Кровавый апельсин - Льювеллин Сэм (лучшие книги .txt) 📗
Прошло еще полчаса. Я уже начал замерзать. Умолкли последние птицы, а в деревенских домах один за другим гасли в окнах огни.
По дороге позади меня проехал грузовик, отбрасывая в темноте желтый свет фар, от которого ложились гротескные причудливые тени. Машина остановилась в том месте, где я недавно ставил свой «ягуар». Открылась дверца. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Послышались тяжелые шаги. Мое ухо уловило звук открывающейся на чехле лодки застежки-"молнии": в ней что-то искали. Человек возвратился к автомобилю. Что-то бросили на пассажирское сиденье: сверток. Отлично, подумал я, значит, ты один. Сейчас-то я все и выясню.
Приподнявшись на руках, я приготовился к броску вперед. В этот момент что-то мелькнуло у меня перед лицом, и тугая лента охватила шею. Я попытался просунуть под нее пальцы и ослабить давление, но лента входила все глубже и глубже, а пальцы лишь скользили по ее поверхности. В ушах зашумело, вены в голове кричали от избытка крови. Окружающий мир стал застилаться кровавым туманом. Я попробовал было закричать, но губы отказались мне повиноваться. Вся кровь прилила к голове, весь воздух находился за пределами моих легких. Внутри меня голос твердил: идиот, идиот, идиот. Потом красный туман сменился черным, черным, черным... И я провалился в пустоту.
Глава 30
Сквозь черную завесу пробивались голоса. Я не мог четко их слышать, не мог видеть, кому они принадлежали. Моя шея болела. Попытавшись сглотнуть, почувствовал во рту вкус крови и боль. Мое тело казалось разорванным на части. Ступни тоже были как оторванные, они лежали рядом с ногами. Колени болели. И руки. Мои руки были возле ушей, вытянутые, как у прыгуна в воду. Что-то тяжелое дивило на грудь.
Я открыл глаза. Я был осыпан кусочками бумаги. Мягкими, белыми, легкими, как снежинки. Вначале я не узнал их, потом вспомнил. Это были листы из телефонного справочника, из которых я сделал подобие десятифунтовых купюр и уложил в пакет. Кто-то осыпал ими мою голову. Тот, кто увидел, что это не деньги. Я попробовал повернуть голову, но шея онемела, попробовал крикнуть: «Нет!» — но голос не слушался меня, из горла вырвался только тонкий свист. В любом случае смысла в разговоре не было.
Кто-то привязал меня к лодочному прицепу — ногами к номерной пластине. Связал запястья и намертво приковал к мачте. Тело поддерживалось полосой металла, служащей ребром прицепа. Балки, предназначенные для опоры лодки, впивались мне в лодыжки в трех-четырех дюймах от веревок. Было очень неудобно. Да это изначально так и было задумано. Любой человек, у которого хоть немного работают мозги, понял бы, что кто-то решил разорвать меня на части и что он еще не начал этого делать.
Взревел мотор, в лицо ударил выхлоп газа. Прицеп медленно тронулся по дороге в сторону моря. Я заскользил боком, привязанный за руки и за ноги. Трейлер двигался, а мои мускулы кричали от усилий, которые я прилагал, чтобы задержаться. Вскоре я начал кричать. Нет, не так быстро, умолял я про себя, я не могу встать.
Машина набирала скорость. Почувствовался глухой удар, и колеса на мгновение оторвались от земли. В этот миг невесомости я осознал, что в моих воплях и криках нет никакого смысла. Я был один. Совершенно один.
Потом колеса снова коснулись земли, я скользнул под трейлер, а мое правое бедро стало волочиться по земле, бегущей со скоростью двадцать миль в час... Сначала стерлись мои джинсы, а потом дошел черед и до моей кожи. Боль в руках и ногах не шла ни в какое сравнение с чудовищной болью в бедре.
Пока был ровный участок дороги, я обхватил левой рукой металлическую балку трейлера, а правую стал выталкивать как можно дальше в сторону. Вскоре почувствовал, что веревка, охватывающая запястья, немного ослабла и скользнула к предплечью: я уцепился пальцами за балку более крепко.
Потом последовал второй удар.
На этот раз настала очередь левого бедра. Правая рука разжалась, а тело снова повисло. Начался участок плохой дороги. Я делал все, что было в моих силах, пытаясь за что-нибудь держаться, чтобы тело не волочилось по дороге. Из глаз текли слезы агонии, когда то одним, то другим бедром я касался каменистого покрытия.
Очень скоро у меня кончатся силы, чтобы бороться. Я просто повисну, и мясо начнет сходить с моих костей, оставляя кровавый след.
Мы медленно ехали вниз. Я снова упал, но на этот раз на траву, замелькавшую у меня перед глазами. Здесь должен быть поворот к морю. Скорость уменьшилась приблизительно до пяти миль в час, машина резко повернула. Седан. Номерной знак не был освещен, поэтому я не мог его разглядеть. В лицо ударила вода. Вероятно, проехали по луже. Вскоре машина пошла еще медленнее, мотор ревел, перед моим лицом оказались глубокие колеи от колес, казавшиеся черными на фоне серой травы. Грязь летела мне в глаза. Держись, ты, ублюдок, думал я. Держись.
Сжав в кулак левую руку, я изо всех сил рванулся вперед, выставив правую, и нащупал вытянутым указательным пальцем щеколду. Согнув палец крючком, мне удалось зацепиться за скобу рукоятки. Я должен поднять ее, за ней — небольшая ниша, где мое истерзанное тело будет в безопасности. Мотор снова заработал, машина сейчас двинется быстрее, это означало, что, если я не доберусь до этой ниши, мои мускулы превратятся в фарш.
Господи, молил я, хорошо бы, владелец заботился о своем трейлере, смазывал его, чистил. И тут почувствовал, что щеколда слегка сдвинулась. Ее выступ находился возле моего большого пальца. Засунув его в образовавшийся зазор, я торжествовал: сейчас щеколда откроется! Все, что мне было нужно, это чтобы прицеп как следует тряхнуло.
Мотор продолжал рычать, но колеса уже нашли опору. Я продолжал поддерживать щеколду большим пальцем, одновременно уцепившись левой рукой за балку, и понимал, что, если в течение нескольких секунд ничего не произойдет, мой палец онемеет, щель закроется, безопасное место станет для меня недоступным, и с меня будет содрано все мясо.
Должно быть, мы ехали со скоростью около тридцати миль в час, когда наконец-то произошел первый толчок. Задние колеса машины попали в рытвину и подпрыгнули. Открыв рот, я закричал от боли и отчаяния, большой палец левой руки выскользнул из щели, я упал вниз на камни и песок, ударившись плечом обо что-то твердое, после чего принялся поворачиваться в разные стороны, пока колеса находились в воздухе, и вдруг понял: трейлер оказался впереди.
Мне хватило десяти секунд, чтобы осознать, что я свободен. Шум мотора удалялся. Веревки, охватывающие руки, ослабли. Я потряс кистями. Вертикальное основание мачты, к которому меня привязали за руки, сломалось в момент последнего толчка.
Постанывая от боли, я наклонился и начал развязывать ноги. Мне пришлось долго повозиться с узлами, хотя они были совсем простыми. Освободив ноги, я пополз с дороги в темноту, оказавшуюся покрытым травой склоном, и покатился вниз.
Где-то в стороне моря стих шум мотора. В тишине послышалось хлопанье дверцы, потом вновь заработал двигатель, и со стороны деревни показался свет фар. Он приближался. Я как краб пополз по склону наверх и вдруг переменил свое решение. Неожиданно мне пришла в голову мысль, что надо держаться ближе к людям. Если где-то здесь рядом есть люди, смутно брезжило в голове, то я буду спасен. Машина приближалась. Скоро она остановится, они будут искать меня и найдут. Наступив ногой на что-то мягкое, я споткнулся.
— Эй! — произнес мужской голос. — Ты что, не видишь, куда идешь?
Я упал на траву. На другой стороне холма уже слышался шум мотора.
— Кто-то пытается меня убить. — Мой голос больше походил на хриплое карканье.
— Что? — Похоже, передо мной был молодой и раздраженный парень.
— Он говорит, что кто-то пытается его убить, — ответил ему женский голос, без сомнения, принадлежащий молоденькой девушке.
Смутно, будто сквозь дым столетий, мне припомнились парень с девушкой, проехавшие на мотоцикле, пока я прятался на стоянке.
