Небеса рассудили иначе - Полякова Татьяна Викторовна (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗

– Нет. После того как Леха оказался в тюрьме, они переехали в Ярославль. Через год у отца случился инфаркт, а полгода назад умерла мать. Черт…

– Лехе найти приключение на одно место – раз плюнуть, – заметила сестрица. – Нам об этом хорошо известно. Почему убийство должно быть непременно связано с Фимкой?

– А я и не говорю, что связано, – обиделся Перфильев. – Хотел предупредить… Следователь, вполне возможно, решит с ней встретиться… Обстоятельства дела… – тут он запнулся и вновь отвел глаза, избегая Агаткиного взгляда. Напоминание об этих самых обстоятельствах сестрицу разгневали, а у меня вызвали глухую тоску и чувство вины, с которым я, если уж на то пошло, все эти годы не расставалась. Но сейчас к ним мгновенно добавился страх. Страх, что Стас имеет отношение к внезапной Лешкиной смерти.

С Лехой мы жили вполне себе весело, но недолго, покуда я не поняла, что Лешкины пьяные выходки до добра не доведут, а сам супруг изрядно действует на нервы. Мы разошлись, но остались друзьями, даже когда я вновь вышла замуж. Вот с этого момента и начинаются скверные страницы моей жизни. Я считала, что выхожу замуж за бизнесмена, а оказалось – за криминального авторитета. Стас был охранником Вадима Ломакина, моего мужа и Димкиного отца. И мы вскоре стали любовниками. Я надеялась развестись с Вадимом и счастливо соединиться с предметом своей любви, но Стас лишь посмеялся над моей наивностью: Вадим меня не отпустит, а сам Стас после того, как все откроется, проживет от силы пару дней. И предложил план. Подлый. Убить мужа. Свалив вину на другого человека – веселого пьяницу Леху. И я согласилась. Не видела для себя другого выхода. Вадим погиб, Леха отправился в тюрьму. О моей роли во всем этом он знал или догадывался. Но простил меня. Простил, добавив лишней боли, а ее было и так хоть отбавляй. Вскоре после убийства Стас исчез, прихватив деньги Вадима. Они, как выяснилось, и были нужны ему, а вовсе не я. Вот тут бы и поставить в истории жирную точку. Но через несколько лет жизнь снова свела нас. К тому моменту Стас успел стать преуспевающим бизнесменом, деньги Вадима пошли ему на пользу. Но счастья, как оказалось, не принесли. Мы попробовали склеить то, что когда-то раскололось вдребезги. Не скажу, что удачно. Стас считал, я не могу простить ему убийства Вадима и того же Леху… Не совсем так. Его я простила давно, а вот себя не могла. И это чувство гнуло и корежило, пока не стало почти непреодолимой преградой между нами [1].

В этот раз я надеялась, что все будет по-другому. И вот теперь… теперь выясняется, что уйти от прошлого совсем не просто, точнее, невозможно. Оно всегда рядом, напоминает о себе и вдруг всплывает, когда не ждешь…

Я сидела оглушенная известием, чувствуя, как внутренности сводит тугим клубком, и мысленно повторяла, точно мантру: Стас… Агатка о моей неблаговидной роли в гибели мужа, конечно, догадывалась, оттого малейшее напоминание о тех событиях вызывало у нее такое неприятие. Стас был для нее сосредоточением всего того, что она от души ненавидела, и если у меня возник страх из-за его возможной вины, то Агатка скорее всего с ходу решила: Леху убил Стас. Хотя был еще один подозреваемый: Димка Ломакин. Который убийство отца вряд ли простил. Перфильев о нем, конечно, тоже вспомнил.

– А не мог твой пасынок расстараться? Вы ведь с ним большие друзья. Не замечала за ним странностей в последнее время?

– Не замечала. Димка считает, Леху просто подставили, а отца убил киллер.

– Вона как… ну, ему виднее. Мы-то, конечно, в своем деле полные дураки, нам невинного человека засадить – раз плюнуть.

– Да не заводись ты, – отмахнулась Агатка, косясь на меня.

Насчет Димки я сказала правду, точнее, часть правды. Он действительно так считал, с одной лишь поправкой: киллер – не кто иной, как Стас Малахов, друг отца, его охранник и доверенное лицо. Все это время мы кое-как уживались в одном городе, каждый со своей болью и подозрениями, но сейчас хрупкое равновесие могло быть нарушено в любую минуту.

– Леха был у меня, – сказала я и головой покачала в досаде на свою недогадливость.

– Что? – рявкнула Агатка, а Перфильев чертыхнулся сквозь зубы.

– Он был у меня, только я его не узнала. Дважды видела во дворе мужчину. Лица не разглядела, а фигура показалась знакомой.

– Когда это было? – нахмурился Перфильев.

– В первый раз в четверг, почти две недели назад, потом на следующий день, то есть в пятницу. Больше не приходил. По крайней мере, я не замечала.

– Судя по данным вскрытия, убили его четырнадцатого, то есть в пятницу. Вечером, самое позднее – в субботу утром, – кивнул Олег Викторович. – Ладно, перетрясем его дружков, выясним, у кого остановился. Предки ему, поди, добра оставили, люди не бедные. А он, только освободившись, сразу сюда. Пусть сестрица твоя сколько угодно глазами зыркает, но идиоту понятно, к кому он ехал.

– Ты и есть идиот, – ответила Агатка. – Если ехал к Фимке, чего ж во дворе сидел? У нее до сих пор ключ под ковриком, зашел бы по старой памяти.

– Это правда? – уставился на меня Перфильев.

– Что?

– Ключ до сих пор держишь под ковриком?

– Нет. Надоели незваные гости.

– Слава богу, я уж думал, по тебе психушка плачет. С Лехой разберемся, дружкам-то наверняка сказал, зачем пожаловал… Жалко парня, – вздохнул он. – Давайте хоть помянем, что ли…

– Похороните сначала. – Сестрица резко поднялась и направилась к выходу.

– Ну, характер, – прошипел Перфильев ей вслед, я пожала плечами и, кивнув ему на прощание, поспешила присоединиться к сестре.

Агатка ждала меня на крыльце.

– Пятый дом на Моторной нежилой, – сказала хмуро. – Обнесли забором еще год назад. То ли снести хотели, то ли реставрировать. Стоит в стороне…

– Откуда ты знаешь?

– Массажистка живет неподалеку, к которой я езжу. Место для убийства выбрали идеально. Для убийства, Фимка. Если б ограбить хотели, стукнули по башке, и все. И самое непонятное: зная привычки твоего бывшего, мы должны были о его появлении узнать сразу. Может, трезвый он к тебе лезть поостерегся и в самом деле во дворе бы сидел, окнами любуясь, но пьяный бы точно притащился. А кто его трезвым видел на свободе?

– Он изменился, – сказала я.

– Это Леха так сказал? Пока в тюрьме сидят, может, и меняются… твою мать, – выругалась она и, помедлив, спросила: – Догадываешься, о чем я думаю?

– Догадываюсь, – кивнула я.

– Слава богу, значит, не придется произносить это вслух.

Минут через пять мы простились, Агатка отправилась домой, милостиво предложив подвезти меня, но я отказалась, сославшись на то, что новость следует переварить, чему очень способствуют пешие прогулки. И тут же позвонила Стасу.

– Где встретимся?

– У меня еще небольшое дело, – соврала я.

– Да? Поход по магазинам отменяется?

– В магазин можно и завтра…

– Конечно. И послезавтра… – теперь в голосе была насмешка. – Сегодня увидимся? – спросил он. – Или тоже перенесем на завтра?

– Я приеду к тебе, как только освобожусь, – сказала я. – По дороге заскочу в магазин, куплю все самое необходимое.

– Буду дома через полчаса, – сказал Стас и отключился. А я побрела по улице, сама толком не зная, куда направляюсь. Известие о Лешкиной гибели ударило больнее, чем я могла бы предположить, а открывающиеся перспективы откровенно пугали.

Минут через десять раздался звонок мобильного, и я, вздохнув, ответила.

– Надо встретиться, – сказал Димка, против обыкновения не утруждая себя лишними фразами. Я подумала, что встреча с Ломакиным в моем нынешнем душевном состоянии совсем некстати, и сказала:

– Некогда мне. Агатка работой завалила.

– Не ври. Она мне только что звонила. Ты где? Я сейчас подъеду.

– Ну, спасибо, сестрица, – пробормотала я сквозь зубы и поведала, где нахожусь.

– Рядом есть какое-нибудь кафе?

– На улице подожду.

Я сунула мобильный в карман и теперь топталась на автобусной остановке, уверенная, что Димке понадобится время сюда добраться. Но он подъехал очень быстро. Его машина прижалась к тротуару, и он сам вышел мне навстречу.