Две богатеньких малышки - Эберхарт Миньон Гуд (книги полностью .TXT) 📗
– Я хочу увидеть эти письма.
– Я приду к тебе в контору. А то у тетушки Медоры слух как у летучей мыши.
– Это слишком далеко. Давай встретимся... к примеру, в Плазе. – Эмми услышала легкую усмешку. – В том баре, который раньше был только для мужчин. Сейчас, говорят, женщин туда пускают свободно. Конечно, на тебя могут коситься...
– Я не желаю, чтобы на меня косились! – сказала Эмми, и, к собственному изумлению, звонко рассмеялась. – В котором часу? В четыре или около того?
– В четыре. – Сэнди помолчал, а потом произнес очень серьезно: – Не рассчитывай слишком на эти письма, Эмми. Конечно, похоже, Агнес знала что-то об убийстве Гила, но это еще не значит, что сама она была убита умышленно; более того, это вовсе дает нам доказательств невиновности Дианы – если это то, о чем ты думаешь.
Нечего хвататься за соломинку, упрекнула себя Эмми. Нет ничего проще, чем строить воздушные замки. И все же Агнес знала что-то, что могло бы помочь Диане... Эмми набросила пальто, взяла сумочку и вышла из дому через десятый этаж. Для них с Джастином это единственный путь к спасению, с усмешкой подумала она, вызывая лифт, поскольку тетушка Медора то ли действительно не может подниматься по их длинной, крутой лестнице, то ли ей попросту лень.
Двери лифта открылись – и Эмми сразу же увидела давешнего человека в длинном сером пальто. Он стоял спиной к ней и говорил со швейцаром, потиравшим замерзшие уши. На звук лифта человечек обернулся – как всегда, блеснули огромные очки, – и проворно, как ящерица, выскользнул за дверь.
У Эмми часто-часто забилось сердце – она и разозлилась, и испугалась. Не слишком ли затянулся полицейский надзор? Если, конечно, это надзор...
– Майк, кто этот тип? – снова спросила она у швейцара.
– Не знаю, мисс Ван Сейдем. Он только что подошел и попросил спичку, а у меня нет.
Спички, зажигалки – придумал бы что-нибудь новенькое!
– Я уже видела его здесь!
– Наверно, он живет где-то рядом, – пожал плечами Майк. – Вызвать вам такси, мисс Ван Сейдем?
Эмми кивнула. Когда она рискнула выйти на улицу, под леденящий ветер, человечка в огромных очках нигде не было видно.
Когда она доехала до Пятой Авеню, снова начал валить снег. Эмми поднялась по широким ступеням Плазы и села в просторном зале, уставясь на стеклянные двери, которые то и дело открывались, впуская вместе с очередным посетителем порывы ледяного воздуха, и захлопывались вновь. Она не заметила, как появился Сэнди; он подошел сзади и положил руку ей на голову:
– Почему ты вечно ходишь без шапки? Вот застудишь голову и умрешь!
Это прозвучало так похоже на одну из излюбленных максим Агнес, что слезы навернулись Эмми на глаза.
– Ну, ну, не плачь, это случится еще не скоро, – постарался отшутиться Сэнди. – Пойдем, выпьем чего-нибудь, и ты покажешь мне письма.
Через Пальмовый Зал он провел Эмми в пресловутый бар, куда долгие годы пускали только мужчин. Насколько Эмми поняла, с тех времен не многое изменилось – кроме нее, женщин в баре не оказалось. Однако никто на нее не косился. Они устроились в углу.
Она протянула Сэнди письма. Он прочел их внимательно, затем еще раз, и еще; потом отвернулся и уставился в окно, на летящие снежинки. И даже не посмотрел на Эмми, пока она рассказывала ему о десяти тысячах долларов.
Им принесли заказ, и Сэнди встряхнулся:
– В первую очередь, я считаю, нужно показать это лейтенанту Хейли. У него нюх на все, что может иметь отношение к делу. Мне кажется, что у него есть подозрения, связанные с гибелью Агнес, хотя он ничего и не говорил мне. Экспертиза так и не сказала определенно, был ли это несчастный случай или нет.
Эмми сказала:
– Но, Сэнди, Агнес пишет, что была в театре и что-то там увидела. Она могли видеть Коррину, она могла даже говорить с ней, и выяснить нечто такое, что убедило ее в невиновности Дианы. Мы не знаем, куда уехала Коррина; но вдруг Томас Такер знает что-то о приходе Агнес в театр?
– Может быть Где, ты сказала, он работает? «Черри и Почер»? – Сэнди взглянул на часы. – Он, наверно, еще на службе. Я позвоню.
Он встал из-за стола и быстро вышел в коридор, где были телефоны.
Эмми нервно крутила в руках бокал. Наконец Сэнди вернулся. Она глядела, как он шагал к столу, – рыжие волосы, как всегда, всклокочены; взгляд серо-голубых глаз прям и ясен.
– Он сейчас приедет. Долго отнекивался. Что он имеет против тебя?
– Ничего, Сэнди! Но, когда я с ним вчера говорила, сперва он был приветлив и дружелюбен, как всегда, а потом его вдруг как подменили; он явно хотел избавиться от меня – ну, я и ушла. Я подумала: может быть, ему он просто боится, что ему влетит за разговоры с дамами в рабочее время?
Сэнди рассеянно кивнул:
– Учти, он может ничего и не знать о визите Агнес в театр. Я закажу еще выпить. Сейчас час пик; он не скоро доберется.
– Но когда Агнес поднималась за кулисы, он наверняка был там. И, знаешь, у него прекрасная интуиция. Однажды он сказал мне, что Гил и Коррина, видимо, давно и хорошо знают друг друга; он определил это по звучанию голосов, случайно услышав их разговор. Он сказал: «Они говорили, точно муж и жена»; так оно и оказалось! Но, наверное, я просто хватаюсь за соломинку...
– Иногда и соломинка помогает. А эти обрывки писем могут оказаться вовсе не соломинками. Во-первых, Агнес узнала что-то такое, что, по ее мнению, могло помочь вызволить Диану из тюрьмы. Это «что-то» связано с пропавшими долларами; она же ясно пишет, что не хочет «рисковать всеми этими деньгами». А в тот вечер в театре, за кулисами, она увидела что-то – или поговорила с кем-то, и это укрепило ее в решении открыть то, что ей известно. Она очевидно была уверена, что это поможет Диане. Тут уж явно не «соломинка», а серьезное свидетельства, снимающее вину с Дианы!
Эмми отодвинула бокал на середину стола:
– Джастин говорит, что не занимал у Агнес денег.
Сэнди обдумал это и спросил:
– Ты ему поверила?
– И да, и нет. Он напустил на себя чересчур оскорбленный вид. Но если бы Агнес заняла кому-то десять тысяч долларов, она бы непременно потребовала расписку или что-то в этом роде. Деньги доставались Агнес нелегко, она знала им цену и была очень экономна. А тут такая сумма...
– Если она купила акции или вложила деньги во что-то еще, мы это легко выясним, не волнуйся.
– Сегодня этот тип в больших очках опять болтался возле дома. За последние дни это уже второй раз. И оба раза, говорит швейцар, он просил закурить.
Сэнди нахмурился:
– Хейли сказал, что ничего о нем не знает... О, а это, наверное, наш мальчик?
В баре действительно появился мистер Такер – худой, сгорбленный, с недовольным видом. Сэнди привстал; Томас заметил их, пробрался между столиками и произнес: «Здравствуйте, мисс Ван Сейдем» с таким видом, словно больше всего на свете ему хотелось оказаться в этот миг на другой стороне земного шара.
Сэнди спросил, что он будет пить. Томас замялся; потом буркнул: «Виски с содовой». Когда же официант спросил, какого именно виски принести, юноша совсем растерялся. Эмми заподозрила, что в выпивке он не слишком-то искушен. В деловом костюме, при галстуке, без бус (Эмми была уверена, что их нет на нем даже под рубашкой), Томас сидел на самом краешке стула, будто желал, в случае чего, облегчить себе путь к бегству.
– Женщина, много лет служившая у мисс Ван Сейдем, убита... – начал Сэнди.
– Я читал в газетах, – перебил Томас, и по глазам его стало ясно: он понял, зачем его пригласили.
– Возможно, это был несчастный случай. Но она оставила недописанное письмо, из которого ясно, что за день-другой до смерти она побывала в театре...
– Вот как?
– Дело в том, что она, по всей видимости, знала нечто, связанное с убийством Гила Сэнфорда, и чувствовала, что поступает несправедливо по отношению к Диане... то есть, к миссис Уорд, скрывая это.
Томас с преувеличенным вниманием разглядывал свои ногти.
– Но что именно она знала, неизвестно, – продолжал Сэнди. – В письме она дает понять, что в тот вечер, за кулисами, она увидела что-то – или поговорила с кем-то, – и это окончательно повлияло на ее решение заявить о том, что ей известно.
