Сумасбродка, или Пикник для лишнего мужа - Шилова Юлия Витальевна (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
– Я не могу принимать такие дорогие подарки, – вздохнула я. – Не обижайся и пойми меня правильно.
– Дашка, перестань! Полгода мы сидели с тобой в одной колонии, полгода мы ели перловую кашу и пили мутный чай из железных кружек, полгода мы стойко переносили все трудности и лишения, полгода поддерживали друг друга как могли! Меня чуть не задушили. Не думая о себе, ты бросилась меня защищать! Сколько раз ты за меня заступалась! Сколько ночей не спала, защищая мой сон! И после этого ты говоришь про какие-то деньги...
На Танькиных глазах появились слезы. Я обняла ее за плечи и тихо сказала:
– Извини, прошу тебя, извини.
Танька протянула мне коробочку с изумительно красивым бельем. Натянув кружевные трусики, я надела ярко-лиловое платье и уложила волосы.
– Фантастика, – улыбнулась Танька, натягивая вечернее платье. – Ты выглядишь как королева. Тебе кто-нибудь говорил, что ты выглядишь как королева?
– Говорил, – вздохнула я, вспомнив Глеба.
– Даша, а ты мне когда-нибудь станцуешь? Ну так, как ты танцевала в клубе?
– Станцую, – улыбнулась я. – Конечно, станцую.
– Мне просто интересно, как ты это делаешь. Подожди, сейчас я подкрашусь, и пойдем вниз. Самое главное, чтобы ты никого не боялась. Веди себя так, как считаешь нужным.
Минут через двадцать мы спустились вниз и зашли в просторный банкетный зал. За огромным сервированным столом сидело человек двадцать незнакомых мне людей. Увидев нас, они встали и захлопали в ладоши.
– С возвращением, с возвращением, – доносились до меня радостные возгласы.
Танька усадила меня по правую руку от папика и села рядом. Гости замолчали. Папик взял бокал и произнес тост:
– Дорогие мои! Сегодня я счастлив приветствовать здесь эту молодую, красивую девушку, которая отбывала срок вместе с моей любимой дочерью Таней. Мы все знаем, что такое колония: грязь, жестокость и насилие, возведенные в степень. Выжить в колонии очень трудно, особенно женщинам. Если бы не Даша, Тани не было бы сегодня вместе с нами. Эта девушка спасла моей дочери жизнь... Я хочу сказать ей свое отцовское спасибо за это и поцеловать руку.
Папик склонился надо мной и приник к моей руке.
– Спасибо тебе, девочка, – сказал он.
Гости стоя выпили шампанское. Я покраснела до кончиков ушей и лишь пригубила свой бокал.
Через некоторое время я почувствовала себя немного свободнее. Гости обсуждали свои дела, лишь изредка бросая на меня приветливые взгляды, заиграла легкая музыка, папик постоянно говорил по телефону и часто выходил в коридор.
– Не обращай на него внимания, – шепнула Танька. – Вчера наших пацанов в джипе взорвали. Поэтому у папика проблемы.
– Каких пацанов?
– Из нашей группировки. Там Димыч был. Он один из старших. Папика помощник. Его особенно жалко. Остались жена и двое маленьких детей. У папика, конечно, дел прибавилось, но банкет он откладывать не стал. Тут никуда не денешься. У нас постоянно такая жизнь – то траур, то веселье. Я уже привыкла.
– Таня, а где твоя мама? – осторожно спросила я.
– Мама умерла семь лет назад. Трагически погибла.
– Извини.
– Ты давай ешь. Я знаю, как тебе есть хочется. Не стесняйся, тут все свои. В основном родственники приехали.
Музыка зазвучала громче, и в зале появились первые танцующие пары.
– Курить хочется. – Я посмотрела на Таньку и тяжело вздохнула.
– Кури, в чем проблема? – Танька протянула мне длинную сигарету с ментолом.
– Папиросу хочется покурить.
– Это сложнее. Пошли на балкон.
Мы вышли на балкон.
– Даш, а ведь мы папиросы вместе с телогрейкой выкинули, – засмеялась Танька. – В нашем доме никто папиросами не балуется. Даже не знаю, что и делать!
– Девочки, можно к вам? – раздался чей-то голос. Обернувшись, я увидела папика.
– Пап, у тебя папироски не найдется? – улыбнулась Танька.
– Папироски?! Найдется, но только с травкой.
– С травкой не надо. А обычной нет?
– Нет. А зачем?
– Дарья не может к сигаретам привыкнуть.
– Понимаю. – Папик улыбнулся и протянул мне огромную, толстую сигару: – Попробуй вот эту. Голландская.
Сделав глубокую затяжку, я громко закашляла, с трудом сдержав нахлынувшие слезы.
– Очень крепкая!
– Тогда кури с ментолом. Пора отвыкать от зоны и привыкать к нормальным вещам, – сказала Танька.
– В самом деле, такая красивая девушка не будет смотреться с папироской, – поддержал ее папик.
Я достала из Танькиной пачки сигарету и помяла ее в руках.
Вскоре на балконе появился внушительных размеров мордоворот и крепко обнял Таньку за плечи.
– Танечка, девочка моя любимая, извини, что так задержался. Дела. Пойми правильно.
Танька улыбнулась и торжественно произнесла:
– Дарья, знакомься. Это моя вторая половина. Собственной персоной.
Мордоворот оглядел меня с ног до головы и протянул руку:
– Вадим.
– Даша.
Мордоворот перевел взгляд на папика и доложил:
– Папа, я все сделал, как вы сказали.
– Хорошо, давай отойдем на пару минут, и ты мне все расскажешь. – Папик взял Танькиного мужа под локоть и увел в другую комнату.
– Видишь, какой он у меня теперь шелковый. На баб даже не смотрит. Меня на руках носит.
– Танька, а как ты его любовницу убила?
– Очень просто. Ехала по набережной. Смотрю, у престижного сталинского дома джип моего ненаглядного стоит. Я вышла, подошла к джипу, постояла пару минут, затем увидела мальчишек, игравших во дворе, и спросила у них: «Мальчики, вы не знаете, чья это машина?» – «Это машина Ленкиного жениха», – ответили они. «И давно он к ней ездит?» – поинтересовалась я. «Каждый день. Он ей машину красивую купил. Рядом стоит». Я посмотрела на новенький «Ягуар» и чуть не взбесилась от злости. Узнала номер квартиры этой Лены, позвонила в дверь. Дверь открыла полуголая девица, чисто символически прикрытая полотенцем. Я ее отодвинула и прошла внутрь. В зале на диване лежал мой ненаглядный в чем мать родила и курил сигарету. Увидев меня, он начал оправдываться, такую чушь нес, что вспомнить стыдно, но девица его перебила и сказала, что они-де с Вадиком любят друг друга и хотят пожениться, а что касается меня, так он только на деньги позарился, теперь, мол, сам об этом жалеет. Я посмотрела на лежавшую на столе кобуру, достала оттуда пистолет и заткнула этой дуре рот, выстрелив в голову. А потом я выскочила из квартиры и поехала в милицию, чтобы написать чистосердечное признание. Папика в это время не было. Он уехал по делам за границу. – Танька замолчала и вытерла выступившие слезы. – Она мне иногда по ночам снится, – немного помолчав, прошептала она.
– Кто?
– Да эта девица, которую я убила. Ладно, бог с ней. Дело прошлое. Пошли веселиться.
Мы вернулись в зал и сели за стол.
– А теперь, дорогие мои, – сказал Танькин папик, – начинаем самую приятную часть нашего торжества. Сейчас принесут праздничный торт, и мы попросим Дашу отрезать первый кусочек.
Заиграла музыка, и в зал внесли торт размером с человеческий рост. Посреди торта стояла миниатюрная девушка, утопавшая в креме, клубнике, шоколаде и взбитых сливках. В одной руке она держала воздушные шары, а в другой – букет алых роз. Если я окончательно не сошла с ума, то девушка была живая.
– Что это? – спросила я у Таньки, не скрывая своего замешательства.
– Торт.
– Я понимаю, что торт. Неужели это живая девушка?
– Конечно, живая! Папик часто такие торты заказывает. В Москве есть специальная служба, где можно заказать такой торт. Ты что, разве не слышала?
– Нет.
– Ничего особенного. Девушек сажают в огромный торт и обмазывают кремом. Работа тяжелая. Можно только шевелить руками, и все. Попробуй посиди несколько часов без движений.
– А как же она ходит в туалет?
– Терпит. Ты ее не жалей. Она нормальные бабки получает. Больше, чем ты в своем стриптизе зарабатывала. Ради таких денег можно и потерпеть.
Папик подошел ко мне, взял за руку и подвел к торту. Робко отрезав небольшой кусочек, я положила его на тарелку и стала наблюдать за гостями.
