Дело закрыто - Вентворт Патриция (читаем книги .TXT) 📗

Глава 26

Генри позвонил в четверть десятого утра — время, выбранное с таким расчетом, чтобы Марион уж точно не оказалось дома. Хилари, которую звонок застал за уборкой постели, плечом прижала трубку к уху и показала камину язык.

— Хилари, — начал Генри на другом конце линии.

— Слава богу, это ты!

— А что, ты ждала кого-то другого?

Хилари засмеялась.

— Милый, если бы ты знал, как я рада слышать твой голос — я имею в виду, мужской голос. Мне с самого утра не переставая названивают одни женщины.

— И что говорят?

— Сначала Элиза тетушки Эмелин позвонила сообщить, что она слегла с простудой — тетушка Эмелин, конечно, потому что Элиза всяких там простуд не одобряет, — а как раз сегодня она должна была участвовать в благотворительной распродаже для Общества Детских Слюнявчиков или чего-то такого — ты же знаешь тетушку Эмелин, — и, поскольку Элиза не одобряет всяких там обществ, детей и слюнявчиков…

— Хилари, что ты несешь?

— О Генри! Это было ужасно. Тетя Эмелин хотела, чтобы я — я, Генри! — ее подменила и отправилась торговать чем-то на благотворительном базаре этого дурацкого общества. Я тут же сказала Элизе: «Вот как женщина женщине: ты бы на моем месте пошла?», а она закашлялась и сказала, что никогда не одобряла всякие там базары, и мисс Кэрью это прекрасно знает, почему и просит меня. А я сказала: «Ни за что» — и повесила трубку. И что ты думаешь? Не прошло и минуты, как мне звонит секретарь Детских Слюнявчиков и благодарит за то, что я так любезно согласилась подменить мисс Кэрью, а еще через пару минут звонит девушка с очень серьезным голосом и говорит, что раз мы будем стоять с ней за одним лотком, ей хотелось бы обсудить…

— Хилари, заткнись! Мне нужно с тобой поговорить.

— Я пыталась им втолковать, что никуда не пойду, да какое там! Казалось, они просто меня не слышат. Эти устроители благотворительных базаров все такие: если уж они в тебя вцепились, живым не отпустят. С удовольствием поговорю с тобой, милый. О чем конкретно ты хотел побеседовать?

— О том, что я срочно жду тебя по адресу: Вест-Лихемстрит, Монтэгю Меншинс, квартира пятнадцать.

— Если это благотворительный базар, я никогда в жизни больше не буду с тобой разговаривать.

— Нет. Не прикидывайся дурочкой. Я встречу тебя на месте. И возьми такси — за мой счет, конечно.

Хилари была приятно заинтригована. Кроме того, ей не часто удавалось прокатиться на такси, а она их очень любила. Больше всего ей нравилось нахальство, с которым они втискиваются между другими машинами и подрезают их так, словно находятся на дороге одни. Она выглянула в окно и обнаружила, что на улице стоит восхитительная погода: в самый раз солнца, чтобы немного позолотить туман, и в самый раз тумана, чтобы придать кирпичу, извести, камню и штукатурке ту иллюзорность и очарование, которые так любил изображать Тернер [10]. Хилари радовалось предстоящей встрече с Генри, и радовалась, как настоящему приключению, этой поездке в неизвестность — потому что слова «Монтэгю Меншинс» не говорили ей ровным счетом ничего. Особое удовольствие доставляла мысль, что, происходи это все в книжке, а не в реальной жизни, голос Генри в телефонной трубке обязательно оказался бы не его, и, едва ступив за порог квартиры номер пятнадцать, она моментально была бы схвачена, оглушена, накачана наркотиками и уложена с кляпом во рту в сыром и темном углу. Она тут же дала себе слово не заходить в этот страшный дом без Генри. Тем более что процедура с кляпом всегда казалась ей чудовищно неприятной. Она твердо решила, что, если Генри не будет ждать ее на пороге, в этом доме ей делать нечего. Лучше уж благотворительный базар с Детскими Слюнявчиками, чем Бандитское Логово с кляпами и смертоносными инъекциями. С другой стороны, кто, интересно, будет платить тогда за такси?

Генри ждал ее на пороге. Они вошли в дом и поднялись на лифте, причем все это время оба не умолкали ни на минуту, потому что Генри пытался объяснить, кто такая мисс Мод Силвер, а Хилари рассказывала, что бы она сделала, окажись в Бандитском Логове.

— Я не хотел нанимать женщину, но Чарлз Морей сказал…

— И я твердо решила…

— В ней есть что-то такое внушительное. Она выяснила…

— Потому что если бы это оказался не ты…

— Что Мерсеры поженились…

— А кто-то другой, только притворяющийся, что он — это ты…

— Только на следующий день после смерти Джеймса Эвертона, — громовым голосом закончил Генри, окончательно заглушая тоненький голосок Хилари. Это подействовало. Хилари пребольно его ущипнула и сказала:

— Что?

— Если бы ты меня слушала вместо того, чтобы болтать без умолку…

— Вот это мне нравится! Да ты просто словечка не давал мне вставить!

— Почему же тогда ты не слышала, что я сказал?

— Я все слышала.

— Зачем тогда спрашиваешь: «Что?»

Однако прижать Хилари ему так и не удалось.

— Но, милый, ты же сам меня перебил. Я хотела сказать: «Что? Миссис Мерсер? Никогда бы не поверила!» Так что лучше повтори.

— Мерсеры поженились только на следующий день после смерти Джеймса Эвертона.

Лифт тем временем давно уже прибыл на место. Хилари открыла дверь и вышла на лестничную площадку. Миссис Мерсер. Просто невероятно! Такая респектабельная, такая пожилая миссис Мерсер! В этом было что-то пугающее. Хилари чувствовала себя шокированной и немного испуганной. Ей вдруг вспомнился сон, о котором она успела уже забыть. Он вспомнился ей настолько отчетливо, что и лифт, и пустая и неуютная лестничная площадка перед квартирой мисс Силвер утратили вдруг реальность. Она услышала свой голос, спрашивающий: «А что это у вас, миссис Мерсер?», и голос миссис Мерсер: «То, ради чего я продала бы и душу». Они говорили о показаниях миссис Мерсер — о показаниях, которые она продала, и о том, за сколько она продала их.

На ее плечо опустилась рука Генри, и Хилари, моргнув, очнулась.

— Что-то не так? — озабоченно спросил Генри.

— Да нет. Просто кое-что вспомнила.

Рука Генри еще немного помедлила на ее плече и потянулась к звонку.

Когда они вошли, мисс Силвер сидела за своим столом, углубившись в материалы по делу Эвертона. Недовязанная детская бледно-голубая кофточка была сослана на край стола, а прилагавшийся к ней клубок шерсти упал на пол и откатился к самой двери. Войдя, Хилари первым делом его подняла.

— Благодарю вас, — сказала мисс Силвер. — Шерсть так быстро пачкается. Если бы вы еще накололи его на одну из спиц. Вот. Огромное вам спасибо.

Все это она проговорила, не отрываясь от папки с материалами дела. Потом подняла несколько хмурый взгляд и, осмотрев Хилари, кивнула в сторону стула.

— Мисс Кэрью, я полагаю? Садитесь, прошу вас. Капитан Каннингхэм объяснил вам, почему я хотела вас видеть?

— Ничего похожего, — ответила Хилари. — Он просто позвонил, и я сразу приехала.

Она украдкой бросила в Генри укоризненный взгляд, но, кажется, промахнулась.

Мисс Силвер продолжила:

— Капитан Каннингхэм позвонил мне сегодня рано утром, чтобы не сказать ночью. Он показался мне очень обеспокоенным. — Она помолчала, легонько кашлянула и добавила: — За вас, мисс Кэрью. Ему безотлагательно требовался мой совет. Кроме того, он сообщил, что имеет на руках подборку материалов по делу Эвертона. Я попросила его принести эти материалы с собой, что он и сделал. После того как он рассказал мне о ваших вчерашних приключениях, я предложила ему попросить вас присоединиться к нашей беседе. Тем временем я просмотрела материалы дела. В первую очередь я обращала внимание на показания, которые не были мне известны ранее. Разумеется, я не успела изучить все документы, однако материалы следствия и слушаний взяты из прессы, и я вполне au fait [11]. Показания горничной из отеля «Каледониан», как и заявление адвоката из Глазго касательно мистера Фрэнсиса Эвертона явились для меня новостью. Оба документа представляют собой копии, оригиналы которых находятся, надо полагать, в полиции. Вам случайно не известно, так ли это, мисс Кэрью?