Дело о заикающемся троцкисте - Константинов Андрей Дмитриевич (книги онлайн бесплатно серия .txt) 📗
…Стоящий у входа Вадик, в свою очередь, заметил меня и закричал:
— Вот, я к ней пришел. Как вас зовут?
Аня Соболина, я помню. Я пришел вам рассказать, кто убил Крепыша. Я все знаю.
Пропустите меня.
Я прибавила шагу. Если он сейчас прорвется и «сядет на уши», то слезет не скоро, а значит — рабочий день можно считать загубленным. Ну а поскольку я не умею грубо посылать, то Тараканников может со мной разговаривать вплоть до моей кончины. Причем, что удивительно, несмотря на обилие разноплановой информации, которую он выплескивает, в памяти не остается ровным счетом ничего. Он уходит, а ты потом вертишь головой по сторонам: куда делись три часа из твоей жизни? Поэтому от Спозаранника я рискнула вернуться в свой кабинет, только когда убедилась, что Вадик мне уже не страшен. Он стоял и, держась руками за дверной проем, рассказывал жаждущему его выпроводить Каширину, что лично знаком с убийцей Кеннеди.
— Аня, вы не интересуетесь детской порнографией? Могу поделиться очень интересными данными, — крикнул мне вслед Тараканников, когда я скрывалась за дверью своего кабинета.
В кабинете стояла Агеева и держала телефонную трубку в руках.
— Анечка, это тебя, — с некоторым удивлением произнесла она. Дело в том, что мне редко звонили на работу, а если и звонили, то знакомые Марине Борисовне люди. Этот, видимо, был чужой, и Агеева пояснила:
— Приятный мужской голос…
Обладателем его оказался Артемкин.
— Я просто хотел узнать, как у вас дела продвигаются, может, чем помочь надо? — сказал он, извинившись за беспокойство.
— Дела идут по плану, я пока занимаюсь сбором предварительной информации, — ответила я, сама слабо представляя, что значит «предварительная информация». Однако это словосочетание произвело впечатление на Артемкина:
— О! А я подумал, что, может быть, вы хотели поехать поговорить с теми людьми, которые сейчас живут в квартире Ягодкина. Я бы вам предложил свою помощь, потому что, на мой взгляд, одной туда идти небезопасно…
— То есть?
— Ну там пьянки постоянные, драки.
Давайте я за вами заеду завтра во второй половине дня, часа в четыре — и вместе сходим?
— Давайте, — я обрадовалась. Появился шанс сделать хоть что-то по розыску этого несчастного алкоголика. Может, его друзья-собутыльники расскажут, что с ним случилось. Что ни говори, а этот агент проявился как нельзя кстати…
После работы я зашла в супермаркет недалеко от дома. Когда я в задумчивости бродила мимо витрин с ветчиной и сыром, размышляя, что бы такого купить на ужин Володе с Антошкой, вдруг услышала противный, но знакомый голос сзади: «Это моя бутылка пива. Я с ней пришел, э-э-э, не бейте меня по голове, не бейте. Помогите, я буду жаловаться Карачаевцеву!».
Тирада сопровождалась звуками вялой потасовки. Я оглянулась с самыми плохими предчувствиями. Так и есть: Тараканников, этот жуткий сумасшедший уголовник.
Он стоял в окружении трех охранников супермаркета, пытаясь вырвать рукав своего длинного потрепанного плаща из рук продавщицы. Второй рукой с зажатой в ней бутылкой он размахивал над головой.
— Я помощник депутата Правшова, вот мое удостоверение. У нас депутатская неприкосновенность! — не унимался Тараканников, защищая свои права собственности на бутылку пива, по-видимому, только что спертую с прилавка.
— Молчи, лишенец, — легкими пинками охранники теснили Тараканникова к выходу. Я представила, как буду выглядеть в глазах окружающих, если эта одиозная личность вдруг сейчас заорет на весь зал: «Соболина!». В том, что он не преминет меня опознать, я не сомневалась. Я быстро нагнулась и пошла вдоль витрины с колбасами, побыстрее к выходу, лишь бы Тараканников не успел заметить мое присутствие в зале. Так я шла, пока не уткнулась головой в толстый живот одного из охранников, только что задержавшего Вадима.
— Вы что, вместе? — грозно спросил он.
— Нет, что вы, — мне пришлось разогнуться.
— Зачем тогда прячетесь? — полюбопытствовал секьюрити.
— Я? Прячусь? Я колбасы разглядывала, — не успела я порадоваться, что так ловко выкрутилась, как на весь магазин раздался окрик:
— Соболина! Вот спросите у той женщины, какие у меня связи в этом городе. Вот она, вот! Аня, я здесь, — Тараканников стоял у выхода и усиленно тыкал в меня пальцем.
Я готова была провалиться сквозь землю.
Из магазина нас выперли обоих. Тараканников, едва оказавшись на свободе, отряхнулся, пригладил помятый плащ и продолжал вещать на всю улицу:
— Это была моя бутылка пива. Я ее купил в соседнем магазине! Хотел взять рыбы здесь. Мерзавцы, я в прокуратуру пожалуюсь. А то распустились. Сейчас позвоню зампрокурора, а то совсем эти магазинные охранники распустились. Это нарушение прав человека. Аня, а вы знаете, что я известный правозащитник?
— Угу, только, пожалуйста, тише. — Я едва ли не бегом бежала от места происшествия, пытаясь оторваться от Тараканникова, но он вслед за мной прибавлял шагу. Мне хотелось оказаться хотя бы в тихом и безлюдном месте, чтоб никто не увидел моего попутчика.
— Аня, я в тюрьме ел раков. Думаете, это просто так? У меня был негр-повар.
Меня все слушались. Хотите, я открою тайну: я спал с женой губернатора, — «тайну» он открыл не только мне, но и десятку людей, оказавшихся в ближайших пятидесяти метрах от нас, потому что произнес он это чрезвычайно громко и визгливо.
— Только тише, умоляю, — я была просто в отчаянии, не зная как отделаться от него. Мои слова: «до свидания, мне пора домой», которые я произнесла за последние пятнадцать минут раз двести, Тараканников попросту пропускал мимо ушей.
— Когда я стану губернатором, я сделаю вас своим пресс-секретарем. Вы мне нравитесь. Выходите за меня замуж…
Тут я поняла, что единственный выход — это расслабиться и не слушать Вадика. Только так можно избежать сумасшествия. Из-за него я так и не купила продукты к ужину. Когда я дойду до следующего магазина, будет уже полдевятого, в девять я буду дома. К половине десятого подойдет Володя, да и Антошку надо поскорее накормить. Что бы такое сделать на быструю руку? В принципе, курица недолго готовится, на сковородку — и все. Хотя нет, хочется, чтоб было вкуснее, с гарниром, шампиньонами, чесноком. В морозилке еще пельмени остались, но это совсем не выход…
— …Лично знаком с начальником оперчасти «Крестов». Семьями дружим. А с начальником питерского уголовного розыска мы в начале девяностых вместе куртками конфискованными торговали. Тогда у нас кооператив был, «Север» назывался…
Нет, так дело не пойдет. Надо срочно что-то придумать. Пельмени на ужин — это катастрофа. Может, сделать пюре? А где в такое время найти нормальную картошку? Везде дорогущая. Все дороговато. Скоро надо будет думать, как Антошку в школу собирать. Столько всего надо будет купить: ранец, учебники, костюмчик… Еще в начале года думали с Соболиным, не отдать ли нам Антошку в частную школу, теперь ясно, что придется ему идти в обычную. Бедный мой ребенок, даже лето нормальное родители ему не смогли устроить…
— Я был богатый и ездил на «мерседесе». Меня посадили специально, из зависти. Интриганы! Меня предали. Никого я не похищал. То есть похитил, но с его согласия. Я так тыщу раз делал — и ничего. А тут из-за одного сраного мальчика — целых пять лет…
— До свидания, Вадим, я уже пришла. — Я не стала дожидаться, пока Тараканников распрощается со мной, и кинулась в подъезд. Последнее, что я услышала, было визгливо-удивленное: «Как, уже?»
— Анюта, почему вы такая задумчивая сегодня? — спросил Сергей, кинув на меня взгляд сбоку. Мы мчались на его машине по Московскому шоссе в отдаленный район, где затерялись следы пропавшего Ягодкина и где ныне в его квартире проживают какие-то странные люди. Мимо мелькали отстающие машины и серые «сталинки» проспекта. Артемкин вел машину легко и уверенно, вызывая у меня уважение и зависть — я понимала, что никогда не смогу научиться так водить.
