Предсказание для адвоката - Борохова Наталья Евгеньевна (книги онлайн полные .txt) 📗
– Я проявил слабость и глупость, думая, что трагедия моей семьи может остаться в тайне. Я плохо соображал тогда. Это все стало для меня таким страшным ударом. Но злая ирония состоит в том, что, выставив ребенка из дома в тот холодный апрельский вечер, я обрек себя на большие мучения, чем было бы, если бы я оставил его у себя. Мы стали получать анонимные письма с требованием денег. Я был в замешательстве и не нашел никакого иного выхода, как поддаться требованиям шантажиста. Между тем его аппетиты росли, суммы запрашивались раз от раза все большие и большие. Промежутки между посланиями сокращались.
– А кто это мог быть? – спросила Елизавета.
Новицкий внимательно посмотрел на нее. Она не отвела взгляд.
Петр Иванович вздохнул и пожал плечами:
– Вы читали письмо. Конкретной подписи там не стоит. Мы платим деньги анониму.
– А вы не пробовали говорить со своей домработницей? Она первая, на кого падает подозрение. Вы не рассчитали ее?
– Нет. Не осмелились. Но проблема не так проста, как кажется на первый взгляд. Не забывайте, Серафима – соучастница того темного дела. А сколько их еще, возможных вымогателей, бог знает. Информация о беременности жены могла просочиться откуда угодно. Вспомните врача в медицинском центре, пластического хирурга, вездесущую прислугу, продавцов в детских магазинах. Я – публичная фигура, не забывайте. О, конечно, я соблюдал осторожность! Я никому не говорил о предстоящем пополнении в семействе, а сама Лара этой темы избегала как черт ладана. Она носила модную одежду, и я уверен, никто из близкого окружения не догадывался. Ну, стала она слегка полнее – но это не портило ее. Что касается физической формы, Лара выглядела превосходно – никаких пигментных пятен, отеков. Ее насыщенная вечеринками жизнь, за которую она так отчаянно цеплялась, поддерживала жену в тонусе. Ну а на позднем сроке она уже была в нашем доме за городом. Я уволил всю прислугу, оставив только Серафиму. Она готовила еду, прибирала, покорно сносила вздорный нрав Лары, которая к концу беременности стала невыносимой. Я запретил ей визиты, впрочем, она и сама не желала никого видеть. Гулять она выходила поздно, когда на землю уже ложились сумерки. Наш собственный парк стал для нее замечательным убежищем. Но кто знает? И у деревьев есть глаза. Правду знаете вы, и, похоже, не вы одна. Взять ту же Эмму…
– Да, так что же Эмма? – вклинилась Лиза. Она давно уже собиралась вывести разговор на интересующую ее тему, вот только подходящего предлога не было.
– Эмме удалось все узнать.
– А вы не думаете, что она была той самой вымогательницей? Ведь последнее письмо от анонима вы получили в день похорон Эммы. Если взять временную поправку на доставку почты…
– Абсурд! – прервал Лизу Новицкий. – Зачем обнародовать те сведения, которые сами по себе являются источником дохода? Зачем резать курицу, несущую золотые яйца?
– Но ведь зачем-то она вынесла вашу историю на публику?
– Искать логику в поступках Эммы – это все равно что добывать из навоза бриллианты, – в сердцах заметил Новицкий. – Это была чрезвычайно эксцентричная особа, обожающая внешние эффекты и игру на публику. Мне даже кажется, что она была не совсем нормальна.
– Тем не менее ей удалось раскопать не одну грязную историю, – заметила Лиза. – Вы не находите, что она была права и во всех остальных случаях?
– Кто ее знает? – отозвался Новицкий. – Она за это поплатилась – это единственный факт, который можно констатировать, вне всяких сомнений.
– И вы думаете, она получила по заслугам?
Это был провокационный вопрос. Лиза затаила дыхание.
Новицкий усмехнулся:
– Вы кажетесь самой себе весьма загадочной, Елизавета Германовна. Не хотите ли спросить прямо: не я ли убил бедняжку Эмму, чтобы сохранить в тайне рождение своего больного сына?
Дубровская почувствовала себя неловко. Ей всегда казалось, что ее скрытые намерения невозможно просчитать. Конечно, этот вопрос ее интересовал, но задать его Новицкому в лоб было бы… как это… не совсем удобно, что ли?
– Знаете, что я должен сделать сейчас? Ну, если придерживаться логики, что именно я являюсь тем ужасным убийцей…
– Что же? – спросила Лиза, затаив дыхание.
– Убить вас!
– Ну как же так…
– А вот так. Но этого я делать не буду.
– Почему?
– А вы еще не догадались? Потому что я не убийца, – Новицкий позволил себе слабое подобие улыбки. – Да, я грешен, но не настолько, чтобы крошить соломкой всех вольных и невольных свидетелей своего горя. Да, я осознаю, что, если это все выплывет наружу, на моей политической карьере можно будет поставить жирный крест. Но, видно, шила в мешке не утаишь. С этим приходится мириться.
– Странно, – задумчиво проговорила Лиза. – Мне кажется, основная часть вины лежит на вашей супруге, но вы почему-то не позволяете себе в ее адрес даже слова попрека. Ведь какая-нибудь другая женщина могла бы сделать вас счастливым, дать вам все, о чем вы мечтали?
– Об этом не может быть и речи, – сухо ответил ей Новицкий. – Разве вы не поняли? Я люблю Лару, и это не обсуждается…
Лиза задумчиво глядела на порхающие за автомобильным стеклом белые хлопья. За несколько часов, проведенных ею в ресторане, на улице разыгралась настоящая снежная феерия. Город накрыло пушистой пеленой, и то, что совсем недавно казалось грязным и мрачным, приобрело вдруг нарядный вид. Черное небо извергало на землю мириады снежинок, как будто кто-то наверху щедро сыпал вниз новогоднее конфетти.
– Елизавета Германовна, – деликатно напомнил о себе Ян. – Мы возвращаемся домой или поедем еще куда-то?
Глупый вопрос, если разобраться. Одиннадцать, между прочим. А если учесть, что до загородного дома добираться час, то у Лизы впереди маячит заманчивая перспектива – появиться в особняке Мерцаловых сразу же, как старинные часы в гостиной пробьют полночь. Припозднилась, однако…
– Домой, – попросила она, и автомобиль, радостно заурчав, помчался по влажной и скользкой от тающего снега дороге. Водитель был сосредоточен и молчалив.
– Ты знаешь, Новицкий не виноват в смерти Эммы, – сказала вдруг Дубровская. Ей приятно было осознавать, что в каком-то роде они являются с Яном заговорщиками и могут обсуждать детали проводимого расследования.
– Странно, что вы вообще могли заподозрить этого типа, – отозвался водитель. – Типичный бюрократ и зануда. Может, он где-то и хапнул бюджетных денег, но решиться на мокрое дело – увольте!
– Ну, про деньги ничего не скажу, не знаю. Но другие грехи у него имеются. Сути я говорить не буду, но огласка не в интересах Петра Ивановича. Может случиться скандал.
– Ох, Елизавета Германовна, это, конечно, не мое дело, но мне кажется, вы нарываетесь на неприятности. Зачем молодой, красивой девушке носиться по городу, решая опасные головоломки?
– Я не успокоюсь, пока не найду убийцу Эммы, – просто ответила Дубровская. – У меня имеется список подозреваемых лиц, и сегодня я с полной уверенностью могу вычеркнуть оттуда Новицкого.
– Позвольте полюбопытствовать, сколько всего этих лиц в вашем списке? – ехидно осведомился Ян. – Или же это секрет?
– Нет. Все участники злосчастной вечеринки, конечно, исключая меня и Андрея Сергеевича.
– А что думает на этот счет прокуратура?
– По-моему, они занимаются поисками несчастного бродяги, – хмыкнула Дубровская. – А я, думая об этом деле, полагаю, что все ниточки тянутся к одному человеку.
– К кому же?
– А вот это пока секрет.
– А я бы на вашем месте размышлял сейчас на другую тему.
– На какую же?
– Как объяснить Андрею Сергеевичу ваше позднее возвращение.
Ян был совершенно прав. Дубровская погрустнела и сразу же замолчала. Водитель, уловив перемену в настроении пассажирки, усмехнулся.
– Ладно, Елизавета Германовна, как вам такой вариант: у меня сломалась машина, и, пока я чинил ее, вы отогревались в кафе за чашкой чая?
– Ой, Ян, – протянула Лиза. – А такое возможно? Я была бы тебе очень признательна, только обманывать Андрея Сергеевича как-то не совсем хорошо.
