Объяснение в ненависти - Владимирский Петр (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
А куда я устроюсь? Санитаркой в «острое» отделение и то нельзя, там нужны физически крепкие люди… И потом, друзья-товарищи, мужчины-коллеги, я-то без вас не могу, а вы без меня? Может, моего увольнения никто и не заметит. Посудачат, посплетничают, да и забудут.
Хотя нет, вот Катя-гестапо не забудет. Массажистка и мануальщица, она уникальна в своем деле. Остеохондрозы, радикулиты и жесточайшие невралгии в ее умелых руках исчезают, будто их и не было никогда. Не зря к ее имени приклеили прозвище «гестапо» — у Катерины в руках силища, какая не каждому мужику дана. У Веры давняя дружба с Катей-гестапо. Когда-то удалось помочь ее семье выстоять в тяжелой ситуации, и с тех пор она постоянно готова выручить, подставить плечо…
По опыту Вера знала, что все «опилки» нужно перепилить до конца, что дорогу черных мыслей лучше всего проскочить поскорее. Даже об измене Андрея она как-то стала забывать, затолкала ее подальше в уголок сознания, поудобнее устроилась на стуле и принялась вспоминать других своих коллег-медиков. Воспоминания наводили в ее голове порядок, придавали мыслям стройность, создавая среди бушующего моря эмоций островок, где мог немного отдохнуть робкий голос разума.
Она вспомнила свой кабинет. Ничего в нем нет особенного, обычный кабинет психотерапевта. Но сейчас, когда возникла боязнь потерять его, каждый предмет обжитого пространства казался важным и милым. Врачи называли Верины владения не кабинетом психотерапии, а филиалом музея «Поля чудес». В начале своей врачебной карьеры Вера, как многие ее коллеги, приносила домой коробки конфет, торты, шампанское и коньяки. Эти подарки от благодарных пациентов пользовались особенно большим спросом у мужа и свекрови. Однако их сладкая жизнь длилась всего несколько первых лет Вериной врачебной практики. Однажды очередной пациент поинтересовался у Веры Алексеевны, какие конфеты или напитки она предпочитает. И в этот момент Вера сообразила произнести такой текст:
— Если честно, я не пью коньяк. Как по мне, он пахнет сгоревшей историей болезни. Сладкое мне просто нельзя, а то расползусь вширь, и тогда придется переквалифицироваться в диетолога. А люблю я то, что люди делают собственными руками. Эти предметы не съешь и не выпьешь. Они остаются на память о человеке. Что может быть важнее, чем память?
— Вас понял! — сказал догадливый пациент. — Подарок, сделанный своими руками, несет на себе отпечаток личности дарителя!
И в тот же день приволок в Верин кабинет маленькую скамеечку для ног, собственноручно выдолбленную им из капа — нароста на дереве.
Беспроволочный больничный телеграф от пациента к пациенту работал исправно. Больные и здоровые вскоре узнали, что доктор Лученко не принимает ни конфет, ни коньяков, а лишь рукотворные сувениры. Вскоре стены гипнотария украсились разнообразной живописью — от натюрморта до Вериных портретов, от батальной до абстракционистской. Кто-то вышивал картины крестиком или гладью, кто-то выклеивал их из пуха и пера. Одни мастера строчили полотна из лоскутков, другие выкладывали из ракушек. На полках и этажерках теснились шкатулки, вазы из лозы, керамики, дерева и самолично выдутые из стекла. На врачебной кушетке раскинулись веселые яркие подушки. А на широком подоконнике в несколько рядов выстроились всевозможные цветы в горшках и длинных поддонах, просто какое-то царство флоры от орхидей до фиалок.
Самой Вере Алексеевне никогда бы не справиться с такой лавиной сувениров. Скоро ни ей самой, ни ее пациентам не осталось бы места не только в кабинете, но и на всем первом этаже. Спасибо коллегам, помогли. Часть самых забавных творений разошлась по друзьям, часть попала в кабинеты заведующих отделениями. А наиболее трогательные или чем-то памятные экспонаты остались у хозяйки.
Невозможно уйти из этого кабинета. Как можно вот так просто взять и вышвырнуть ее из клиники, где хранится столько ее души?!
Значит, можно.
Будто она не знает, что справедливости не существует! Комиссия обязательно накопает какую-то причину для увольнения. Хорошо, если ее «уйдут» по собственному желанию! Давно известно разрушительное действие жалобы. Кончается все одинаково: нет человека — нет проблемы, старый привычный рефлекс.
Не хочется уходить с работы, ох не хочется! Вера понимала, что это лишь привычка, что времена на дворе другие, прагматичные. Ансамбли песни и пляски распались на солистов, причем каждый солист рвется к успеху и достатку. Но ведь она держится за свою клинику вовсе не оттого, что засиделась на одном месте и мхом обросла. Просто там все стало родным! Господи, все так понятно!
Пока Вера в сотый раз за последние дни обдумывала безрадостную перспективу своего увольнения и вела бесконечные внутренние беседы, Даша отобрала несколько визиток. Расспросила подругу об их владельцах. Четвертая визитная карточка была прокомментирована как «врачебная тайна». Вера не стала даже объяснять свой отказ говорить о даме, кому принадлежала визитка, а просто забрала карточку обратно.
— Пошли в машину, подвезу домой, — сказала Даша.
— После спиртного?
— Ничего, я с гаишниками умею разговаривать. Да и мало их сейчас на дорогах.
— Ну тогда не домой, а в «Океанимпэкс». Я там тренинги провожу.
— Работать?! Ну, Янис! Вцепился в тебя, да?
— Остынь, просто надо же чем-нибудь заниматься, пока ты мне работу принесешь на блюдечке…
Они стояли в пробке на проспекте, «фольксваген» красной клубничкой выделялся в серо-черном автомобильном потоке, и Даша вдруг завелась на тему о том, какое значение имеет работа в жизни людей.
— Недавно я прочла в интернете статью о том, что уже в нашем веке часть людей перестанет работать, — сообщила Сотникова. — Тот, кто скопил достаточно денег, сможет жить, не думая о хлебе насущном. Как, собственно, и жили в свое время аристократы. Кстати, я так и не поняла, отчего это авторы статьи решили, будто людям угрожает тотальное безделье. Очевидно, они думают, что техника нового времени — компьютеры, видеотелефоны, роботы, повсеместная автоматика и другие технологические изобретения создадут для человечества слишком много досуга. Народ станет расслабляться, сидя дома за некой суперклавиатурой. А все жизненные блага им будут доставляться одним движением компьютерной мыши.
— И человечество вымрет от скуки, — прокомментировала Вера. — А куда девать самореализацию? И что делать с потребностью в самоуважении? Можно, конечно, до опупения практиковаться в игре в гольф или в метании дротиков, организовать клуб любительниц шляп из итальянской соломки или движение в защиту бездомных котов, но от такой деятельности короткая дорога к стационару в моей клинике! Человек должен заниматься осмысленной работой, чтобы оставаться человеком.
— Это мы, трудоголики, так думаем, — засмеялась Даша. Стоящие впереди машины тронулись, пробка рассосалась, и можно было ехать дальше.
Янис Пылдмаа мчался в своем «лендровере» на приличной скорости. Каждое утро он так гнал по шоссе через этот сосновый лес, и не потому что опаздывал, — ему до боли, до судорог в сжатых челюстях хотелось чувствовать себя живым. Но сегодня все было не так, как всегда: рядом с ним сидела Кристина. Это многое меняло. Поэтому стрелка спидометра показывала всего сто двадцать километров в час. И сегодня Янису хотелось, чтобы эта дорога никогда не кончалась. Как-то раз зимним вечером, когда он возвращался в свой загородный дом, на пустую трассу неожиданно вышел олень. Водитель едва успел затормозить. Лесной красавец спокойно стоял посреди дороги. Лишь его роскошная голова, увенчанная ажурной короной рогов, была повернута в сторону машины. Темные глаза разглядывали массу «лендровера». Олень был крупный, выше машины, и, видимо, еще молодой. Он не умел бояться. Просто стоял и смотрел. Постоял несколько минут и неспешным шагом ушел в темноту леса. Янису эта встреча почему-то запомнилась. Он немного завидовал лесному зверю. Вот кто по-настоящему свободен. Никого не боится, ничего никому не должен. Подвести его мог только инстинкт. Янис усмехнулся. Основной инстинкт… Он вновь посмотрел на красавицу Кристину. Она улыбнулась в ответ. Чудо как хороша девушка.
