Умножающий печаль - Вайнер Аркадий Александрович (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
— Не надо, — остановил я ее. — Простите меня, это я вас вызвал. Иначе мне до вас теперь не добраться. А это должны сделать вы…
Бабка удивленно смотрела на меня:
— Зачем ты меня позвал?
Я протянул ей аккуратный маленький сверток — немногим больше сигаретной пачки.
— Передайте это вашему сыну. Лично в руки, это касается его. И это — важно…
В ее взгляде был немой вопрос, испуг, волнение.
— Костя, мне страшно…
— Нина Степановна, жить вообще страшновато — мы запутали друг друга до рвоты…
Я знал, что творю черное дело, но я не мог поступить по-другому, я знал, что я прав, что, кроме меня, некому остановить этого живоглота.
— И что будет? — спросила она беспомощно.
— Если поживем — то увидим. — Я уже собрался уходить, сделал несколько шагов по тротуару, но все-таки обернулся и сказал вместо прощания:
— Молитесь за пропащего…
СЕРГЕЙ ОРДЫНЦЕВ: УШИ МЕРТВОГО ОСЛА НА ДЕПОЗИТЕ
Сашка разговаривал по телефону, и его тонкие змеистые губы стягивало от холодной ненависти.
— Я отдаю себе отчет, Анатолий Борисович, что мы смотрим на очень многие вещи по-разному… Но существуют вещи, ради которых мы должны сохранять хотя бы деловую корректность. Нет, Анатолий Борисович, нам с вами клятвы в дружбе не нужны, но простая лояльность предполагает… Да, Анатолий Борисович, я могу приехать к вам, чтобы решить раз-навсегда эти вопросы. Назначайте, пожалуйста, срок… Хорошо, я буду звонить после вашего возвращения из Вашингтона.
Сашка положил трубку и с огромной душевностью сказал вслух:
— Ох, этот Чубайс клятый!
Я молча смотрел на него — мое участие в разговоре, естественно, не предполагалось, моими репликами и мнением никто не интересовался, да и не знал я, о чем они так сердечно грызлись между собой. Хорошо, что они говорили по радиотелефону, иначе никакие провода не выдержали бы — сгорели от напряжения в их деловом дружелюбном разговоре.
— О чем мы с тобой говорили? — вернулся ко мне с поля боя Серебровский.
— Ты знаешь вице-премьера Фатеева? — спросил я.
— Знаю. Правда, он уже давно не вице-премьер…
— А чем он занимается сейчас?
— Черт его знает! Возглавляет какой-то общественный фонд, — равнодушно сказал Сашка. — Можем сейчас же узнать. А зачем он тебе?
— Мне-то он ни к чему, но я получил на свой запрос любопытную справку из Интерпола. У моих коллег нет реальных доказательств, но они допускают, что миллионы Смаглия могли притечь из ловких ручек Фатеева. Из казны, естественно, но с ведома и согласия Фатеева…
— Действительно любопытно, — с интересом посмотрел на меня Серебровский поверх очков.
— Ты такую возможность допускаешь?
— Я любую возможность допускаю, — сказал Серебровский. — Наши чиновники — люди отчаянные. Остановить их нельзя — они уже полностью в восторге от своей безнаказанно-сладкой недозволенной жизни… Прошлое свое они продали, предали и чертям передали. Души нет, прощения не будет. И завтра никакого нет — там ад. Остается черный нал сегодняшнего дня, на закраине бытия…
— Я и не догадывался, что ты такой моралист, — усмехнулся я.
— Я не моралист. Я — трезвый, объективный наблюдатель…
— И участник, — добавил я.
— И участник! Мне иначе нельзя — мигом задницу отвинтят, — засмеялся Сашка. — Возвращаясь к Фатееву… Я его хорошо знаю. Если у вас нет реальных доказательств, очень хороших, надежных документов — все это разговоры в пользу бедных…
— Пока доказательств нет, — согласился я. — У Интерпола — список из двенадцати компаний, зарегистрированных в Ирландии, на Кайманах, Антигуа, где осели деньги.
— Ага, все понятно — оффшор! — махнул рукой Серебровский. — Оффшорные банки вам не дадут информацию. Получите от мертвого осла уши… Да и денег там скорее всего уже нет.
Мне почему-то показалось, что Серебровский сказал это с облегчением.
— Посмотрим. Мои ребята сообщают мне, что Фатеев был тесно связан с «Бетимпексом». И будут копать дальше.
— Я это приветствую, но…
В этот момент раздался звонок внутренней связи, и спикерфон голосом секретарши Нади оповестил:
— Александр Игнатьич, звонит ваша мать…
— Скажите ей, что я попозже перезвоню ей.
— Извините, Александр Игнатьич, но Нина Степановна настаивает, она говорит, что это очень срочно…
— Она здорова?
— Да, я спросила. Она говорит о каком-то очень срочном и важном деле…
Она явно взволнована…
— Хорошо, переключите на мой аппарат.
На пульте что-то пискнуло, моргнула зеленая лампочка, загорелась красная, Серебровский сказал в микрофон:
— Здравствуй, мама… Да, мама, ты знаешь, что я всегда занят… А что, собственно, случилось? Какой собес? Что-о? Кот Бойко? А ты? Ладно, я сейчас к тебе приеду… — Он положил трубку, встал с кресла, в голосе звенела тревога:
— По-моему, у меня неприятности. Поехали!
В Теплом Стане, на улице Огурцова, неподалеку от дома Лоры стоит старая «шестерка», на которой несколько дней назад прибыл сюда ночью Кот Бойко. С капота и багажника — вплотную — она замкнута двумя поисковыми машинами «Конуса». На пассажирском сиденье «шестерки» восседает Павлюченко, допрашивающий перепуганного водителя. Сзади — еще двое тяжелых мордоворотов.
— А потом?
— Ну, расплатился он… Ничего не скажу — хорошо заплатил, широко…
— Значит, щедрый тебе достался клиент? — ласковым голосом, ничего хорошего не предвещающим, спрашивает Павлюченко.
— Да поверьте, мужики, я ж все по правде говорю, как было… Взял он свой сидор и попер вон в тот подъезд… — Левак уверенно показывает на дверь, за которой Кот пережидал, пока он уедет.
— Что он говорил?
— А ничего! Шутил, небо, говорил, увидим все сплошь в якутских алмазах…
— Он известный шутник! Так ты наверняка говоришь, что он в этот подъезд вошел?
— Да клянусь! Сами подумайте — ну зачем мне врать? Я еще ему сказал, мол, давайте помогу, суму поднесу, а он смеется — вон, уже приехали.
— Попробую поверить, — зловеще говорит Павлюченко. — Потому что если ты нам наврал, мы к тебе домой поедем. Ребята у меня обидчивые, нервные! Они тебе таких звиздюлей навешают, что у тебя башка как купол планетария станет…
Павлюченко вылезает из машины, к нему сразу же присоединяются экипажи поисковых машин.
— То, что он вошел в этот подъезд, может ничего не значить. Просто начинайте с этого места — и сплошняком по всем этажам, по всем квартирам — тотальный шмон. Я подошлю еще людей. Теперь слушайте — у него нет машины, и выехать из глубины дворов он не должен. Чтобы словить машину или попасть на транспорт, ему надо выйти на примыкающие проезжие улицы — обеспечьте непрерывное встречное патрулирование от перекрестка до перекрестка. Здесь его лежбище, он тут обязательно появится…
АЛЕКСАНДР СЕРЕБРОВСКИЙ: ФАТВА
— Вот это он просил передать. Срочно!… — сказала мать, протягивая маленький сверток.
— Можно мне? — ловко перехватил сверток Серега, внимательно осмотрел его, прикладывал зачем-то к уху — слушал, осторожно снял пластиковую обертку, понюхал, положил на стол, засмеялся:
— Проверено, мин нет! Но лучше давай я посмотрю первым…
Серега осторожно развернул пакетик — там был кусок засохшего черного хлеба, густо присыпанного каким-то темным порошком.
— Что это? — с испугом спросила мать.
— Мне кажется, это перец, — сказал я. — Черный перец…
— Перец? Зачем? — удивилась мать. — Ничего не понимаю!
— Шутка, — сообщил Сергей. — Глупая шутка… Мать смотрела на него недоверчиво.
— Сережа, ты думаешь, что ради дурацкой шутки Кот вызвал меня в собес? И мне не показалось, что он в веселом расположении духа…
— Мама, ты обещала дать нам по стакану чая, — напомнил я.
— Ой, Сереженька, Саша, простите меня ради Бога! Ничего голова не держит… — Семеня, она направилась на кухню, а я приказал-попросил Серегу:
