Падчерица Синей Бороды - Васина Нина Степановна (версия книг txt) 📗
– Алиса, послушай…
– А! Вы и имя мое знаете?! Дайте угадаю… Ну да, как же, мама прислала вам письмо с фотографией и подробным описанием вашей родной доченьки, так? Нет, помолчите, я сама скажу. А письмо, конечно, не сохранилось, и предъявить вы его не можете!
– Письмо пришло на юридический адрес, я действительно… Корреспонденцию просматривает секретарша…
– Мы с вами сейчас перейдем на другую платформу по мосту и поедем в Москву. Я знаю одно место, где нам снимут наручники. Если вы попробуете по дороге дернуться или потащить меня в сторону, я подниму такой визг и крик, что вас либо сразу же разорвут как садиста-педофила сознательные граждане на улице, либо вы попадете за решетку, если граждане окажутся не слишком сознательными.
– Да я ничего…
– Вам придется отдать мне чемодан в левую руку! – перебиваю я Козлова. – А вы потащите свою трость. Ну? Опустим рукава пониже и возьмемся за руки?
Я нащупываю своей ладонью ладонь папы-юриста, наши соединившиеся руки на всякий случай сверху еще обматываю тонким шерстяным шарфом, наручники звякают, и даже холодное прикосновение металла к уже растертым запястьям не так противно, как его влажная прохладная ладонь.
Мы потащились к мосту.
– Стойте! – остановилась я у лестницы и дернула правой рукой. Юрист споткнулся и застонал.
В моей голове вдруг связались в одну цепочку юрист-документы-подписи-печати-завещание.
– Мне нужен ваш пистолет.
– Нет. Детям нельзя давать оружие.
Так же говорил кореец тогда в кухне…
– Тогда сами достаньте. Вытащите обойму. Выбросьте патроны.
– Не стоит делать глупости, – заискивающе посмотрел мне в лицо Козлов.
– Высыпайте, а то закричу!
– Ладно, ладно!.. – зажав трость между ног, он вытащил оружие.
Патроны падали на рельсы со звоном.
– Теперь – все? Можем идти? Зачем это было нужно? – укоризненно интересуется юрист.
Так я тебе и сказала! За несколько дней до своего исчезновения кореец подписал брачный договор, и наверняка у него где-то было припасено еще и завещание. Цепочка у меня в голове привела к сильному подозрению, что я могу интересовать потенциальных папочек как наследница большого состояния, а что обычно делают с наследницами в криминальных романах? Вот именно!
В «Кодле» в это время суток – полдень – был один Тихоня да еще двое его подручных возились в углу захламленного ангара с мотоциклом.
Ничего не говоря, я подняла правую руку и потрясла безвольно повисшей на другом браслете рукой юриста.
– Ну и понты у тебя сегодня, – пробормотал Тихоня, роясь на полках с инструментом.
Устрашающе клацнув огромными ножницами по металлу, Тихоня сказал, что может только перекусить цепочку, но браслеты останутся.
– Я не смогу в таком виде пойти на работу, сегодня важное заседание, эта штука на моей левой руке будет равносильна приказу об увольнении! – принялся нервно объяснять юрист Козлов.
Я предложила Тихоне приступить к разрезанию цепочки немедленно, а юрист пусть потом поищет металлоремонт или обратится в милицию.
Тихоня нервничал, потому что вот-вот должны были подойти крутые заказчики, и наше присутствие с браслетами на руках могло их взволновать.
– Был бы Сутяга, он бы открыл наручники запросто, ты знаешь, а я в отмычках не мастак.
– Режь!
– Подождите, я вас прошу! – оттягивает юрист наши сцепленные руки от ножниц. – Дайте мне шпильку или кусочек проволоки, я попробую их открыть.
– Режь, Тихоня! – я тяну руку к ножницам.
Тихоня с огромными ножницами наготове сделал вокруг нас, подтанцовывая, два круга и разозлился.
– Вот вам проволока, вот пинцет, вот отвертка! Запритесь в кладовке и ковыряйтесь сколько хотите. Только быстрей, быстрей! – стучит он по часам на руке.
– Тихоня, ты кого слушаешь? – упираюсь я как могу, пока папа-юрист волочет меня в кладовку. – Ты мошенника слушаешь?! Отсоедини меня немедленно!
– Алиска, не кричи, – кривится Тихоня, – я боюсь кого-нибудь поранить, почему твой друг не стоит спокойно?!
– Потому что он козел! – кричу я и топаю ногами, а на бетон пола капает первая капля крови из носа.
– Попрошу не ругаться, – заталкивает меня в тесную кладовку юрист. – Стой тихо и держи руку вот так. Не дергайся.
Слышен шум подъезжающей машины, потом топот ног – это Тихоня подбегает к кладовке и захлопывает дверь с той стороны. Мы с юристом оказываемся в полнейшей темноте и начинаем шарить по стенам свободными руками. Я слышу запах его лосьона после бритья. Перспектива застрять тут с ним на полчаса в абсолютной темноте приводит меня в исступление, я подтаскиваю прицепленную руку к лицу и злорадно вытираю кровь под носом рукавом его пальто болотного цвета.
Козлов нашел выключатель, свет люминесцентной лампы ударил по глазам яркой вспышкой. Стоим несколько секунд, зажмурившись, потом мне приказано не дергаться, юрист наклоняется к наручникам, и я минуты две в подробностях разглядываю его плешь на затылке и внутренность оттопырившегося на шее белейшего воротничка.
Братья Мазарины осмотрели джип. Сопровождающий их охранник отозвал Игоря Анатольевича в сторону и шепотом обратил его внимание на показания спидометра.
– Тихоня! – подозвал работника Гога, доставая бумажник. – Хорошо я тебе плачу?
– Спасибо, хорошо, – кивнул Тихоня, вытирая руки тряпкой в бензине.
Игорь Анатольевич присмотрелся повнимательней и заметил, что Тихоня нервничает. Признаки страха или беспокойства у людей, с которыми Гога имел отношения любой важности – будь то дружеские, деловые или добровольно-подневольные, – Мазарин научился определять безошибочно. Он незаметно огляделся и попросил брата на всякий случай осмотреть ангар и жилые помещения.
Григорий Анатольевич не спеша двинулся к работникам в углу, но что-то привлекло его внимание. Присев, он поднял с пола ярко-зеленый шарфик, подержал его в руке и поднес к лицу, нюхая.
– Ты ездил куда-то на моем джипе? – повернулся к Тихоне Гога.
– Вы сами разрешили мне иногда брать машины, которые я ремонтирую, не помните? Чтобы хорошенько проверять их ход и состояние после ремонта. Вы выписали доверенность на имя Сутягина, потому что мне только шестнадцать…
– Я спрашиваю, куда ты ездил на моем джипе? – еще тише повторил вопрос Гога.
Отойдя на несколько шагов от того места, где лежал шарфик, Григорий Анатольевич Мазарин опять присел. Он задумчиво потрогал указательным пальцем подозрительную каплю, потер выпачканный палец большим и убедился, что это кровь.
Гоша Мазарин встал и выдернул из-за пояса оружие.
Звук передернутого затвора привлек внимание Гоги Мазарина. Не поворачиваясь к брату и не отвлекаясь от разговора, он тоже выдернул из-за пояса пистолет.
– Ты ездил на моем джипе очень далеко. Очень. Зачем? – Покосившись, Гога заметил, что брат и один телохранитель с оружием наготове идут по следам цепочки из кровавых капель на полу.
Бледный Тихоня молился про себя, чтобы поскорей вернулся с обеда Сутяга, который всегда находил нужные слова и за полминуты мог вывести братьев Мазариных из состояния подозрительности и охотничьего азарта и ввести добродушно-покровительственное.
– Мы не сделали ничего плохого, машину попросила Алиса, она сказала, что один из вас всегда готов для нее на все, вот мы и…
– Тиш-ш-ше, – покосился Гога на брата, подбирающегося по каплям крови к двери кладовки. – Она сама попросила?
– Да, – сглотнул Тихоня напряжение в горле и приготовился к худшему: Гоша с телохранителем находились у самой двери, за которой была заперта Алиска с прицепленным к ней наручниками мужиком. – Она… Она попросила отвезти труп в озеро, и мы поехали в деревню, помните, тот самый адрес, вы знаете это место…
– Ты сказал – труп? – изумился Гога Мазарин.
– Да. Утопленника, мы его погрузили в багажник, довезли до пруда и булькнули туда, честное слово, она сказала, что ваш брат не против оказать ей любую услугу! – Тихоня наконец выдернул из кулака опешившего Гоги свою захваченную футболку и нервно разглаживал ее на груди.
