А я леплю горбатого - Алешина Светлана (книги хорошего качества .TXT) 📗
Сияющие радостью глаза коллеги заставили меня в этом усомниться. «Может, планы изменились? Но почему?» — подумала я, уставившись на инструмент и стараясь пока не углубляться в психологические изыски, которые нам ничем помочь не могли.
— С дачи Журавлевых, — пояснил мне фотограф, сжимая рукой в резиновой перчатке плоскогубцы, на первый взгляд — самые обыкновенные.
Только приглядевшись, я заметила перламутровые ручки и вспомнила целый ящик подобных инструментов в кладовке Журавлевых. «Значит, именно ими наш знакомый подсоединил электрические провода к крану в ванной комнате Геннадия Владимирцева!» — подумала я, ощутив торжество справедливости, когда Виктор опустил ценную улику.., но почему-то не в полиэтиленовый пакет, а на место под раковиной, где она и лежала. Впрочем, взять плоскогубцы с собой мы просто не могли — наше незаконное проникновение в квартиру скомпрометировало бы не только нас, но и весь коллектив газеты.
Меня утешало только то, что отсутствие инструмента с перламутровой ручкой в дачном арсенале Журавлевых можно легко установить. Наличие же их в квартире Сосновского наведет следствие на совершенно определенные мысли. «Они просто обязаны были находиться именно здесь», — подумала я, слегка улыбнувшись успеху.
Получив таким образом неоспоримые доказательства, теперь я уже не сомневалась, что Ярослав Всеволодович не только был причастен к убийству своего шефа, но и являлся его прямым участником и непосредственным исполнителем. «Скорее всего считал себя в полной безопасности и не торопился даже избавиться от этой улики», — усмехнулась я, поражаясь такой наглости бывшего секретаря депутата.
Теперь только оставалось узнать, какие действия предпринял Ярослав. «Заявление Инги его насторожит, и он запаникует, — не сомневалась я. — Может быть, даже невольно выдаст организатора всей этой заварухи. Но милиции нужно от Сосновского только чистосердечное признание», — напомнила я себе, когда Виктор на предельной скорости мчал нас до дома Владимирцевых, где теперь находились остальные сотрудники нашей газеты. Взглянув на часы, я с удивлением отметила, что первый этап нашей совместной операции мы успели завершить всего за двадцать минут.
С виду ни дом, ни подъезд существенно не изменились, вот только в воздухе витала какая-то нервозность. Задерживаться на улице не имело смысла, поэтому, припарковав машину подальше от подъезда, мы с Виктором на одном дыхании преодолели расстояние до квартиры Владимирцевых. Когда Елена Каверина открыла нам дверь, мы вздохнули и тут же снова включились в работу. Теперь необходимо было поговорить со следователем, который страдал от бездействия, поэтому, едва кивнув в знак приветствия, я бросилась к телефону и набрала знакомый номер:
— Евгений Викторович, у нас есть новые факты!
Когда я объяснила майору его роль, он удивился и засомневался в целесообразности обыска. Но рассекретить источник информации я, естественно, не могла, поэтому следователю приходилось верить мне на слово.
— В квартире Сосновского действительно должны находиться важные улики, — уверяла я его. — Если вы не поторопитесь, он может опередить вас и все уничтожить. К тому же во всей этой истории не исключен и политический след.
Евгений Викторович наконец понял серьезность ситуации, пообещав немедленно заняться ордером на обыск квартиры Ярослава Сосновского. Однако все же выругался из-за моего нежелания объяснить подробности. Впрочем, когда я сослалась на журналистскую тайну, он окончательно понял, что ничего не добьется, и пообещал разобраться со мной позже. «А после нас — хоть потоп!» — подумала я, прекрасно понимая, что время выиграно и механизм правосудия приведен в действие.
— Очень злился? — спросила Маринка, когда я рассказала ей об этом телефонном разговоре.
— Нет, — ей в тон ответила я. — Только сказал, что не ожидал от сотрудников нашей редакции подобных действий. Кстати, это было самым ласковым его упреком.
— И зачем было устраивать весь этот маскарад? — растерянно разводила руками Инга, натыкаясь в каждой комнате на милиционера в бронежилете. — Я же в политике совершенно ничего не смыслю и ни на какое место не претендую. К тому же даже не представляю, кто и за что мог убить моего мужа…
Я усмехнулась — ей и в Голову не приходило, что она и есть самый главный свидетель, на которого будет опираться обвинение. Может быть, конечно, Евгений Викторович и переборщил, выслав в квартиру наряд милиции, но я тоже предпочитала перестраховаться и не рисковать жизнью людей. «Если человек способен на убийство, ему все равно — одним больше, одним меньше», — рассудила я и постаралась сосредоточиться на другом.
В настоящий момент меня больше волновало, не заметит ли Сосновский по каким-либо признакам присутствие посторонних в квартире и вообще придет ли он на встречу. На всякий случай во всех комнатах были установлены миниатюрные видеокамеры. «Если бы Владимирцев не отказался от охраны, мог бы остаться в живых», — вдруг снова запоздало подумала я, задумавшись над обилием всевозможных существующих сегодня технических средств.
«Похоже, на этот раз милиция подошла к своей роли более серьезно, нежели при Данильченко, — усмехнулась я, сидя в спальне перед экраном телевизора, который транслировал изображение из гостиной, вместе с Кряжимским и одним из милиционеров. — Впрочем, наша редакция тоже не сидела сложа руки». Конечно, нахваливать себя или своих сотрудников я не привыкла, но побыть нескромной наедине с собственными мыслями все-таки было очень приятно — по крайней мере это хоть немного успокаивало нервы.
Пока мы сидели в засаде, я успела поразмышлять о многих вещах. «Страсть к порядку с самого начала наводила на некоторые догадки, — подумала я. — Если бы мы были чуть поумнее, то поняли бы, что полочка в ванной, конечно, выдала Ярослава с головой. Но когда он протер пыль под ванной и не поленился съездить на дачу Журавлевых, да еще на собственной машине, чтобы привезти оттуда улики, — это было уже верхом наглости и ощущением полной безнаказанности», — возмущалась я про себя.
— Возьмите трубку. — Неожиданно один из великанов в камуфляжной форме протянул мне рацию.
— Ольга Юрьевна, — услышала я голос Евгения Викторовича. — Когда-нибудь вы просто обязаны будете рассказать мне все. В общем, ордер на обыск уже у меня, а сам Сосновский сейчас едет к вам. У меня все под контролем, я прослушиваю его телефон. Похоже, Ярослав Всеволодович запаниковал. Угадайте, кому он только что позвонил? Алексею Кононову, — тут же сам подсказал мне следователь.
Только профессиональная выдержка спасла меня от бурного восклицания: «Вот его-то участия в этом деле я не предполагала ни в коей мере!» — но тут же я взяла себя в руки. В конце концов, никто не застрахован от ошибки, а наша практика показывала: чем надежнее у человека алиби, тем больше вероятность его причастности к хитро организованному преступлению. Мне пока не было ясно, по каким именно причинам Кононову понадобилось устранить депутата Владимирцева, но интуиция подсказывала — политический мотив все-таки доминирует в этом деле.
Главное, что теперь нам были известны все действующие лица. «Если бы Данильченко с самого начала не вставлял нам палки в колеса и работал бы заодно с нашей редакцией, настоящего преступника можно было бы обнаружить гораздо раньше», — со злостью подумала я, вспоминая про подозреваемого во всех смертных грехах Андрея Журавлева.
— Кстати, Кононов, конечно, огорчен, — продолжал посвящать меня в курс дела майор, — но сдаваться не собирается. Мы прослушиваем и его телефон тоже. Алексей Владимирович даже согласен заплатить Инге деньги за молчание, поэтому посылает Ярослава на встречу с нею. Но тут, по-моему, дело нечисто…
Озабоченность Евгения Викторовича передалась и мне: в самом деле, если Ярослав уже засветился как исполнитель, то Кононову он теперь не нужен. Еще большая угроза нависла сейчас над Ингой, которая показала, что ей многое известно. «Похоже, главный заказчик этого убийства совершенно уверен в полной своей безнаказанности!» — возмутилась я. Но опускать руки сейчас нам было просто нельзя.
