Имидж старой девы - Арсеньева Елена (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗
– Я не стеснена в средствах, спасибо, – отвечаю я заносчиво, но Баре выразительно смотрит на пакет с дешевыми рулетами «Прэнтам», с этими несчастными рисовыми лепешками по пятьдесят евросантимов пакет… Да и замшевая курточка моя порядком потерта.
Ну и что? Это моя любимая куртка, я не хочу менять ее ни на какое новье! Хотя впечатление она производит, конечно, не совсем то, какое хотелось бы. К примеру, несколько дней назад я зашла в магазин зонтов (зонтик сломался совершенно!), так хорошенькая приказчица приклеилась ко мне и следила за каждым моим движением, а я ходила от витрины к витрине, а хозяин магазина просто-таки откровенно, со сторожевым видом стал в дверях: руки за спину, ноги на ширине плеч, просто «Полицейские на страже закона», а не торговец! Ну, я им, конечно, утерла нос как могла, купив самый дорогой – несусветно дорогой! – зонтик от Барклая Саву. До сих пор страшно вспомнить, сколько он стоит. Но что же делать, если все вещи, которые мне нравятся, оказываются самыми дороженными в магазине? Это уж закон природы такой!
Но Баре смотрит на мою курточку, на пакеты… и, вижу, по-прежнему пребывает в убеждении, что я ступила на скользкий путь шантажа, дабы раздобыть немного денег, так сказать, на булавки!
– Бель демуазель, – снова заводит свою песню Баре. – Я вижу, вы упорствуете. Поверьте, я давно бы уже отступился и предоставил вас вашим заблуждениям, тем паче что мой клиент вовсе не просил меня проводить с вами душеспасительные беседы. Это уж моя личная инициатива – на правах, так сказать, старого знакомого. – Снова галантный полупоклон. – А месье Зисел требовал, чтобы я выследил вас, выяснил ваш адрес и сообщил ему.
– То есть он решил со мной побеседовать лично? – уточняю я. – Странно… Но если он знает, где я примерно живу, в каком подъезде, осталось просто полдела: пройтись по этажам и поискать. Пять жилых этажей, на каждом по две квартиры, а на некоторых вообще по одной. Делать нечего! Зачем ходить к детективу, платить гонорар… Вы ведь не бесплатно работаете, верно?
– Отнюдь, – кивает Баре. – И вы правы – найти вас Зисел мог бы и сам. Но не ищет. Это меня и пугает! Именно поэтому я и взываю к вашему благоразумию! Он лично не ходит по вашему дому потому, что не хочет, чтобы его видели, поймите. И я не зря подозреваю, что он явился ко мне, изменив внешность и назвавшись чужим именем. Опасаюсь, что он убежден: нет гарантии, что после оплаты требований той дамы шантаж прекратится. Эта особа вполне может превратить его в постоянную статью дохода. Зисел не намерен вечно балансировать на краю пропасти. Что, если он решил пресечь шантаж, избавившись от шантажистки?
– Избавившись от шантажистки? – глупо повторяю я.
– Совершенно верно.
– То есть от…
– Да-да. От вас.
Я хлопаю глазами, потом поднимаюсь и, не говоря ни слова, пробираюсь к выходу. На мое место сразу устремляются как минимум трое. Выхожу из дверей, и тут снова слышу над ухом знакомый шепоток:
– Мой клиент будет у меня завтра в это же время. Сразу после полудня. Сегодня или завтра в первой половине дня, когда вам удобно, вы можете прийти ко мне и вернуть вещи моего клиента. Если угодно, можете предварительно позвонить. Надеюсь на ваше благоразумие. Жду вас. Оревуар, бель демуазель!
Да пошел ты со своими демуазелями!
Я лечу через дорогу к подъезду, с трудом вспоминаю код, но про лифт забываю и одним махом форсирую четыре этажа. Я в такой ярости, что, только открыв дверь в квартиру и увидев Маришку с Лизонькой на руках, вспоминаю, что забыла и про багет, и про «Браунис». Так что, по милости этого пожирателя помойного мусора, мы остались без сладкого к обеду! Как две наказанные девочки!
Что характерно, наказанные без всякой провинности.
Александр Бергер, 8 октября
200… года, Нижний Новгород
Судя по табличке на кармане халата, дежурного врача – рыжего, волосатого и добродушного увальня – зовут Сергей Иванович Ромулик. Табличка была новенькая, блестящая, ламинированная, а халат старый, застиранный. Сейчас таких и не носят – у врачей все больше зеленоватые робы. Но в этой окраинной больничке, похоже, не скоро еще переоденутся – не раньше чем сменят линолеум, от которого остались только разрозненные островки на облезлом полу, или заново выкрасят окна с хлопьями старой краски на потрескавшихся рамах. В ординаторской, где Бергер разговаривал с Ромуликом, беспрестанно раздавалось какое-то шуршанье и попискиванье из шкафа, в котором хранились истории болезней. Вполне возможно, это были мыши. Ну, о тараканах, которые задумчиво зависали то на стенах, то на потолке, просто не стоит упоминать. Это было жуткое, трудно вообразимое место, с холодными батареями, щелястыми окнами, из которых немилосердно дуло. Какое-то КПЗ, а не учреждение, где, теоретически, должны людей лечить!
Никакого понятия об отделениях – хирургии, терапии, ну, там, урологии, что ли, здесь не было: в палатах лежали со всеми хворями подряд; правда, мужские палаты находились на одном этаже, женские – на другом. Спасибо и на том!
Впрочем, для бомжеватых больных с переломанными конечностями, обострениями застарелых язв и «профессиональными» пневмониями это было роскошное место, что-то вроде санатория. Вид у них был всем довольный, безропотный, даже какой-то благостный. Возмущался условиями только раненый Салтанов – тот самый, подстреленный проститутками. Доктор Ромулик доверительно сообщил Бергеру, что с удовольствием избавился бы от скандального пациента и, пользуясь своими связями, перевел бы его в другую больницу, однако – тут он скромно опустил свои очень зеленые, очень яркие, хоть и немало заплывшие глазки – это платная услуга. А поскольку Салтанова не только подстрелили, но и обчистили, ему платить нечем и приходится всецело зависеть от милосердия именно этого лечебного заведения.
– Странно, почему же он не сообщит каким-нибудь своим знакомым, родственникам о том, в какое положение попал? – удивился Бергер.
– Да он же не местный, – пояснил Ромулик. – Прописка у него краснодарская, а вообще откуда он – черт его знает. Может, родни и нет, а что до друзей – у таких ведь не друзья, а подельники. Выйдет на них – и заложит невзначай. Небось не похвалят! Вот и приходится терпеть. Ну ничего, на нем все как на собаке заживает, – сообщил добрый доктор с явным сожалением. – Недели через две сможем выписать. Пускай на зоне долечивается, экспортер поганый!
Бергер задумчиво поглядел на доктора. Нет, его не удивило озлобление последнего – род деятельности Салтанова был уже всем известен, и это не добавило ему ни популярности среди однопалатников (так и хочется сказать – сокамерников!), ни сочувствия медперсонала. Настораживало другое. Свое недоумение, хорошенько подумав, Бергер облачил в форму следующего вопроса:
– Но если вы готовы выписать человека с недолеченными огнестрельными ранениями, почему до сих пор держите человека, у которого нет ничего, кроме синяков? Я имею в виду того парня, которого нашли на рельсах.
Зеленые глаза Ромулика как-то вдруг выцвели и стали туповато-серыми.
– Так ведь у него амнезия! – внушительно проговорил доктор. – Я не могу выгнать на улицу человека, который ничего не помнит, даже как его зовут.
То, что Ромулик валял ваньку, стало бы понятно и непрофессионалу. А Бергер все же был им. Но он задал еще один вопрос:
– А не лучше ли в таком случае перевести его в соответствующее лечебное учреждение? Где занимаются именно проблемами амнезии? Или тут дело тоже в том, что он не может оплатить эту услугу?
Доктор только хмыкнул, но ничего не ответил. Но стал смотреть не на Бергера, а на шкаф, где мыши знакомились с документацией.
– Но тогда, – продолжил Бергер, – логично было бы сообщить в милицию об этом случае. Возможно, удалось бы установить его имя и адрес, родственники забрали бы его и заплатили вам.
– Ну, деньги – это еще не все, – сообщил доктор шуршащему шкафу.
