Небо смотрит на смерть - Гарв Эндрю (книги онлайн полностью txt) 📗
— Я вполне сознаю, что претендую на слишком многое, но если бы полиция разыскала его, то, может быть, нашлись бы и доказательства. Внешность? Если бы он оказался настоящим убийцей, то он бы более или менее подходил к описанию миссис Скотт. Она могла бы понять, увидев его, что ранее ошибалась. И прежде всего следует поинтересоваться, есть ли у него твердое алиби на момент убийства.
Фосетт тяжко вздохнул.
— Поверьте мне, дорогая мисс Форрестер, я слишком хорошо понимаю, как вам сейчас тяжело. Но теперь, когда вы пришли ко мне с этим горем, я чувствую, что обязан высказать все напрямик. Я твердо уверен в том, что полиция не найдет оснований предпринять новое расследование, основываясь на том, что в конечном итоге не более чем одно только предположение. У них на руках столько дел, что вряд ли они возьмут на себя задачу оправдать осужденного. Это дело защиты.
— А разве не их задача — восстановить справедливость?
— Они считают, что все в порядке. Достаточно вспомнить, что они не высказали никаких возражений против того, как велось это дело. Если бы вновь начать все сначала, возможно, полиция заинтересовалась бы этим парнем по имени Лаутербах, но в теперешней ситуации они вряд ли согласятся на это, будучи абсолютно уверены в том, что арестовали убийцу, и убедив в этом суд. С их точки зрения дело закончено.
Кэтрин посмотрела ему прямо в глаза. Она была так уверена, что сэр Фосетт согласится помочь ей, что теперь, когда выяснилось обратное, она не знала, к кому еще обратиться.
— Но ведь я в силах хоть что-нибудь сделать?! — умоляюще выкрикнула она.
— Я не хотел бы поддерживать в вас подобные иллюзии, проявляя ложную доброту. Слишком поздно! По моему мнению, сейчас ничто не спасет Чарльза Хилари. Если бы даже мы подняли на ноги всех полицейских, то и тогда результаты их поисков уже не смогли бы отсрочить казнь.
— А министр внутренних дел имеет право дать отсрочку, пока не закончится следствие?
— Только в том случае, если появились новые, неопровержимые доказательства. Если бы имелась хоть крошечная надежда, я бы, не колеблясь, лично обратился к нему за помощью; но боюсь, что это не так… — Фосетт с искренним состраданием взглянул на измученное, расстроенное лицо Кэтрин. — Не знаю, как мне еще вас утешить. Не считаю себя вправе вмешиваться в ваши личные чувства, но если бы вы попытались хоть немного утешиться…
Кэтрин решительно взяла в руки сумочку.
— Мне кажется, что вы вряд ли поймете, как это больно, когда человек, любимый вами по-настоящему, уже наполовину спасен, но потом опять срывается в пропасть! До свидания, сэр Джон, и большое спасибо за то, что вы меня внимательно выслушали.
— Жаль только, что мне не удалось вам ничем помочь… — Фосетт несколько минут в задумчивости постоял у окна. — Хорошо, мисс Форрестер, я пойду вам навстречу. Я прямо сейчас позвоню комиссару и сообщу ему все, что вы мне рассказали. Он, вероятно, решит, что «у старого козла крыша поехала», но я все равно позвоню. Не стоит надеяться тем не менее, что он предпримет какие-то действия. Ни за что!
— Вы очень добры ко мне, сэр Джон. Я признательна вам за это.
— Если я смогу быть вам чем-то полезен, вы можете распоряжаться мною, как вам угодно и в любое удобное для вас время. Прощайте, моя дорогая! — и Фосетт молча проводил ее до машины.
Глава 5
Вечером накануне казни Кэтрин без всякой цели бродила по набережной Челси. Все ее усилия спасти Чарльза окончились неудачей; она была на пределе. Физически и морально опустошенная, она утратила способность даже остро переживать, отупев от отчаяния. Она находилась на набережной с самого рассвета, голова у нее была свинцовая. Она с трудом переставляла ноги и теперь хотела лишь одного — умереть.
Кэтрин вышагивала из стороны в сторону, не зная, что с собой делать, не в силах оставаться на месте и ждать, чувствуя необходимость движения. В эти последние часы перед казнью она нарочно пыталась избегать общения с кем-либо из знакомых, не желая ни слушать, ни говорить, а только забиться в нору, как смертельно раненное животное.
Медленно продвигаясь вдоль набережной мимо закусочной «Кингз Хед», где они с Чарльзом частенько посиживали за пивом, она внезапно почувствовала такую слабость, что ей пришлось присесть на скамейку и немного передохнуть. Она не помнила, когда в последний раз ела, будучи давно уже не в состоянии проглотить ни куска. Хотела зайти в закусочную и выпить бренди, но передумала, решив, что и на это ей не хватит сил.
Кэтрин взглянула на часы. Сейчас ровно семь. До казни осталось тринадцать часов!
Позади в кустах послышался громкий хохот. Кто-то беззаботно болтал, сидя на низком каменном парапете напротив пивной, любуясь закатом и поставив рядом с собой кружки с пивом. До Кэтрин долетали обрывки разговора. Девушка восхищалась новыми моделями одежды, молодой человек рассуждал о «Кон-Тики», а два болельщика обсуждали последнюю игру в гольф.
Если я сейчас же не выпью бренди, подумала Кэтрин, я просто вырублюсь. Но если я встану, то упаду. Как же я смогла довести себя до такого состояния? Почему я не выпила целую горсть аспирина и не улеглась в постель, чтобы проснуться уже после казни?
Радостное возбуждение, царившее вокруг, только раздражало ее. Разве не те же самые люди обрекли ее Чарльза на смерть, не ведая, что казнят невиновного? Представил ли себе хоть один из них хотя бы однажды, что испытывает осужденный на казнь, сидя в камере? Что испытывают близкие ему люди? Кэтрин дошла до предела, думая обо всем этом. Она еще отдохнет немного, а затем отправится дальше.
За спиной продолжали трещать…
— Этот Мэнкэд — просто прелесть! Индийцы, несомненно, побьют англичан. Я видела его на стадионе «Лордз» во время последнего матча. Он был просто великолепен!
— Жаль, что я не пошла. В «Овале» он играл гораздо слабее…
Кэтрин прислушалась. Что там они говорили?
— Я никогда туда не хожу. Никогда не увидишь, что происходит на поле.
— Я тоже. Да я и не ходила. Смотрела по телевизору. Чертовски удобно — никуда не тащиться, да и видно все замечательно!
— Возможно, ты и права; но, мне кажется, дома не хватает толпы.
— В тот день там было не так интересно, поверь мне. Когда я переключилась на матч, на табло загорелось 104:4, а когда через полтора часа завалилась калитка, они добавили только тридцать. Представь! Тридцать очков за Девяносто минут! Чертовски…
Мертвое лицо Кэтрин неожиданно оживилось, когда знакомая фраза вызвала ворох воспоминаний. Табло? А что Чарльз говорил про табло? В ее мозгу вырисовалась странная, путаная картина, состоявшая из обрывков воспоминаний и случайно брошенных фраз. Чарльз в полном отчаянии у нее на квартире после встречи с Луизой… затемненная комната… Малышка Мо — просто гигант!… Люди… и эта знакомая фраза… тридцать очков за девяносто минут. Девяносто минут и тридцать забегов… В голове затикали часики, отстукивая секунды.
Кэтрин вскочила, забыв об усталости. Один шанс из тысячи, но все же — возможность… Боже, почему же она не вспомнила раньше?! Она, она, и никто другой!!!
Навстречу медленно приближалось такси, и она побежала вперед, размахивая руками как сумасшедшая.
Вахтер вскинул голову, когда мимо поста проскочила маленькая фигурка.
— Минуточку, мисс!… — крикнул он, узнав Кэтрин. Но прежде чем он успел позвать ее еще раз, она уже скрылась из виду, и он лишь услышал, как щелкнули дверцы лифта.
Задыхаясь, он неслась по знакомому коридору, ведущему к фильмотеке. Боб Сандерсон на месте. Он сидел, задрав ноги на стол, совсем как в тот день, когда она вернулась со встречи с Фосеттом.
— Кэтрин! — громко воскликнул он, немедленно вскочив на ноги и уставившись на нее, как на привидение. Как все остальные работники телевидения в эти дни, он думал о ней постоянно. — Каким ветром?…
— Боб! — выпалила она. — Есть ли у тебя пленка с записью последнего международного матча в «Овале»?
