Экстрим по праздникам - Серова Марина Сергеевна (книги бесплатно .txt) 📗
– Вот она, сволочь! Это она меня там чуть не убила.
Тут он увидел Селезнева с Данилиным и Валюшку, которых как раз выводили во двор, и моментально заткнулся.
Мне предстояла еще беседа с прокурором, поэтому я села на то самое место, где недавно спал Селезнев, и, прикрыв глаза, постаралась расслабиться.
Глава 12
Когда Арсен собирал утреннюю планерку, настроение у меня было странное. С одной стороны, вроде бы выяснила все, что могла. Но глядя на тех, кто сейчас заходил в кабинет, начинала вдруг сомневаться – не ошиблась ли я.
Планерка началась. Бойко возмущался, Лебедев вытирал лысину, Литвиненко пытался материться, Щербаков тихо страдал от язвы.
Все шло как обычно. В конце Литвиненко спросил:
– А как там насчет этих подделок, мать их?
Арсен посмотрел на меня, и я встала из-за своего стола. Ваш выход, госпожа Охотникова.
– А вот с этим намного интереснее, чем вам кажется, Николай Михайлович. Позвольте, я вам расскажу все, что мне стало известно за эти несколько дней. Как вы знаете, на тарасовском винно-водочном рынке очень напряженная ситуация, конкуренция бешеная. Этим решил воспользоваться один из вас, чтобы пополнить свой кармашек.
В кабинете воцарилось молчание. Я начала рассказывать все, что раскрыла и что мне удалось собрать воедино за сегодняшнюю ночь, в том числе то, что я узнала в милиции от Игоря, после того как Валя начала давать показания.
Когда счастливый юный, еще несовершеннолетний, Сашка Лебедев по уши влюбился в Валечку Фролову, он и не подозревал, какие мексиканские страсти бушуют в семье его будущей жены. Ее старший брат Юра был по уши влюблен в первую красавицу двора Вику. А у нее был роман с Баграмом Кечаяном, студентом мединститута. Юра по ночам вздыхал и представлял, как он, именно он, а не этот противный армянин, водит ее на прогулки, дарит цветы, целует. Днем он хоть как-то отвлекался на работе, а вот по ночам ему становилось совсем плохо. Подойти к Вике он не решался, и дело ограничивалось письмами с признаниями в любви, которые девушка выкидывала в мусорное ведро. Длилось это около года. Юра похудел, осунулся и стал походить на изможденного после долгой голодной зимы суслика. Вика же расцветала, и во дворе начали поговаривать о скорой свадьбе. И тут грянул гром.
Однажды вечером, когда Баграм возвращался от Вики, неизвестные жестоко избили его, и парень оказался в больнице. Около полугода он находился на грани жизни и смерти. Первое время Вика навещала в больнице своего жениха, но со временем стала приходить все реже и реже. Погрустив для приличия пару месяцев и сделав вывод, что суженый не поправится, она начала жить так, как раньше, то есть встречаться с парнями, ходить с ними в кино, на танцы. О Баграме она вспоминала все меньше и в конце концов совсем о нем забыла. А он тем временем потихонечку шел на поправку. За ним в больнице ухаживала молоденькая медсестра Оля. Днями и ночами она просиживала около не приходящего в себя красавца. Она, конечно, видела, что одно время к нему приходила некая Вика, а потом ходить перестала. Иногда, приходя в сознание, больной звал эту девушку, кричал, а потом опять проваливался в забытье.
Через семь месяцев Баграм вышел из больницы. Он теперь не представлял свою жизнь без милой хрупкой Оленьки, без той, которая спасла ему жизнь. Они везде появлялись вместе, и со временем это узнала Вика. Она не замедлила появиться на пороге квартиры Баграма, прося прощения, объясняя свое поведение чем угодно, только не тем, что происходило на самом деле. Она кричала, плакала, валялась в ногах у Баграма, но тот был совершенно неприступен. В конце концов Вика пригрозила, что если он не бросит «свою крокодилицу», то она покончит жизнь самоубийством и про эту историю узнает весь город. Вспыльчивый Баграм отвесил ей пощечину за оскорбление Ольги, которая на самом деле была очень хорошенькой, и вышвырнул из своего дома.
На следующий день ранним утром к Баграму примчались разъяренные родственники Вики и сообщили, что ночью их дочь наглоталась димедрола и что сейчас она находится в реанимации, а жизнь ее висит на волоске. Но Баграм так и не успел поговорить с девушкой – она умерла. Подруги ее потом говорили, что умирать Вика не хотела. Она просто решила попугать Баграма. Но все получилось иначе – она выпила слишком много таблеток, «Скорая», как всегда, опоздала, а дежурящие ночью врачи не смогли оказать девушке соответствующую квалифицированную помощь.
Во всем обвинили Баграма. Несколько лет подряд он вместе со своей молодой женой, ставшей к тому времени уже молодой мамой, выслушивал по телефону угрозы и обвинения. Не звонил только один человек – Юра. Он просто тихо и упрямо вынашивал грандиозный план мести. За это время впечатлительный молодой человек не обратил внимания ни на одну девушку. Вика снилась ему по ночам и мерещилась наяву. Несколько раз он подходил к дому Баграма с ножом за пазухой. Юра вспоминал тот вечер, когда он познакомился с какими-то алкашами и, заплатив им смешные деньги и пообещав купить выпивки, попросил избить одного «нерусского». «Нерусский» все-таки выжил, но Вика все равно покинула этот мир из-за него, из-за смазливого Баграма. И Юра мечтал убить Баграма.
На этой почве Юра стал постоянным клиентом районного психиатра. Работал он в фотоателье, все время находясь под бдительным контролем своей сестры, которая также считала Баграма виновником несчастья – нездоровья брата.
Так проходили годы. Но тут Баграм Кечаян вместе с женой и дочерью погиб в автомобильной катастрофе. Юре на радостях даже легче стало. Однако оставался взрослый сын Баграма – Арсен, который своим существованием отравлял жизнь несчастному психопату.
Александр Сергеевич Лебедев был человеком слабохарактерным. Валя, став его женой и поняв это, крутила им, как хотела. По ее настоянию он уволился с вполне приличной работы и устроился на вновь открывшийся завод «Ковчег». Он с готовностью и подробно отвечал на все вопросы относительно своей работы, которые интересовали его супругу. Скоро любящая сестра знала в подробностях, как и когда ее братец, ставший к тому времени совсем чокнутым, может пробраться на территорию завода и напасть на директора – сына того самого Баграма. Что он в один далеко не прекрасный день и сделал. Правда, до конца дело мести он не довел – помешала охрана. Судебная экспертиза признала Юрия Фролова невменяемым, и несчастного упекли в сумасшедший дом. Платил за все, естественно, Лебедев.
Валя не собиралась оставлять так это дело. У нее самой появилась навязчивая мысль свести всю семью Кечаяна в могилу. Юру она забрала домой. Из довольно простого расчета: если что-то произойдет с семьей Арсена, то все спишут на ее полоумного братца.
Внезапно в Вале проснулись задатки бизнесмена: она решила выпускать поддельное вино, появление которого, по ее мнению, должно было навести Кечаяна на мысль, что его хотят выжить конкуренты. Тогда и убить его будет намного проще. Заодно Валя надумала немного обогатиться. Фирменную тару и этикетки она просит достать супруга. Запудрив мужу мозги – дескать, она хочет подарить своей подруге на юбилей вино в особенной бутылке и с особенной этикеткой, – Валя узнала от него, к кому ей надо обратиться на заводе стекла и в какой типографии печатаются этикетки. Там Валентина нашла людей, согласных за дополнительную мзду печатать этикетки и делать бутылки лично ей. В общем, вскоре на лебедевской даче произошло торжественное открытие подпольного цеха. Первую партию подделки продали на «ура».
Но тут у Вали начались проблемы – Лебедев узнает обо всем, отказывается каким-либо образом ей помогать и старается отговорить супругу, объясняя ей, что с него первого, как с начальника отдела поставок на заводе, сдерут семь шкур, когда ее афера раскроется. Тогда она просто перестает обращать на Лебедева внимание.
С азартом гончей собаки Валентина придумывает новые пути обогащения. К слову сказать, про то, чтобы убить Арсена, она уже не думает. У нее на это не хватает времени – она вся в делах. Лебедев, разругавшись в клочья с супругой и единственный раз в своей жизни проявив твердость, уходит из дома куда глаза глядят. Валя призадумывается над тем, кого бы взять в помощники. Причем этот человек непременно должен работать на «Ковчеге», чтобы быть в курсе заводских дел.
