Малайский крис (Преступления Серебряного века Том II) - Зотов Михаил (библиотека книг .txt) 📗
поет он в «матане». Его карьера развивается не без элементов стихийности…
II
Вербовка пиратов
Есть две Невы: до Смольного и ниже Смольного. Первая — скромно одетая в землистые берега — деловито бежит мимо фабрик и заводов. И кажется, что сама река — тоже фабричная работница в сером будничном наряде, угрюмая и усталая…
И буксирные пароходы с баржами, и нагруженная лодка — все имеет здесь буднично-деловой серый вид.
Но, повернув за аристократический Смольный, река кокетливо прихорашивается в пышный гранит и гордо отражает в себе прибрежные дворцы. Весело несутся нарядные пароходики с нарядной публикой. Величественно заглянет иногда океанский исполин. А чернорабочие буксиры и баржи как-то скромно жмутся к берегам, словно чувствуя всю неуместность своего пребывания в этом аристократическом районе…
Как пролетарий в богатом салоне.
Есть, однако, сорт живых существ, для которых та, пролетарская Нева кажется земным раем. Это дети рабочих…
После тяжелой зимы в душной комнате, в которой ютится иногда по несколько семейств, выползают они, позеленевшие, на первые лучи весеннего солнца и сразу наполняют своим гамом берега Невы. И потом в течение всего лета в дом их, что называется, калачом не заманишь…
Если надоели купанье, катанье на лодке и рыбная ловля, то остается еще одно развлечение: собраться где-нибудь в укромном уголке под опрокинутой лодкой и рассказывать или слушать страшные истории. Разумеется, в этих историях не последнюю роль играют похождения пиратов и легенды о них.
С замирающим сердцем слушают малыши легенду о смелом пирате Ваньке Козыре, который женился на красавице-дочке богатого купца-судовладельца.
Богатеющий был купец. На корабле с Ладоги пришел, хлебного товара привез много, и дочка единственная, любимица, с ним на корабле была. Да только стряслась беда: заболела в Питере красавица-купеческая дочь и в однодневно померла…
Крепко убивался купец — не хотелось ему на чужбине труп любимой дочери оставить… И надумал: закупил товара питерского, запаковал в ящики и труп дочери в такой же уложил, — решил тайком на родину увезти…
В темную ночь выехал на работу Ванька Козырь. Увидал корабль — забрался, да и «снял» ящик. А в нем — купеческая дочь…
Крепко выругался пират, когда в своей хибарке раскрыл тяжелый ящик. А как присмотрелся к красавице — и досаду забыл: как живая невеста, в белом лежит, румянец на щеках играет… Ошалел Козырь…
Под безумными поцелуями пирата ожила красавица… Остальное — понятно: благодарный отец отдал ее замуж за пирата, по ее же просьбе… Приглянулся ей крепко статный Козырь… И умер бывший пират миллионщиком…
Давно это, говорят, было. Лет сто, а может, и полтораста…
Много таких историй рассказывается под опрокинутой лодкой. Знают малыши истории о прославленных пиратах Голавле, Митьке Подлесном, Корзинщике. Знают и… преклоняются перед ними, и мечтают о богатой добыче.
А назавтра, смотришь, малыш срезал где-то канат и продал за гривенник, послезавтра — угнал лодку… К концу лета он уже чувствует себя пиратом и жаждет примкнуть к шайке настоящих пиратов…
За этим дело не станет.
Кто-нибудь из подростков, имеющий «связи», познакомит с «настоящими» — и новичку дают «дебют». В темную ночь подвозят его к судну и заставляют лезть на разведку.
Случается, что новичок тут же струсит, отказывается, но тогда ему ставится ультиматум:
— Лезь — или в воду бросим!..
Дебютант лезет, Нева обогащается еще одним пиратом, а семья рабочих — лишается честного члена…
Разумеется, контингент пиратов пополняется не только за счет рабочего класса. Попадают сюда представители и других профессий, но это — исключительные случаи.
III
Организация
Весной между влюбленным петербуржцем и невским пиратом та существенная разница, что один из них любуется белыми ночами, в то время как второй ненавидит их…
Действительно, для пиратов период белых ночей — самое убийственное время. Только редкие смельчаки из них рискуют в это время выйти «на работу», да и то норовят иметь дело с остатками выгруженного «дровяника» или с полузаброшенной баржей, судовщик которой загулял на берегу…
Но вот бесконечные дни пошли на убыль. С запада пришли глубокие тени и окутали Неву тревожной тьмой. Замелькали кой-где огоньки судов, — и чуткие судовщики угрюмо прислушиваются к звукам ночи: не плеснет ли неловкое весло новичка-пирата, не слышится ли на судне шорох гостей с Охты, Пряжки или Ждановки…
Эти три района, — Охта, Ждановка и Пряжка, — и являются главными поставщиками пиратов и ареной их деятельности. Но всякие рассказы об организованных шайках с атаманами во главе представляют собой вымысел досужих людей.
Да и какая может быть организация в «профессии», продолжающейся 3–4 месяца в году?..
Долгую северную зиму пират проводит по чайным и разным притонам. «Заработанные» за лето деньги, разумеется, давно уже сплыли. Пират пробавляется чем попало: обобрать загулявшего рабочего, подкинуть «находку», обыграть в карты, — всякое «дело» годится…
Но вот наступил сезон. Пират снаряжает свое главное орудие — лодку и приглашает двух-трех опытных помощников.
Вот и вся организация!
Иногда, сговорившись, — «на работу» отправляются сразу 2–3 лодки, но опять-таки, на строгих товарищеских началах, без всякого «начальства» из своей среды.
Разумеется, более крупные индивидуальности заставляют других подчиняться им во время «работы».
Такие «знаменитости», как Симка Бык, Митька Подлесный, Голавль и т. п., благодаря своей смелости, опыту и инициативе подавляют других своим авторитетом и являются до известной степени «командирами», но только во время общей «работы», которая производится каждый раз далеко не в одном и том же составе «команды». Все дело удобства — и случая…
Да еще «капитала». Тут также есть своеобразное сочетание «труда» и «капитала». Ведь не у всякого найдется лодка, багры и прочие необходимые инструменты… Владелец лодки — это уже само по себе «организационное» начало, сосредоточивающее вокруг себя менее хозяйственный элемент. И только в этом отношении можно еще говорить о пиратской организации.
В остальном, речь может идти лишь о районной солидарности интересов. И охтенские, и пряжские, и ждановские пираты — все они великолепно знают друг друга и, встречаясь на «работе», не только не помешают друг другу, но даже, напротив, постараются товарищески помочь. Соперничества они не знают. Предательство — чрезвычайно редкий случай и карается со свирепой беспощадностью.
Жертву свирепой пиратской мости можно видеть, между прочим, среди калек, осаждающих паперть одной из пригородных петербургских церквей. Об этом несчастном рассказывают следующую историю.
Драма разыгралась, разумеется, на романической почве. Она — красивая фабричная работница, сошедшаяся с пиратом и через два месяца изменившая ему с его коллегой из другого района. И в то время, как счастливец после удачного набега на хлебную баржу возвращался с товарищами вниз по Неве, обманутый соперник дал знать «речным» и навстречу пиратам помчался катер. Произошла перестрелка, во время которой пиратам удалось скрыться, но лодку с товаром пришлось оставить в руках «речных»…
Для предателя была придумана поистине пиратская месть. Связанного по рукам и ногам, с тряпкой во рту, в бурную ночь, бросили его на дно лодки, нагруженной доверху камнями. Ноги его прикрепили к рулю, а через связанные кисти рук продели бечеву, концы которой прикрепили к проходившему в Шлиссельбург пароходу с баржей. Всю ночь тащилась лодка за баржей — подбрасываемая волнами на своеобразном буксире, а когда наутро судовщики рассмотрели страшный груз, то со дна лодки достали полумертвого калеку с вывернутыми и выдернутыми конечностями и обезображенным о камни лицом. На этот раз он не выдал никого…
