Места без поцелуев - Жукова-Гладкова Мария (лучшие книги TXT) 📗
– Под кем ходите, ребята? – спросил Равиль.
Вместо ответа последовало заявление:
– Нам нужен только вот тот. – Один из накачанных парней из «Форда» показал дулом на Седых. – И мы забываем, что когда-либо с вами встречались.
Игорь посмотрел на Равиля: Кильдеев был старшим, да и полной информацией, вернее, наиболее полной из всех, владел именно Татарин, значит, и решение следовало принимать ему.
– Идет, – кивнул Равиль.
Ему не хотелось, чтобы неизвестно за что погиб кто-то из ребят, а номер «Скорпио» он запомнил, правда, это еще ничего не значило… Но о подобной гонке в городе все равно говорить будут, а значит, и ситуация каким-то образом прояснится. Тем более Седых столько всего интересного наболтал.
Равиль подошел к Лениному «БМВ» с простреленным задним стеклом и открыл переднюю дверцу у пассажирского места.
– Вылезай, – сказал он Седых.
Того трясло. Лена молча сидела за рулем и смотрела прямо перед собой. Она даже не повернула головы.
«Шок?» – подумал Равиль и вытащил Святослава из машины за шиворот.
В ноздри ударил запах мочи – у Святослава намокали брюки. Это заметили все собравшиеся. На лицах появились ухмылки.
– Он – ваш, – сказал Равиль, обращаясь к старшему из троицы. – Ни мы вас не видели, ни вы нас.
Ребята из «Скорпио» затолкали Седых на заднее сиденье своей машины. Один сел за руль, двое устроились по бокам Славика. Перед тем как занять свои места, ребята из «Скорпио» молча кивнули Равилю. Дверцы «Форда» закрылись, и машина покатила в направлении города.
Равиль повернулся к своим:
– Андрей и Марат, отгоните Ленину и мою машины в наш гараж в Пушкине, в «БМВ» нужно заменить заднее стекло. Здесь по пути менты не должны попасться. А по Киевскому опасно ехать с дыркой от пули, да и на моей ярко-красной – ее могли запомнить. Если что – в вас случайно попали. Или по ходу свою версию придумаете. Игорь, ты нас с Леной подкинешь в «Сапфир», остальные возвращаются в город, как обычно. Все. Сматываемся. Нельзя здесь дольше задерживаться.
Кильдеев забрал из «Тойоты» телефон и записанную пленку и пошел к «БМВ» – приводить в чувство Лену.
Она разрыдалась у него на плече.
– Надо ехать, моя хорошая, мы не можем тут долго оставаться.
Народ у нас понятливый, и автолюбители, проезжавшие мимо памятника, когда там стояла группа вооруженных людей, не сбавляя скорости, проносились мимо, догадывались: серьезные люди разговаривают – чего ж им мешать? Автолюбители просто ехали, как и ехали, по своим делам. В милицию тоже никто ничего сообщать не стал: зачем лезть не в свои дела? И вообще эка невидаль – стоят молодые парни с автоматами и пистолетами за пределами городской черты и спокойно беседуют. Машина какая-то под горой догорает. Даже не стреляют. Кто ж тут станет вмешиваться?
Но все равно лучше было не оставаться у памятника дольше, чем требовалось, – вдруг какой сумасшедший мент мимо пронесется?
Равиль достал из «БМВ» Ленину сумку и телефон, кивнул Андрею и Марату, давая знать, что им можно садиться за руль «Тойоты» и «БМВ», и повел Лену к джипу.
Игорь повез их в «Сапфир».
Сидя на заднем сиденье, Лена крепко прижалась к Равилю, ее плечи вздрагивали от рыданий. Он гладил ее по голове.
На посту ГАИ, у поворота к Пулково-2, мимо которого они только что пронеслись, пренебрегая всеми ограничениями в скорости, на них не обратили никакого внимания. Вообще ни одного мента у дороги не было. Может, все сидели в будке и обсуждали недавнюю гонку? Может, делали ставки?
Когда они проезжали мимо белых высотных домов, стоящих на Пулковском шоссе, Лена подняла голову и попросила Равиля:
– Набери номер Родиона, пожалуйста. Пусть заедет сегодня за мной в «Сапфир».
Кильдеев кивнул и тут же связался с управляющим «Купчинского кредита», кратко изложил случившееся и сказал, что Родион нужен Лене. Девушка взяла трубку и, всхлипывая, попросила Александрова сегодня забрать ее. Родион ответил, что немедленно выезжает в «Сапфир», там и встретятся, все банковские дела подождут, благо что ничего особо срочного сейчас нет, а вот Лене требуется его поддержка. Тем более Лену нужно еще и от Туманова охранять: бедная девочка не в том состоянии, чтобы ее допрашивали, а у Туманова только личная корысть в голове.
Александров чувствовал себя защитником слабого существа, что лишь придавало ему сил и уверенности в себе, наполняло особой нежностью к женщине, которой требовалась его поддержка, которой он был нужен…
С разных сторон города к «Сапфиру» съезжались машины.
Туманов уже ждал всю честную компанию.
Глава 13
Первыми в «Сапфир» вошли Лена с Равилем. Секретарша Туманова Алевтина Георгиевна отметила про себя заплаканные глаза девушки и хмурый вид Кильдеева, но ничего не сказала: она давно усвоила, что следует держать свое мнение при себе и не задавать лишних вопросов. Алевтина Георгиевна просто сообщила прибывшим:
– Он вас ждет. Проходите, пожалуйста.
Равиль кивнул и открыл перед Леной дверь, пропуская ее вперед.
Минут через десять, когда Лена уже пила чай с травами, сидя в кресле, в кабинет ворвался запыхавшийся Александров.
– Садись, Родион, – пригласил Валентин Петрович. – Чайку или кофейку желаешь?
– Желаю, – кивнул Александров. – Кофе.
Равиль встал и наполнил чашку банкиру. Туманов с Кильдеевым тоже пили кофе.
Переводя взгляд с Туманова то на Равиля, то на Лену, Александров спросил, что произошло.
Никто ему не успел ответить, потому что дверь в кабинет распахнулась и в проеме показалась голова Рысина.
– Все живы? – спросил он, обводя шальными глазами собравшихся.
– Все, – сказал Равиль. – Наши все.
– Я нужен? – решил выяснить Рысин.
– В принципе – нет, – ответил Туманов. – Если только сам не хочешь послушать.
– В таком случае ты мне потом перескажешь все в общих чертах. У меня сейчас работы невпроворот с этими датчанами и завтрашними швейцарцами.
Голова Рысина исчезла.
– Господи! – воскликнула Лена. – Завтра же еще швейцарцы!
Туманов заметил, что как раз она с ними и развеется. По городу с гостями погуляет, а вечером в Мариинке посидит. Забудет о проблемах.
– Если бы…
– Валя… – подал голос Родион.
Туманов предупреждающе поднял руку: он примерно представлял, что собирается сказать Александров.
Валентин Петрович в самом деле думал, что работа со швейцарцами пойдет Лене на пользу. Тем более завтра и послезавтра никаких переговоров, а так – болтовня на общие темы, город, магазины, вечером – балет. Вроде бы думать о сегодняшних приключениях некогда и особо напрягаться не придется.
– В общем-то вы правы, – кивнула Лена, соглашаясь. – Поработаю.
– Вот и молодчина, – похлопал ее по плечу Туманов. – А теперь давайте рассказывайте.
Валентин Петрович вопросительно посмотрел на Кильдеева.
– Пленку послушайте, – предложил тот и включил запись разговора Лены с Седых.
Туманов с Александровым сидели, не произнося ни слова. Лена следила за выражением лица Родиона: мнение Туманова сейчас ее волновало гораздо меньше. Она еще раз переживала все испытанное ею во время разговора в машине. Запись обрывалась ее криком: «Пристегнись!»
Когда пленка закончилась, Валентин Петрович посмотрел на Равиля и попросил достать коньяк, решил, что «лекарство» всем пойдет на пользу.
Кильдеев направился к «стенке» и открыл бар. Там стояла только водка.
– Шеф, коньяка не вижу, – заявил Равиль.
– Сходи к Рысину. У него должен быть.
Кильдеев вышел из кабинета.
– Так чего он все-таки хотел? – спросил Александров, имея в виду Седых.
Лена считала, что тот хотел получить информацию. И заставить ее работать на себя. За это он был готов платить. Туманов кивнул, полностью соглашаясь с Леной. Вначале Седых прощупывал почву. Лена зацепилась за наследство сыну – еще бы, кто же отказывается от денег? И выглядит все довольно убедительно: вроде бы и совесть его не особо мучает (ей он не мог представиться раскаявшимся грешником – не поверила бы), но и не хочется, чтобы деньги после его смерти пропали, пусть уж сыну пойдут. То есть он вначале постарался заинтересовать ее деньгами, потом изложил свою версию случившегося и принялся вытягивать из нее сведения. Но ему помешали.
