Слезы печального ангела - Серова Марина Сергеевна (книга регистрации .txt) 📗
В общем, колесо правосудия завертелось с невероятной скоростью. Я разрывалась между желанием всё проконтролировать лично и необходимостью быть рядом с подопечной. Накануне эксгумации я нашла тихий уголок в тесной квартире бабы Клавы и наставляла приятеля по телефону.
– Генка, ты должен взять всё под строгий контроль! Я Ангелину бросить не могу.
– Ну, что ты начинаешь, Охотникова! У нас хорошие специалисты работают.
– Нервничаю я, понятно?! Затеяла авантюру, шансов и так кот наплакал. Нельзя допустить, чтобы твои «хорошие специалисты» где-то напортачили.
– Так, подруга, с этого места попрошу подробнее, – напрягся полковник.
– Генка, ты Ворошиловский курс по судебной медицине хорошо помнишь?
– Нет. Это был факультатив, и я его честно проспал.
– Яды бывают разные. И отличаются они не только названиями, но и составом, а значит, и воздействием. Например: крысиный яд, в это понятие входят: «Изониазид», «Сабаризид», «Кумарин» и ещё парочка. Но состав у них всех разный.
– Это понятно, к чему ты клонишь?
– С похорон прошло больше пяти лет. Тело почти полностью разложилось. Это значит, что остатки яда найти чрезвычайно трудно. И только в том случае, если в его состав входил мышьяк или металлические яды, такие как фосфид цинка, например, у нас есть шанс. Они распадаются частично, остатки сохраняются довольно долго.
– Так ты думаешь, что тётка применяла крысиный яд? Почему?
– Это обоснованное предположение. Симптомы, описанные Ангелиной, похожи. И достать его легче.
– Понятно. Так что нужно от меня?
– Обязательно проследи, чтобы взяли на исследования пробы грунта над гробом и под ним. А также часть гроба и остатки одежды. Произвели забор остатков внутренних органов, если возможно. Исследовали костную ткань и волосы. Короче говоря, ничего не упустили.
– Будет сделано, мой генерал! – дурашливо отрапортовал приятель, – а если что найдём, кого привлекать будем?
– Лидию Сомову, разумеется. У неё были мотив, возможность и жгучее желание избавиться от соперницы и её дочери. Если обнаружим веские доказательства, можно на основании показаний Ангелины возбуждать уголовное дело. А потом, при обыске, если яд найдём или пузырёк, где он хранился, можно будет два дела объединить.
– Не гони коней, подруга, – хмыкнул Генка, – дай для начала доказательства найти.
– Кто хорошо ищет, тот находит.
– А что отец девушки? Что о нём думаешь?
– Ангелина верит в его невиновность, значит, показаний давать против отца не станет.
– Меня интересует, что думаешь именно ты, Женька.
– По-моему, мужик причастен к смерти жены. Ангелина характеризует его только с положительной стороны, но девочки склонны идеализировать своих отцов, даже после того, как разочаровались в некоторых из их поступков.
– И союз этот странный.
– Точно. Богатые мужчины, случается, встречаются со своими горничными. Но женятся на них крайне редко.
– Значит, они сообщники? Или тётка пошла на шантаж?
– Если удастся арестовать, тогда и спросим, как она этого добилась. Не будем сейчас гадать.
Несмотря на спешку, с которой Генка проводил все следственные мероприятия, на проведение химических исследований ушло несколько дней. Всё это время мы пробыли в гостеприимной квартире бабы Клавы, выходя разве что за продуктами. Ангелина готовила вкусные обеды, пекла пироги и возилась с детьми. Играла, помогала старшему с уроками, читала младшему сказки.
О проведении эксгумации ничего не спрашивала и, кажется, почти совсем не интересовалась результатами исследований. Я тихо радовалась, потому что сообщить пока было нечего.
Отпуск тёти Милы и Василия окончился. Они благополучно вернулись в Тарасов, посвежевшие и отдохнувшие. Капитан Муромцев без промедления вышел на службу и присоединился к следственной группе. С тётушкой я пока не виделась, но часто созванивалась, подолгу болтая. Вернее, выслушивая её нескончаемые рассказы о курорте. Побочным результатом совместного отдыха капитана с тётей Милой стало частичное изменение отношения тётушки к моей работе. Не знаю как, но Василию удалось убедить её, что моя профессия необходима, как воздух. Защищать людей – дело нужное и чрезвычайно благородное. А ещё тётя Мила стала искренне считать, что капитан Муромцев замечательная партия для её племянницы. Ничуть не хуже других претендентов. Я ухмылялась, слушая тётушку. Два претендента на руку – это гораздо лучше, чем один. Между ними можно лавировать бесконечно долго, таким образом, уходя от матримониальных планов тёти Милы.
– Женя, ты не хочешь на кухне чаю выпить? – спросила Ангелина как-то вечером, – я только что заварила.
– С удовольствием.
– И мне нужно с тобой поговорить, пока дети на прогулке, а баба Клава не вернулась с работы, – зарделась девушка.
– Новостей пока нет. Я только собиралась Генке звонить.
– Это совсем по другому поводу. Мне посоветоваться надо, а, кроме тебя, не с кем.
– Всегда, пожалуйста.
– У бабы Клавы рак груди был, прооперировали пятнадцать лет назад, – начала Ангелина, как только мы уселись за стол, – лечение помогло, болезнь вроде отступила. Но в последнее время она стала усталость чувствовать постоянную. И переживать, что рак вернулся.
– Так она много работает, а не девочка уже. Может, просто вымоталась?
– Она мне призналась вчера. Накануне к маммологу ходила. Болезнь вернулась и быстро прогрессирует.
– Медицина все эти годы тоже на месте не стояла, я уверена, можно ещё побороться! А мы поможем, если надо.
– Она об этом даже не просила. Бедная женщина, последний месяц молила Богородицу, чтобы нашёлся человек, которому детей можно оставить. Чтобы не отправляли сирот в приют, взяли в семью, воспитали в любви, заботе.
– Юридически у них есть мать, – напомнила я, – может, образумится, вернётся.
– Нет. Баба Клава рассказала по секрету – погибла она. Два года назад зарезана в пьяной драке. Сожитель с собутыльником сцепились, она то ли разнять пыталась, то ли что. Женщина была без документов, выглядела как бомж. Похоронена где-то в общей могиле, родных не искали и не сообщали.
– Жесть просто. Как баба Клава узнала об этом?
– Сожителя дочери арестовали, посадили на девять лет. Он ей из тюрьмы написал, повинился. Баба Клава решила – раз не знает никто, никому и не рассказывать.
– Чтобы детям не сказали?
– Да. Она посчитала, что так будет лучше. Мама будет для них всегда жива.
– Пусть и превратится в абстрактную фигуру?
– Наверное. Но дело сейчас не в этом, я хотела посоветоваться о другом.
– Баба Клава предложила тебе усыновить её внуков?
– Да, – просто ответила девушка.
– Это очень ответственный шаг, обязательно всё хорошенько взвесь. Но если хочешь знать моё мнение, у тебя получится.
– Правда? – обрадовалась она.
– Конечно. Это заметно. Ты заботливая, нежная и добрая. Сможешь полюбить их, как родных.
– Кажется, я уже люблю.
– Ну вот! Тем более.
Ранним утром меня разбудил звонок приятеля. Вчера мы с Ангелиной заболтались до позднего вечера, дождались с работы бабу Клаву, ещё немного посидели. Старушка решила угостить нас сливовой наливкой, которую делала сама и берегла в ожидании повода. Отказаться было неудобно.
В общем, посиделки затянулись ещё немного. И я решила отложить звонок Генке. Мой интерес к химическим исследованиям эксгумированного трупа был бы неуместен среди оптимистичных тостов за будущее и жизнь без болезней и горестей, звучавших за нашим столом.
– Женька, я тебя разбудил? – бодро прокричал приятель.
– Если ты так рано на ногах, значит, есть новости! Можно и разбудить, не страшно.
– Точно! Справки наводили о твоей подопечной! Вчера поздно вечером! Дамочка расспрашивала соседей! Агент проследил за ней до дома. А доложился только сегодня утром. Я уже пробил адресок. Там проживают Сомова Лидия с мужем. Потом фото на права достал из базы коллег, показал агенту. Она это! Можно брать тётку!
