Приглашение в рабство, или Требуются девушки для работы в Японии (Сердце на продажу, или Я вижу свет - Шилова Юлия Витальевна
– Ирина, я же не виновата… Он сам напросился! Никто его в нашу машину не звал…
– Конечно. Теперь будет знать, как по чужим машинам рассиживаться.
– Теперь он уже ничего не будет знать. Что нам делать?
– Нужно избавиться от трупа.
– Как?
– Именно об этом я и думаю.
– Ира, посмотри, все заднее сиденье залито кровью, – вскрикнула Натка.
– Сначала избавимся от трупа, а затем от машины, – постаралась улыбнуться ей я.
Натка тихо заплакала. Мне стало ясно, что в данный момент на нее лучше не рассчитывать. Натка сейчас находится в таком состоянии, что, появись тут полиция, она сразу же признается в содеянном и подпишет себе приговор. Ей нужно время, чтобы успокоиться и прийти в себя, а времени у нас просто нет. В любую минуту к машине может кто-нибудь подойти, и тогда нам будет совсем туго.
– Нужно накрыть труп покрывалом. Это на тот случай, если нас остановят полицейские, – говорила я сама с собой. – Только где же взять покрывало? Как жаль, что у этого идиота нет покрывала.
Я посмотрела на Марата, затем на плачущую Натку и поняла, что мне больше терять нечего. Резко хлопнув дверью, я направилась к группе мирно беседующих мужчин. Натка даже не заметила моего отсутствия. Она находилась в состоянии шока. Мужчины моментально замолчали и с удивлением уставились на меня. Отец Марата, сморщившись, сунул таблетку под язык. Марат резко побледнел и выронил сигарету.
– Марат, можно тебя на пару слов, – обратилась я к нему.
Он кивнул и шагнул мне навстречу.
– Может, не стоит? – отец Марата попытался привести его в чувство.
– Стоит, – отрезала я и схватила Марата за руку.
– Кто ты такая?! Почему ты так разговариваешь с Маратом?! – стали возмущаться братки.
Не обращая на них внимания, я отвела Марата в сторону. Мне даже не хотелось думать о том, как я выгляжу в данный момент: ссадины и синяки на руках и ногах, зашитый висок, синяк под глазом, губа опухла и раздулась до самого носа… Марат смотрел на меня полными ужаса глазами и не мог произнести ни слова. Я держала его за руку и нервно перебирала его пальцы. Братва по-прежнему не сводила с нас глаз и пыталась услышать, о чем мы говорим. Это сбивало меня с мыслей и мешало настроиться на нужный лад. Мы стояли как ненормальные, смотрели друг другу в глаза и не могли произнести ни слова. В конце концов один из братков не выдержал и подошел к нам:
– Марат, что, наших проституток избили? Пусть скажет кто, и мы своих пацанов пошлем на разборку. Нужно выяснить, кто мешает нашим телкам спокойно работать!
Я уставилась на братка взглядом, полным ненависти, и силой потянула Марата за руку.
– Марат, скажи ему, чтобы он шел и занимался своими делами.
– Гриш, ты иди. Сейчас я с девочкой разберусь и приду, – послушно произнес Марат.
Браток недовольно фыркнул и вернулся на прежнее место.
– Ты знал, что я приду?
– Знал. Кто тебя так? Григорич?
– Да нет. Просто я чуть не попала в притон.
– Понятно.
– Марат, у меня проблемы. Пожалуйста, помоги мне. Давай подойдем к моей машине.
– У тебя есть машина? С каких это пор?
– С сегодняшнего дня.
– Григорич подарил?
– Нет, угнала.
– Когда?
– Часа четыре назад, а может, пять.
– Ты что, с ума сошла? Машину, наверное, ищет полиция.
– Не думаю.
– Откуда такая уверенность?
– У меня интуиция.
Мы подошли к машине, он удивленно присвистнул и произнес:
– Тебе не кажется, что твоя интуиция запросто может тебя подвести. Это очень дорогая тачка. Я думаю, что пострадавший все-таки заявил в полицию.
– Это ерунда, я хотела бы обратиться к тебе совсем по другому вопросу.
Я подошла ближе и открыла заднюю дверь машины. Лысый полулежал, прислонившись к другой двери, и смотрел куда-то вдаль широко раскрытыми глазами. Натка уткнулась в переднюю панель и сидела, обхватив руками голову. Марат с ужасом посмотрел на лысого и тихо сказал:
– Это Костик.
– Правильно говоришь.
– Одна из шестерок Григорича.
– Точно.
Марат перевел взгляд на Натку. Натка не двигалась, наверное, она даже не слышала наш разговор.
– Это кто?
– Моя подруга.
– Она живая?
– Да.
– Что-то не похоже.
– У нее шок.
– Кто его убил?
– Мы.
– Понятно. Я думаю, если вы его убили, то на это были причины.
– Тебе хорошо известны эти причины.
– Ирка, ты ненормальная. Лучше бы я отправил тебя на родину. Брось машину, и все. Пусть ее найдет полиция вместе с трупом.
– Это невозможно.
– Почему?
– Потому что тут кругом мои отпечатки пальцев. Потому что я угнала машину у человека, который меня знает.
– Как это?
– Я угнала машину прямо на его глазах. Если машина зарегистрирована на его имя и полиция найдет в ней труп, то она без труда выйдет на владельца. Владельцу машины незачем меня выгораживать, и он подробно опишет мои приметы. Меня найдут. Нужно избавиться от трупа и вернуть машину владельцу.
– Как ты хочешь вернуть машину?
– Поставлю ее на прежнее место, там, где взяла.
– Ты ненормальная!
– Я это знаю. Помоги мне избавиться от трупа.
Марат заметно занервничал и опять закурил.
– Ирина, посиди в машине. У меня важная встреча.
– Как – посиди? С трупом? К машине в любой момент может кто-нибудь подойти. Я не могу ждать.
– Ирина, у меня важная встреча.
– Все твои дела никуда не денутся. Мне казалось, что я важнее. Я опять ошиблась?
– Послушай, ты сумасшедшая. Ты скоро перебьешь всех людей Григорича!
– А что мне делать? Я попала в беду. У меня нет ни денег, ни документов, ни друзей, которые бы мне помогли. Я не могу отсюда вырваться, пойми! Ты прекрасно знаешь, что я не проститутка. Просто тут, в Токио, мне пришлось почувствовать себя тварью, дерьмом, дрянью. Помоги мне избавиться от трупа и попасть домой! Мне и моей подруге. Я понимаю, что мы не можем быть вместе, да я и не хочу. Я не могу связать свою судьбу с человеком, который живет, соблюдая какие-то дурацкие условности: так положено, а так не положено. Я прошу тебя об одном: о помощи. Помоги мне вернуться домой и начать жить заново. С этой болью, с этой бестолковой любовью, которая не принесла мне ничего хорошего, кроме горечи и разочарования. Ведь нам было не так плохо вместе.
– Ирина, я обязательно тебе помогу, но я не могу бросить все и решать твои дела.
– Почему?
– Потому что сначала я должен решить свои. Сиди тут и жди меня. Как только я освобожусь, сразу займусь твоими проблемами.
– Я не могу ждать. Мне нужна твоя помощь сейчас, сию минуту, сию секунду!
– Ирина, здесь собрались очень важные люди, и они ждут, когда я вернусь. Я не имею права заставлять их ждать, потому что я им обязан и они слишком много для меня сделали.
– Еще скажи, что я поставила тебя в неловкое положение, когда подошла к тебе при них. Скажи, что я должна была сидеть вместе с трупом и ждать, когда закончится твоя стрелка. Скажи, что же ты молчишь? Ведь ты хотел сказать именно это.
Марат провел ладонью по моему лицу и тяжело вздохнул.
– Это швы?
– Швы.
– Где наложили?
– В клинике.
– А с губой что?
– С губой плохо дело. Губу зашили, но я пыталась развязать руки своей подруге зубами. В общем, перестаралась, вот швы и полопались. Когда все закончится, придется опять обращаться в клинику: как бы не началось нагноение…
– Больно?
– Я здесь успела привыкнуть к любой боли: и моральной и физической. Кстати, физическая боль – пустяк по сравнению с тем, что меня хотели заставить заниматься проституцией. Если бы это случилось, мне бы было по-настоящему больно. Скажи честно, ты скучал по мне?
– Скучал, и не просто скучал, а даже страдал. – Марат не переставал гладить меня по лицу.
– Знаешь, такое короткое знакомство, а так прочно запало в душу, – сказала я, тяжело вздохнув. – Мне так тяжело без тебя обходиться… Но я научусь жить без тебя. Я сильная, я смогу. Просто надо стереть из памяти все, что было. У меня такое в первый раз, честное слово… Какая-то сумасшедшая, неуправляемая связь! Знаешь, чего я хочу больше всего на свете?
