Где ты теперь? - Кларк Мэри Хиггинс (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗

60

Остров Мартас-Винъярд расположен примерно в трехстах милях к северу от Манхэттена, поэтому там теплеет медленнее. Проснувшись во вторник утром, я выглянула в окно и поняла, что день будет ясный и холодный. За ночь у меня прибавилось сил, как физических, так и душевных. Выбравшись из постели, я задумалась, что надеть для встречи с Барбарой Хановер Гэлбрейт. По погоде можно было бы надеть и спортивный костюм, который я, собираясь в дорогу, швырнула в сумку, но не в таком наряде я бы предпочла вести разговор.

Мне не хотелось выглядеть излишне нарядной или иметь нарочито повседневный вид. Нельзя, чтобы Барбара увидела во мне только младшую сестренку Мака. Она — хирург-педиатр. Я — адвокат, только что завершивший стажировку в гражданском суде. В конце концов, я остановила свой выбор на темно-зеленом кашемировом жакете поверх белой облегающей блузки и белых джинсах, вынутых из шкафа в последнюю минуту. Теперь я обрадовалась своей предусмотрительности.

Хотя время близилось к обеденному, я позвонила в обслуживание номеров и заказала легкий завтрак. Пока одевалась, выпила чашку черного кофе и откусила несколько раз от булочки с корицей. Я так волновалась, что пальцы не слушались, и я долго возилась, откалывая с одежды бирки химчистки.

Я прекрасно сознавала, что все мои усилия могут ни к чему не привести. Барбаре ничто не мешало вернуться с детьми к этому часу в Манхэттен. Но, с другой стороны, вряд ли. Я полагала, она прячется здесь, чтобы избежать расспросов о Маке, в таком случае она должна была остаться.

Я не сомневалась, что получу отказ, если сначала позвоню. А если просто явлюсь в дом, то вряд ли она закроет дверь перед моим носом, это было бы невежливо — все-таки когда-то ее принимали как гостью на Саттон-плейс.

По крайней мере, я надеялась, что меня не выставят.

Посмотрев на часы, я поняла, что пора ехать, если я хочу застать Барбару дома. В машине я включила систему навигации. Улица, на которой жил Ричард Хановер, находилась в шести милях. Я решила подъехать к дому и позвонить в звонок. Если никого не окажется, я отправлюсь в центр города, поброжу немного, а потом буду регулярно наведываться к дому, пока она не откроет.

План показался мне хорошим, но события, разумеется, пошли другим чередом. Я добралась до нужного дома примерно в половине первого. На звонок никто не вышел. Я возвращалась каждый час примерно до половины шестого. К этому времени я решила, что совершенно зря сюда приехала, и окончательно пала духом. Но потом, как раз когда я разворачивалась, чтобы ехать обратно, мимо меня проехал джип с нью-йоркскими номерами и свернул на подъездную аллею. Я успела заметить женщину за рулем, рядом с ней мужчину и нескольких ребятишек на заднем сиденье.

Покружив по улицам минут десять, я вернулась к дому и позвонила в дверь. Мне открыл мужчина лет семидесяти. Он явно не имел ни малейшего представления, кто я такая, но любезно улыбался. Я представилась и сказала, что узнала от Брюса, где сейчас находится его семья.

— Входите, — сказал мужчина.— Вы, должно быть, подруга Барбары.

— Мистер Хановер, — начала я, переступая порог, — я сестра Мака Маккензи, и мне нужно поговорить с Барбарой о брате.

Он изменился в лице.

— Думаю, это не очень хорошая идея, — сказал он.

— Вопрос не в том, хорошая это идея или плохая, — возразила я, — Боюсь, разговор необходим.

Не давая ему возможности ответить, я сразу прошла в гостиную.

Это был типовой деревянный коттедж с более поздними пристройками. Гостиная небольшая, но уютная, со старинной мебелью в стиле первых поселенцев и ковриком на стене. Над головой слышался топот детских ног и восторженный визг. Похоже, дети были совсем маленькие. Я вспомнила, что у Барбары с Брюсом Гэлбрейтом, кажется, мальчик и две девочки-близняшки.

Ричард Хановер исчез. Я предположила, что он пошел рассказать дочери о моем приходе. Пока я ждала, по лестнице с топотом спустились три маленькие девчушки, за которыми следовала девочка постарше, лет одиннадцати. Малышки тотчас бросились ко мне. Две из них были явно близнецы. Девочки обступили меня со всех сторон, довольные, что могут поприветствовать гостью.

— Как тебя зовут? — спросила я одну из близняшек.

— Саманта Джин Гэлбрейт, — с гордостью ответила она, — Все меня зовут Сэмми, а мы сегодня ездили паромом на Кейп-Код.

Выходит, они провели весь день на экскурсии, подумала я и обратилась ко второй близняшке.

— А как твое имя?

— Маргарет Хановер Гэлбрейт. Меня назвали в честь бабушки, она на небесах, и все зовут меня Мэгги.

Обе девочки такие же светленькие, как их мама, подумала я.

— А это ваша кузина или подруга? — спросила я, указывая на третью маленькую девочку.

— Это Ава Грейс Грегори, наша лучшая подруга, — объяснила Саманта. Ава Грейс шагнула поближе и заулыбалась, а Саманта повернулась и дернула за руку старшую девочку, — А это Виктория Сомерс. Она у нас гостит, а иногда мы ездим к ней на ранчо в Колорадо.

— Я тоже иногда с ними езжу, — с серьезным видом поведала мне Ава Грейс, — И мой папа водил всех нас в Белый дом.

— А я там никогда не была. Это чудесно, — сказала я, а сама подумала, что люблю маленьких детей. Надеюсь, когда-нибудь заведу собственных, не меньше четырех.

— О'кей, девочки, ступайте наверх и приберитесь там, а то скоро ехать на ужин, — раздался голос Барбары Хановер Гэлбрейт.

Она говорила спокойно, но при этом смотрела на меня с такой откровенной неприязнью, что я оторопела — других чувств не было.

Я видела ее всего лишь раз, во время ужина, когда мне было шестнадцать лет. Тогда я очень переживала, потому что со стороны выглядело так, будто Ник потерял из-за нее голову. Хотя теперь, конечно, он утверждает, что это она потеряла голову из-за Мака. Я вдруг засомневалась, правильно ли истолковала ее взгляд. Действительно ли презрение выражали ее прищуренные глаза и напряженная поза или что-то другое?

Попрощавшись нестройным хором, девочки направились к лестнице.

— Я бы предпочла поговорить в кабинете, — сказала Барбара.

Я последовала за ней по узкому коридору, в конце которого располагалась просторная деревенская кухня, переходившая в общую столовую. Кабинет был слева по коридору перед кухней. Я почему-то решила, что именно здесь Ричард Хановер проводит вечера, когда он один. Веселенькие обои, узорчатый ковер, средних размеров стол и стул, а еще кресло, развернутое к телевизионной панели на стене. Слева от кресла я увидела лампу и корзинку с книгами и журналами, до которой можно было легко дотянуться.

Такая комната понравилась бы моему отцу.

Прикрыв дверь, Барбара расположилась за столом, предоставив мне единственное кресло, оказавшееся для меня, чересчур большим и глубоким. Я знала, что они с Маком ровесники, то есть ей исполнился тридцать один год, но она принадлежала к тем женщинам, чья красота недолговечна. Лицо, которое раньше, насколько я помнила, было безупречным, теперь казалось чересчур худым, а губы чересчур узкими.

Пышные светлые волосы, достойные прежде восхищения (я даже ей завидовала), теперь были забраны в пучок. Но она по-прежнему производила впечатление своим изяществом и властными манерами. Я представила, что именно такой хирург, должно быть, служит утешением родителям ее маленьких пациентов.

— Зачем ты приехала, Каролин? — строго спросила она.

Я посмотрела на нее, стараясь держаться не менее враждебно, чем она.

— Барбара, — начала я, — насколько я знаю, вы с Маком встречались десять лет назад, когда он исчез. Если честно, мне сказали, что ты с ума по нему сходила. Если, как утверждает полиция, о чем ты, безусловно, читала в газетах, Мак теперь совершает преступления, то это можно объяснить только одной причиной — у него случился серьезный душевный срыв. Мне нужно знать, не замечала ли ты каких-нибудь признаков душевного нездоровья.

Барбара молчала.