Двойная осторожность - Френсис Дик (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
— Надеюсь, он еще жив? — спросила Касси.
— В четыре часа он стоял у двери и ругался, — сказал Банан, поглядев на часы. — Девять с половиной часов назад. Я крикнул ему, чтобы он заткнулся.
— А он что?
— Только выругался в ответ.
Я улыбнулся.
— Ничего, не сдохнет.
Как бы в доказательство этого, Анджело принялся колотить в дверь и выкрикивать ругательства. Я уже начинал привыкать к ним. Я вышел на кухню, подошел к баррикаде и, когда он набрал воздуху для очередной звуковой атаки, громко окликнул:
— Анджело!
Короткое молчание, потом яростный рев:
— Ублюдок!!!
— Через пять минут я выключу свет.
— Я тебя убью!
Наверно, от этой угрозы у меня должны были мурашки поползти по спине, но почему-то не поползли. Я и так знал, что он убийца, убийца по натуре, и успел привыкнуть к этому. Я слушал, как он ярится, и ничего не ощущал.
— Через пять минут! — повторил я и ушел. Банан, сидевший в гостиной, в своей рубахе с расстегнутым воротом и с четырехдневной черной порослью на подбородке смахивал на пирата. Но у него бы никогда не хватило духу вздернуть человека на рею. Он не одобрял того, что я делаю, хотя и помогал мне. Я почти физически ощущал, как он борется со старым противоречием, что зло можно победить только силой.
Он сидел на диване и пил бренди, обняв Касси за плечи. Касси была не против. Банан заявил: ему надоело, что у нас в доме нет ни капли его любимого напитка, и притащил бутылку бренди с собой.
— А мороженого к нему нет? — поинтересовалась Касси.
— Какого? — вполне серьезно спросил Банан. Я дал Анджело обещанные пять минут, потом выключил свет. В чулане царило угрожающее молчание.
Банан чмокнул Касси в щечку, уколов ее щетиной, сказал, что у нее усталый вид, сказал, что у него в пабе ждет немытая посуда, предложил тост за Барбадос и опрокинул в себя очередную рюмку.
— Помоги, господи, всем узникам! Ну, спокойной ночи!
Мы с Касси проводили взглядом его удаляющуюся спину.
— Наверно, ему жаль Анджело, — сказала она.
— Угу. Но было бы ошибкой думать, что, если тебе жаль тигра в зоопарке, он тебя не сожрет при первой возможности. Анджело не понимает сострадания, даже когда сострадают ему. Сам он сострадания никогда не испытывал, а в других принимает его за слабость. Поэтому ты, дорогая, конечно, можешь быть добра к Анджело, но не жди, что он ответит тебе тем же. Она взглянула на меня. — Это предупреждение, да? — У тебя доброе сердце.
Она поразмыслила, потом нашла карандаш и написала для себя, как памятку, на белом гипсовом лубке крупными буквами: «БЕРЕГИСЬ ТИГРОВ!»
— Так сойдет?
Я кивнул.
— И если он скажет, что у него отваливается аппендикс или что у него бубонная чума, сунь ему несколько таблеток аспирина вон через те дырки и пропихивай их бумажкой, а не пальцами.
— Ну, до этого он еще не додумался.
— Додумается, дай срок.
Мы отправились наверх, но я спал урывками, как и в предыдущую ночь, все время прислушиваясь к звукам, доносящимся из чулана. Касси спала спокойнее: она привыкла к гипсу, и он уже меньше ей мешал. Говорила, что рука почти не болит. Она просто чувствовала себя усталой. Обещала, что наши игры возобновятся, когда обстоятельства будут более благоприятными.
Я смотрел, как темное небо постепенно светлеет, как темно-синие полоски облаков проступают на густо-оранжевом фоне. Странный восход, чемто похожий на ауру того человека, который сидит взаперти внизу. Я подумал, что мне никогда прежде не приходилось участвовать в таком страшном столкновении характеров. Никогда еще моя способность распоряжаться людьми не подвергалась такой серьезной проверке. Я никогда прежде не считал себя лидером, но теперь, оглядываясь назад, понял, что всегда терпеть не мог, когда мною кто-то командовал.
За последние месяцы я обнаружил, что управляюсь с пятерыми тренерами Люка куда легче, чем предполагал. Эта сила всегда была во мне, и сейчас, когда в ней возникла нужда, она проявилась. У меня хватило сил запереть Анджело в чулан и держать его там, а на это требовалась сила не только физическая, но и духовная. Возможно, способности человека вообще проявляются по мере того, как в них возникает нужда; но что ему делать с собой, когда нужда минует? Что делать генералу, когда война закончилась? Когда мир перестает ходить по струнке и подчиняться приказам?
Да, подумал я, надо уметь всегда приноравливать свои способности к текущим нуждам, иначе всю жизнь только и будешь делать, что вспоминать о былых подвигах. И сделаешься нудным деспотом, тоскующим о прошлом величии.
Нет, подумал я: когда я разберусь с Анджело и когда закончится этот год у Люка, я снова стану прежним. Если знать, что это необходимо, то, наверно, получится...
Грозное небо медленно менялось: теперь оно сделалось цвета расплавленного золота, и по нему ползли лиловато-серые облака, а потом сияние угасло, и облака стали белыми, а небо — бледно-бледно-голубым. Я встал и оделся, думая, что небо врет: грозный свет исчез, а проблемы остались, и Каин никуда не делся, а по-прежнему сидит внизу.
Когда я уезжал, Касси ничего не говорила, но взгляд ее был достаточно красноречив. «Поскорей! Возвращайся! Мне страшно тут одной с этим Анджело!»
— Сиди у телефона, — сказал я ей. — Банан прибежит если что.
Она сглотнула. Я поцеловал ее и уехал. В это воскресное утро дороги были пустынны, и я гнал, как на пожар, до самого Милл-Хилла. Когда я свернул на Оуклендс-Роуд, было только полдевятого. Джейн Питтс сказала, чтобы я не приезжал раньше восьми, но, когда я позвонил, она была уже на ногах и открыла мне дверь в мокром купальном халате.
— Проходите, — сказала она. — Мы тут плаваем.
«Мы» — это были две тоненькие хорошенькие девочки-подростка и жилистый лысеющий мужчина средних лет, который плавал в бассейне бесшумно, как тюлень. Небо было ясное, крыша была открыта, и на одном из низеньких бамбуковых столиков был накрыт завтрак, состоящий из кукурузных хлопьев и фруктов. Утро было довольно прохладное, но никто из Питтсов, казалось, не замечал этого.
Жилистый мужчина выскользнул на край бассейна плавным, экономным движением и встал на ноги, выжимая воду из волос и глядя приблизительно в мою сторону.
— Здравствуйте, я Тед Питтс, — сказал он, протягивая мне мокрую руку. — Только я без очков ни черта не вижу.
Я пожал ему руку и улыбнулся в невидящие глаза. Джейн обошла бассейн и принесла очки в тяжелой черной оправе, которые сразу превратили загорелую рыбу в обычного близорукого смертного, который пошел рядом со мной вокруг бассейна к креслу, на котором лежало его полотенце.
— Вы Вильям Дерри? — спросил он, вытряхивая воду из ушей.
— Он самый.
— Как Джонатан?
— Привет передает.
Тед Питтс кивнул, принялся энергично растирать себе грудь, потом вдруг остановился и спросил:
— Это ведь вы посоветовали мне, где найти каталоги?
Столько лет назад... мельком... через третьи руки... Я оглядел удивительный дом и задал главный вопрос:
— Эта система, что была на кассетах, — она действительно работает?
Тед Питтс самодовольно улыбнулся.
— А как вы думаете?
— Все вот это...
— Все это.
— Никогда бы не поверил, если бы не побывал здесь, — сказал я.
Он принялся вытирать спину.
— Конечно, это довольно тяжело. Приходится много ездить. Но когда возвращаешься, чувствуешь, что дело того стоит.
— И давно?.. — медленно начал я.
— Давно ли я играю? Да с тех самых пор, как Джонатан отдал мне кассеты. То первое дерби... Я тогда занял сотню фунтов под залог машины. Это было чистой воды безумие. Я не мог позволить себе проиграть. Нам ведь тогда временами едва на еду хватало. Честно говоря, я на это пошел от безысходности. Но, с другой стороны, система выглядела безупречной с математической точки зрения и много лет служила верой и правдой тому, кто ее изобрел...
— И вы выиграли?
Он кивнул.
— Пятьсот фунтов. Целое состояние! Я никогда не забуду этот день, никогда! У меня голова шла кругом. — Он радостно улыбнулся, вновь переживая тот ребяческий восторг. — Я об этом никому не сказал. Ни Джонатану, ни даже Джейн. Я не собирался больше играть, понимаете ли. Я был очень рад, что все так удачно вышло, но это чудовищное напряжение... — Он бросил мокрое полотенце на ручку кресла. — А потом я подумал: а почему бы и нет?
