут же водитель «Нексии».
— Ага, — улыбнулся коп, — зеленью!
Вот так одним частным извозчиком на какое-то время на московских дорогах и стало меньше. Полицейский передал нарушителя по этапу своему подчиненному, а сам обратился к длинноволосому:
— И сколько лет мы не виделись, братан? — второй полицейский в это время обнимал длинноволосого.
— С Чечни, — улыбнулся тот, — не прошло и недели.
— А мы ведь тогда тебя похоронили, мать твою.
На что Иван лишь фатально усмехнулся:
— С кем не бывает, значит, жить буду вечно. Поехали водки попьем, своих помянем, сами подлечимся, — предложил он. — Или ты на службе?
— Уже освободился, — улыбнулся полицейский. — Подвозили до метро ребята, так что можно организоваться.
— Отделаюсь только выпивкой со старым собутыльником? — улыбнулся Иван.
— Во-во…
Так и решили. После чего длинноволосый подошел к своему дружку в пальто, отозвал его в сторону и сказал, что тачку оставляет ему до завтра, а сам водку едет пить с по случаю удачного завершения мероприятия. Попросил извинения у пассажирки за свою выходку, сказав, что это он все и придумал, чтобы веселее, с кем не бывает…
— Но только не у всех проходит, — процедила сквозь зубы та, внимательно разглядывая в чеченского вояку.
Нелегальный извозчик лишь отстранено наблюдал за всем происходящим как бы со стороны и только диву давался, как такое возможно, что одним в этом мире вообще ничего, зато другим — все остальное, как?
— Нас ведь у отца двое, и оба контуженные, уж извини, — улыбнулся Кире Иван. — Немного война головы подпортила, согласен, двадцать лет прошло, никак вернуться не можем.
Что-то еще шепнул ей на ухо, чтобы Погорел не слышал, уселся в полицейскую машину и укатил. Отпустили на все четыре стороны почти бесплатно и пострадавшего больше всех бомбилу. Если бы еще и права забрали, то и вовсе нет никакой справедливости в этом мире. Иван вступился за беднягу, заявив, что это он перепугал его случайно, что тот даже в столб влетел. А человек действительно всего лишь только ехал себе и ехал, никого не трогая. Короче, опустили, но с предупреждением, что в следующий раз придется заплатить и за моральный ущерб. Такие вот хорошие дядьки, и даже денег почти не взяли — пять тысяч — разве это деньги! Ровно через неделю и еще три дня столб, у которого все это происходило, снес другой таджик на мусоровозе, до этого целый месяц стажировавшийся на данном маршруте вторым пилотом от помойки до мусорных точек во дворах и обратно. Три дня ездил тихо, а как только полностью освоил маршрут и переключение скоростей, вот тут-то проклятый столб и подвернулся. Невезучее место какое-то…
— Что он тебе там нашептал? — спросил у Киры Погорел, когда все уже разъехались, не заметив даже, с кем тот уехал. С ментом, с кем же еще, которые все для него были на одно лицо. И зря не обратил, возможно, что уже летом, когда стаи происходить все эти события, было бы к кому обратиться. Конечно, потом он об этом пожалел, что их Иван так и не познакомил тогда, но было уже поздно. Друга к тому времени уже не было в живых, а сам он находился уже в таком ужасном положении, что никакой мелкий полицейский помочь ему все равно уже не мог.
