Тайные люди (Записки невидимки) - Ильин Андрей (книги полностью .TXT) 📗

- Где? На каком переезде? - зло спросил Убийца, - почему молчали столько времени? Я же приказывал рассказывать о любом пустяке! - О чем рассказывать? Всего-то минутная остановка. Дежурный дурак нас с кем-то перепутал. Я решил... - Не ваше собачье дело решать. Ваше - докладывать! - Я не думал... - Еще раз не подумаете и думать будет нечем! - сказал Убийца и была это не угроза - приговор. - Готовьте машину. Едем на переезд.

- Папаша, на сегодня твоя работа закончена. Водитель отвезет тебя домой. И на, выпей за наше здоровье, - сунул один из подручных Убийцы деньги в руки ошарашенного дежурного по переезду. - Но как же так? - Езжай, отец, и не задавай лишних вопросов! У нас здесь работа, секретная. Понял? Вечером вернешься, - и добавил уже водителю. - С деда глаз не спускать! Будет шебутить - пугните, но не до смерти, чтобы к утру был как огурчик. Переезд ощупали по сантиметру. - Ничего нет, - доложили боевики, с неудовольствием выполнявшие не свойственные им функции. - Ищите еще! - Так нет же ничего! - Ищите! Я не верю в случайно появившихся и пропавших приятелей! Даром водкой не поят! Что-то ему здесь надо было. Ищите! Убежище обнаружили лишь с третьего захода. Убийца долго стоял над ямой засунув руки в карманы. Потом спрыгнул, присел, вылез, снова замер на срезе. - Значит таким образом... - сказал он сам себе и, резко повернувшись, пошел к машине. - Яму закопать! Всем возвращаться.

К тому перерабатывающему заводику я подбирался долго. В ночное время облазил все окрестности, наметил точки, с которых удобнее всего вести наблюдение. Днями высиживал в импровизированных убежищах, наблюдал за передвижениями возле объекта: входящими и выходящими машинами, отдельными "пешеходами". По интенсивности отхода дыма из трубы котельной судил о суточном режиме работ, по отдельным ночным огням и вспышкам света - о наличии в том или ином месте людей. Система охраны лагеря, при внешней ее бестолковости, была налажена идеально. На двух ближайших высотках установлены наблюдательные пункты, снабженные серьезной, если судить по отдельным солнечным бликам, оптикой. В местах наиболее вероятного проникновения любопытствующих поставлены засадные пикеты из двух-трех вооруженных боевиков. Окружающую местность периодически объезжал подвижной патруль на УАЗике, как я понимаю, с целью обнаружения посторонних следов. Часть территории лагеря перекрывала маскировочная, под цвет окружающей местности, сеть. И сверху ничего не разглядишь! Продумано, ничего не скажешь! И еще, наверняка, за простым кирпичным забором идет один-два ряда колючки, между которыми гуляют собачки с зубами как у нильского крокодила. И еще вокруг понатыканы сигнальные (это дай бог, чтобы только сигнальные!) мины и дрыхнет в дежурке тревожная группа, способная выдержать часовой бой с батальоном регулярной армии. И еще найдутся, не могут не найтись, другие пренеприятные сюрпризы. Сразу видно, работал здесь специалист. Попроси меня улучшить меры безопасности, не знал бы, что и предложить. Особо удивляет маскировка. Год просиди - ничего не увидишь! Лишние люди не шатаются, машины без надобности не разъезжают. Все смены происходят ночью. Засады и НП укрыты так, что пока не наступишь, не заметишь. Даже мусор, по которому можно судить о количестве людей и характере производства и тот не выбрасывают, а вывозят специальными машинами в неизвестном направлении. Если бы я не знал изначально, что это за лагерек, ей богу, при поверхностном осмотре поверил бы, что это асфальтовый заводик. Вот и покрутись! Можно было исползать с биноклем все пригорки в радиусе двух километров, изучить каждый кирпич в заборе и состариться, так и не узнав, что находится за ним. Можно попытаться проникнуть внутрь (но как, каким образом?) и умереть под пулями охранников, оставшись навек молодым. Выбирай! Но и в том и в другом случае задание останется невыполненным! Быть бы мне воробушком, взлететь бы на забор и прыг-скок, чирик-чирик облететь, обскакать каждый метр секретной территории. Если, конечно, у них в охране кошки не числятся. Но я не воробышек, скорее страус, такой же здоровый, заметный и без крыльев, только и могу, что убегать и от отчаяния башкой о землю колотиться. Ладно, печалься не печалься - выход один: идти на сближение с объектом. И место для того подходящее одно - холм напротив ворот. Там и забор пониже и сами ворота "прозрачные", сваренные из арматурных прутков. Там мне и работать! Я вскрыл боевой, из запасов шефа, контейнер. Такой в нелегальной работе распечатывают в исключительных случаях, когда терять уже нечего. Я выбрал, подготовил, подогнал под себя маскировочный комбез, расцветкой, близкой к колеру почв, окружающих заводик, опробовал на ноге специальные на мягкой подошве ботинки. Набил поясной "патронташ" взрывпакетами усиленного действия, световыми, ослепляющими ракетами, сунул пару боевых гранат и пластиковую мину-малютку. Обязательно нож, который может использоваться и как лопата и как ножницы для резки проволоки, и пару малых - метательных. Долго выбирал оружие. От скорострельного УЗИ, несмотря на всю его внешнюю привлекательность, отказался сразу. Если дойдет до автоматов, мне все одно, что с ним, что без него, не выпутаться. Тут и полевая гаубица не поможет. А таскать ради поддержания иллюзии безопасности лишние килограммы железа и боеприпасов - слишком утомительно. - Умение отказаться от ненужного оружия отличает любителя от профессионала, - внушал нам инструктор по огневой подготовке в Учебке. Новобранец увешивается автоматами и пистолетами, как новогодняя елка игрушками, тащит на себе целый арсенал и тем только убыстряет свой конец. Им движет страх! Как будто лишний ствол что-то решает. Профессионал берет не более того, что нужно. Мое сегодняшнее оружие - скрытность. Для общей страховки вполне достаточно небольшого легкого пистолета с глушителем и пары запасных обойм. Что еще? Прибор ночного видения, щуп-датчик для нахождения мин, фонарик с узко направленным световым лучом, порошок, отбивающий охоту у собак дышать носом, таблетки стимулятора (с ними я смогу обойтись без еды и сна суток двое), слезоточивые петарды. Пожалуй, хватит и так набралось порядком. Кто я, спецагент или вьючная лошадь? И еще я сделал очистительную клизму. А вы как хотели? Мне несколько дней неподвижно лежать в убежище. Я ж и вчера и сегодня ел, мне что, под себя ходить? Нет, не пойдет! У настоящего разведчика на задании не только совесть должна быть чистой! Это почти закон. В ночь, заложив в большую хозяйственную сумку специмущество, выезжаю к месту работы. В базовом убежище переодеваюсь, пригоняю снаряжение, прыгаю, дергаю ремешки. Вроде все нормально, ничего не гремит, ничего не болтается, не мешает. Если бы не было страшно - все-таки лезть волку в пасть - я бы посмеялся над своим киношным, прямо из подросткового приключенческого фильма, видом. Ладно, после похохочу, если будет кому хохотать. Надвигаю на глаза "ночник" и отправляюсь в путь. Интересное это зрелище пялиться на окружающий мир в инфракрасных лучах. Вот стоит суслик, рядом, можно рукой дотянуться. Вот проползает еж. Оказывается окружающая природа кишит жизнью, а днем выглядит безжизненной пустыней. Ближе к лагерю я начинаю работать щупом. После первой сигнальной мины встаю на колени. Техника она, конечно, техникой, только глаза и пальцы понадежней будут. Прибор ошибиться не боится, ему все равно, рванет или не рванет. В крайнем случае в починку отдадут. А к моему организму запчастей не выпускают. Я товар штучный и для себя особо ценный. Мне ошибаться не резон. Лучше лишний раз покланяться противнику, чем гордо висеть на электрических проводах. Буквально по сантиметру, носом над самой землей, ползу я вперед. Вот оно! Тонкая леска натянута над поверхностью почвы. Знаем мы, какую они рыбу ловят! Задень такую снасть и, в лучшем случае взовьется в небо десяток световых ракет или в дежурке запищит зуммер, поднимающий в ружье боевую группу, в худшем - услышишь хлопок и подпрыгнувшая вверх, словно лягушка мина, нашпигует тебя полусотней осколков. Здесь именно тот случай, когда щуп мог и не сработать. Переползаю леску и почти сразу же напарываюсь на следующую - не вижу даже, чувствую кожей носа! Вот это да! Это значит работал суперпрофессионал, заинтересованный в результате своего труда! Не поленился, поставил одну за другой две натяжного действия мины! Правильный психологический расчет противник обнаружит одну мину, обрадуется, расслабится, поверит в свои силы, в итоге потеряет бдительность и пропустит второй сюрприз. Что, собственно, и произошло, ведь я ее не увидел, а случайно почувствовал. Теперь остановимся, подумаем. Дальше по логике хитрого сапера стоит поставить обычную противопехотку. Пуганная ворона будет снова искать ниточку, а грунт щупать позабудет. Так? Или нет? Проверим. Так. Именно так! Вот она родимая, правда, сигнальная, но от этого не легче. Густо грибков понасадили! Таким образом, за несколько часов одолев расстояние, которое пешеход пройдет за десяток минут, я приблизился к забору. Дальше можно было только ползти. Такие хитрые маневры понадобились мне, чтобы обойти ближний НП. Черт их знает, может у них есть приборы ночного видения? До того меня скрывали кусты и мелкие складки местности, а здесь остается только надеяться, они наблюдают в полглаза: зачем отслеживать собственные тылы, там территория ближней охраны, пусть у них голова и болит. Но подстраховаться все же нелишне. Пусть лучше брюхо от ползаний болит, чем голова от пули. Достигнув уровня ворот, я вползаю на склон и в месте, где можно видеть внутренний двор, начинаю устраивать убежище. До рассвета время еще есть и я не спешу. Кто может знать, сколько мне придется высиживать в этой яме? Тут лучше потрудиться побольше, но обосноваться комфортней. Чтобы надежней защититься от любопытных глаз, щель я рою в зарослях густого кустарника. Несколько раз я натыкаюсь на линялые змеиные шкурки, слышу шуршание уползающих в сторону рептилий. Похоже, я влез в самый змеиный рассадник и где-нибудь сейчас, в темноте из норки или с веток за мной наблюдают холодные змеиные бусинки-глазки. Это очень хорошо! Это значит, что праздно шатающийся сюда не сунется. Это мне повезло! Лучше сидеть голым задом на гадючьем гнезде, чем оказаться в облюбованном местными аборигенами месте. Со змеями я как-нибудь поладить смогу, они не вредные, без надобности, без предупреждения не нападают, а какой-нибудь нервный или хуже того, подвыпивший охранник с испугу может и пальнуть в подозрительный бугор. Сколько спецов сгорело только на том, что неудачно выбрали место для засады. Так что давайте змейки, сползайтесь, вейте свои смертельные кольца хоть на моей голове. Перетерплю! Убежище - неглубокую ямку (глубокую я бы не осилил, т.к. некуда прятать вынутый грунт), я прикрываю дополнительными ветками, сам накрываюсь маскировочной накидкой, оставив свободным только бинокль. Эта дополнительная предосторожность защищает не столько от людей, сколько от птиц и животных, которые своим изменившимся поведением могут навести охрану на убежище. Природный фактор тоже нельзя недооценивать! Для специалиста даже лишний взлет вороны может стать подсказкой. А специалисты здесь, судя по всему, имеются. Днем я привычно считаю въезжающие и выезжающие автомобили, людей. Но отсюда я вижу гораздо больше, чем из дальних укрытий. Вот подошел крытый, судя по номерам местный, УАЗик. Из него вынесли поддоны с хлебом. Обед для обслуги и рабочих? Скорее не обед, а суточная пайка. Сколько там буханок? Штук пятьдесят? По полбуханки на брата. Итого, в общей сложности сто человек? Пусть десять буханок резерв, для добавок, для гостей, значит, девяносто? Солидно! Еще одна машина. Легковая. Охранники торопятся открыть ворота. Похоже начальство. Запомнить лица: овал, цвет волос, глаз, прикус, особые приметы. Машина с углем. Для чего он? Основного технического процесса? Или производства, прикрывающего нелегальное? Отопления помещений? Бани? Водовозка. Теоретически в ней, в баке, если занырнуть с дыхательной трубкой с поплавком на конце, можно попытаться пробраться в лагерь. Возьмем на заметку. Два крытых ЗИЛа. Зашли под навес. Рабочие раскрыли борта, потащили прямоугольные деревянные ящики с ручками по торцам. Что в них? Непонятно. Снова водовозка. Патрульный УАЗик. Как жарко. Солнце сквозь редкие ветки кустов нагревает маскировочную накидку. Я густо покрываюсь потом. Этого только не хватало. Потеть мне нельзя. Во-первых, у меня всего одна фляжка воды. Во-вторых, запах пота может привлечь внимание сторожевых собак. Промахнулся я. Все учел - обзор, маскировку, психологию охранников, а вот солнце забыл! Сколько вдалбливали в Учебке про природный фактор и на тебе! Чуть бы сдвинулся в сторону и тень была бы гуще. Наука впредь! Снова грузовик. Опять ящики. Судя по весу они не пустые, вдвоем еле поднимают. Что же там может быть? Микроавтобус. Выгружают армейского вида "сундуки". Очень похоже на оружие. Зачем оно им в таких количествах? Своего мало? Непонятно. Автобус. Привез новую смену рабочих. Запоминать лица. Вдруг встречу где-нибудь на улице, поговорю по душам, расспрошу. Может и не откажутся, поделятся наболевшим. Грузовик. Вытаскивают из склада знакомые ящики, грузят внутрь, тщательно застегивают тент. Ничего не понятно! Привезли - разгрузили - загрузили увезли. Зачем? От многочасовой неподвижности тело начинает ныть. Если бы не опыт суточных "сидячек" в Учебке, я бы, наверное, не вынес бы и часа подобной утонченной пытки. А я еще недоумевал, зачем нас мучают. Психовал на изуверов инструкторов! Вдруг страшно зачесалась нога. Терпеть! Нет, не могу, сил нет! Терпеть! Любое движение может привлечь внимание охраны или вспугнуть севшую на куст птицу. Терпеть! Проклятая судьба - ни кашлянуть, ни чихнуть, ни почесаться. Ночью, в темноте, смогу чуть расслабиться - почешусь, попью. Хорошо хоть, благодаря таблеткам, есть не надо и, значит, не требуется и все прочее. Перед самыми руками, буквально заглянув в объектив бинокля, проползает большой черный скорпион. Вот гадость. А если он надумает занырнуть мне под накидку или того хуже проползет за воротник? Шевелиться нельзя! Что ж мне его на теле до ночи греть? Нет, лучше об этом не думать. Из склада вышел человек в белом медицинском халате, в шапочке, с марлевой повязкой на лице, в резиновых перчатках. Привалился к стенке, закурил. Что за ерунда? Врач-то здесь зачем? Причем в полном хирургическом облачении. Опять водовозка! Они что, только и делают, что пьют? Ночью машин почти не было. Не хотят привлекать внимания? Ночные перевозки всегда подозрительны. Совсем рядом прошел патруль: два человека с собакой на поводке. Ничего не заметили. Утро. Автобус с рабочими. Хлебовозка. Патрульный УАЗик. Я уже узнаю знакомые фигуры, лица, номера машин. Порожний грузовик. Тащат ящики. Я, наверное, голову сломаю, гадая, что внутри них! Неожиданно один ящик, выскользнув из рук грузчика, падает, ударяется углом о землю. Трещат, ломаются доски. Сквозь образовавшуюся щель я вижу тускло поблескивающий металл. На грузчика орут, машут кулаками. Ящик поднимают и тащат обратно в склад. Зачем там металл? И почему такой легкий? Вдвоем поднять можно! Может, он полый? Полый! Пустой внутри? Пустой!! И вдруг я понимаю все! Совершенно по-новому я оцениваю габариты ящиков их длину, высоту, ширину, их вес и даже боковые ручки. Я знаю что внутри! Я догадался! Гробы! Обыкновенные армейские цинковые гробы. Именно такой я рассмотрел сквозь щели в разбитом ящике. Но зачем?! Вопрос, не имеющий ответа. Я концентрирую все внимание на ящиках. Замечаю, что загружают их напряженней, чем сгружают, что при загрузке стараются меньше кантовать, держать горизонтально. Отсюда напрашивается вывод, что привозят их порожними, а увозят загруженными. А чем загружают цинковые гробы? Покойниками? Ничего не понятно. Снова выходит хирург, что-то говорит грузчикам, стаскивает с рук перчатки. Я регулирую резкость в бинокле. А ведь его халат в пятнах крови! И перчатки не такие чистые как были в первый раз. Неужели?! Но к чему такие сложности - машины, гробы, грузчики? Не проще ли ненужного мертвеца зарыть где-нибудь в степи. Кто его там найдет. К чему врач? Он что, медицинские заключения пишет? Умер от скоротечной чахотки... Стоп. Я загоняю себя в тупик. Нельзя мыслить так прямолинейно. Раз гроб значит покойник, раз преступник - значит убийство. Для истины это слишком просто. Для чего еще можно использовать цинковые гробы? Производства батареек? Забавно. Но даже от этой версии я не буду отказываться. Мне важно сломать порочную логику мышления. Перевозки грузов? Да. Но почему в цинках? Чтобы товар не испортился? Чтобы не проявили излишнего любопытства посторонние? А кто для преступников наиболее нежелательный посторонний? Конкуренты? Милиция? КГБ? Бесспорно, в гроб они полезут в последнюю очередь. Но зачем цинки? Для такой цели вполне достаточен обычный гроб. Почему именно цинки? А может быть потому, что в них обычно перевозят военных? Именно военных! Значит им нужны военные? Точнее военные трупы. Опять тот же проклятый вопрос - зачем? Да затем, что военный груз не будут проверять таможенники! - неожиданно понял я. Да потому, что рядом граница страны, где ежедневно гибнут наши ребята! Вот оно в чем дело! Граница! Допустим, с той стороны грузится контрабанда. Железкой или самолетом переправляется на нашу сторону. Личные вещи, багаж, ящики с грузом все может проверить таможня, но вскрывать гробы с павшими героями у них не поднимется рука. Это святое, это неприкосновенное. И, значить, наиболее удобное и желанное для преступников. Тела погибших солдат! Что может быть контрабандой? Да все что угодно. Места хватит. Оружие, взрывчатка, доллары, наркотики. А ведь, пожалуй, наркотики. Именно наркотики! В любой упаковке их могут учуять специально натасканные собаки. Но только не в герметически запаянных цинках! Это называется одним выстрелом двух зайцев! Как просто! И как страшно! Но к чему тогда стягивать сюда местное сырье, перевозку которого я наблюдал недавно? Зачем привозить гробы и тут же увозить снова? Где логика? А кто сказал, что здесь конечный пункт отправления? Товар нужен везде. Цепочка тянется дальше. И гроб с останками воина продолжает оставаться идеальным контейнером для преступного груза. Так "продукция" расползается по стране. Причем не граммами! Обратным потоком текут деньги. И тоже не тысячами. Сходится? Нет, - ответил я сам себе, - есть в моих рассуждениях один изъян. Товар нужен не вообще везде, а в строго определенных городах, где его ждут покупатели. Гробы тоже едут в назначенные им города к обезумевшим от горя родителям и женам. Переиначить их адреса, чтобы не возникло скандала, невозможно. Хорошо, если географические точки совпали. А если нет? Ждать когда подвернется печальная оказия? Надеяться на авось? Для мафии это слишком накладно. Может, они формируют пустышки? Несуществующий воин как бы гибнет, его отсутствующим телом заполняют гроб и по воображаемому адресу отправляют в определенный преступным сговором город. Там никогда не существовавшие родственники получают дорогое, чрезвычайно дорогое для них тело. Теперь сходится? Опять нет! Можно протащить одну-две пустышки. Но десятки! А военная бюрократия? Все эти рапорта, формы, извещения? А учет? А рассказы очевидцев? Тут рано или поздно проколешься. Плюс несуществующие в природе родственники, никогда не имевшие детей, но располагающие полным комплектом всех необходимых гражданину страны документов. Не слишком ли сложно? Не проще ли послать настоящее тело со всей соответствующей документацией, действительно скорбящим родственникам? Проще и надежей. К тому же хирург! - вспомнил я. Белый халат, шапочка, перчатки. Перчатки! Кому взбредет в голову в такую жару таскать на руках резину из удовольствия? Нет, он работает! К тому же кровь. Наверняка он возится с покойниками и, значит, гробы не пусты. Значит легальным грузом 200 прикрывается груз нелегальный! Но как они угадывают город?! Посылают в самые крупные - Москву, Ленинград? Сомнительно. Им в первую очередь интересны периферийные районы. Перехватывают гробы на узловых станциях? Но как в этом случае соблюсти конспирацию? Опять тупик. Я запутался окончательно. Я не мог соединить логическую цепочку, хотя был уверен в каждом ее отдельном звене. Контрабанда накапливается в специальных складах за кордоном, в гроб к погибшему воину подбрасывается 30 - 40 килограммов товара (я уверен не сырья, его найти можно и здесь, высококачественного, готового к употреблению товара!) и еще, может быть, несколько стволов оружия, оно тоже в цене. Двухсотый груз пересекает границу, подвозится на этот внешне невзрачный, но отлично охраняемый заводик, гроб вскрывается, товар изымается или напротив увеличивается за счет добавки наркотиков местного производства и идет по адресу. Но откуда они знают, куда пойдет очередной гроб?! - снова останавливает меня безответный вопрос. - Откуда?! Смерть - явление стихийное - кого она выберет в следующий момент, парня из Якутии, Рязани или Поволжья неизвестно. А если известно? И я сделал следующий шажок в своих рассуждениях, который все расставил по своим местам! Все! До последней запятой! Они не ждут случая. Они идут впереди него. Они берут на себя функции судьбы! Право распоряжаться чужой жизнью. Они планируют жертвы заранее и убивают их в требуемый момент. И нужный покойник едет в нужный город Москву, Рязань или Тамбов! Технически это сделать несложно. Надо лишь иметь в двух-трех частях своих, способных на хладнокровное убийство людей, своих хорошо оплачиваемых гробовщиков, упаковывающих груз, и своих, оплаченных уже местной мафией, санитаров в моргах, куда груз прибудет. Не самая великая сложность для людей, располагающих деньгами. Крупными деньгами. А судя по масштабам производства - очень крупными деньгами! Вот какое осиное гнездо разворошил резидент. А я еще удивлялся жестокости навязываемых противником правил, чрезмерной, как мне казалось, законспирированностью встреч и связей. Я был не прав. Игра идет самая серьезная. За такую бесперебойно работающую кормушку они, глазом не моргнув, вырежут целую область. А здесь всего-то десяток агентов. К тому же я узнал лишь часть их деятельности. Почти всю - шеф. Всю - наверное, никто. Ошарашенный и оглушенный своим открытием я лежал в песчаной ямке, забыв про жару, про змей и даже, в какой-то степени, про осторожность. Я вспоминал, я подсчитывал количество загруженных в машины ящиков. Шесть или восемь? Восемь? За один сегодняшний день! Я выполнил задание, но радости от того не испытывал. Слишком грязное дело я раскопал. Я продолжал подсчитывать машины, запоминать лица и номера автотранспорта, но делал это механически. Я узнал суть, детали были уже не важны. Бригада следователей по особо важным делам размотает этот клубок мгновенно - им только дай ухватиться за кончик ниточки. А кончик той ниточки у меня! И, получается, рисковать мне никак нельзя. Цена моей головы, за счет заключенной в ней информации, выросла стократно! Я перестал принадлежать себе. Я стал сейфом для хранения особо секретной документации. При пожаре меня нужно было выносить в первую очередь, при попытке ограбления защищать всеми имеющимися средствами. Только ни выносить, ни защищать меня, кроме меня самого, некому! А жаль, похоже, такая помощь была бы мне очень кстати... Уходить, точнее уползать, я решил часа в три ночи, когда, как показывает опыт караульной службы, всякий часовой испытывает наибольшую от ничего неделания усталость и желание вздремнуть. Обратный путь я планировал пройти быстрее, часа за два. Как же я ошибался! В полночь, когда я уже готовился в путь, послышался шум множества моторов. Но ни одна машина к воротам не подъехала. Рокот расползался по сторонам. От лагеря послышались тревожные голоса, выехал патрульный УАЗик и еще одна машина. Что нарушило общий покой? Кто-то посторонний въехал в запретную зону? Или начальство, обеспокоенное расхлябанностью охраны решило провести ночные учения? В любом случае мое положение чрезвычайно осложнилось. Вылавливая неизвестных мне нарушителей, равно как и изображая эту охоту, охрана могла случайно зацепить и меня. Я напряженно прислушивался, наблюдал за суетой, поднявшейся во внутреннем дворе лагеря. Куда они направляются? Кого ловят? Я не мог допустить, что это ловят меня! Неожиданно со стороны НП в небо взвилась сигнальная ракета и в то же мгновение включились десятки автомобильных фар! Машины стояли друг за другом по всему периметру забора, но, увы, в добрых трех сотнях метров от него. Я оказался в мертвой зоне, отрезанный от большой земли. Свет фар одного автомобиля упирался в задний борт следующего, тот, в свою очередь, другого и так до последнего, светившего в кормовые подфарники первого. Круг, точнее, квадрат, замкнулся. Заводик оказался окружен световым коридором. Возле каждой машины у радиатора и заднего борта встали по два наблюдателя, еще один с прибором ночного видения, взобрался на крышу кабины. Даже маломощные легковушки были мобилизованы на борьбу с темнотой. Словно матерого волка красными флажками обложили меня со всех сторон светом. Пробраться сквозь световой коридор не было никакой возможности. Даже перебегающий запретную зону суслик отбрасывал по земле хорошо заметную тень, блистал в электрических лучах, как слон на цирковой арене. В довершение всего захлопали мощные осветительные ракеты. Они рвались почти без перерыва. Не успевала затухнуть одна, как взвивалась другая. Ночь волею какого-то расчетливого и жестокого человека превращалась в день. Нет, я не боялся. Испуг вообще не свойственен нашей профессии. Испуг для нас равнозначен поражению, поражение - смерти. Единственное, чего мы должны по-настоящему опасаться - это страха. Я оценил опасность, но не стал впадать в панику. Изменить что-либо было не в моей власти, оставалось выжидать. Рано или поздно, если до того меня не найдут, облаву снимут. Не будут же они здесь в самом деле торчать неделю! Лучше, чем я укрыт сейчас, мне не спрятаться. Значит, надо выслеживать, изображая кочку на местности и дальше. Любая суета, попытки спастись лишь убыстрят печальную развязку. Моя сила в неподвижности! Недаром все животные и насекомые перед заведомо сильным врагом замирают, как неживые - авось в траве да листве не заметят. Неподвижность равна отсутствию! Поверим мудрому совету матушки-природы. Через час в силах противника произошла перестановка. Несколько машин ушло, несколько добавилось. По углам забора выставили мощные дополнительные прожекторы. Но, что самое неприятное, два бортовых ЗИЛа, выехав из ворот, свернули с дороги и встали недалеко от моего убежища. До колеса одного я мог при желании доплюнуть! Водители и еще несколько вооруженных автоматами человек бродили возле машин, переговаривались, сетовали на идиотские порядки, на ночные тревоги, курили, хлебали воду из фляжек. Из их разговоров я понял, что облава была начата неожиданно даже для них. Вдруг подняли из постелей, водителям велели залить полные баки бензина и, выехав за ворота, ждать приказа. Утро ничего не изменило. Машины стояли как вкопанные, разве только людей поубавилось - часть пошла отдыхать, часть, сведенная в два небольших отряда, прочесывала местность за автомобильным кругом. Очень хотелось поверить, что все эти хороводы назначены для отражения угрозы извне, да не выходило - глаза и бинокли наблюдателей у машин неотрывно направлены внутрь круга. Теперь я был уверен - ищут мою персону. В довершение всех неприятностей ближняя группа водителей и боевиков облюбовала мои кусты под отхожее место. Ну вот если не везет, то уж не везет ни в чем! Мало что мне приходится сквозь жидкие ветки кустов и просвечивающую ткань маскнакидки, в которую пришлось закутаться с головой, наблюдать не самые лучшие части человеческого организма, того и гляди какой-нибудь наиболее стеснительный боевик надумает забраться глубже в заросли и наступит мне на голову. К тому же, извините за натурализм, случайные брызги, влетевшие в убежище, могут подмочить накидку и она, потеряв фактуру, станет заметной на фоне окружающего песка. Вот работенка проклятая! Тебе чуть не на голову дерьмо роняют, а ты, вместо того, чтобы возмутиться - Эй, гражданин, не видите что ли? Поаккуратней! - должен думать о том, как соблюсти маскировку! Как здесь человеческое достоинство сохранить? Нет, надо что-то предпринять. Не лежать же в этом сортире еще день! Так и сгореть можно не за понюшку табака. Уползти без риска быть замеченным, ведь наблюдатели вот они, рядом, буквально в двух шагах, я не могу. Остается по-хорошему убедить страждущих перенести отхожее место куда-нибудь в другое место. Ночью я, изловчившись, поймал небольшую змею, которых, как я уже говорил, здесь водилось в изобилии, утром - предъявил ее первому подошедшему к кустам боевику. В момент, когда он присел подле моей головы, я толкнул змею ему под ноги. Услышав неясный шорох, боевик обернулся и обнаружив под своим голым седалищем извивающуюся, играющую раздвоенным языком ядовитую гадину, с дикими воплями бросился к машинам, чуть не потеряв нижнюю часть гардероба. Картина была действительно забавная и его товарищи разразились гомерическим хохотом. Понять их можно - сутки напролет нести скучную до зевоты службу, здесь будешь рад любому сиюминутному развлечению. Правда, для меня это развлечение чуть не кончилось трагически. Кровно обиженный пострадавший вернулся к кусту и засадил в убегающую рептилию очередь из автомата. А если бы змея надумала уползти внутрь кустов? То-то и оно! На выстрелы сбежалось начальство и не стесняясь в выражениях выговорило нервному боевику за бестолковую трату патронов и напрасно поднятую тревогу. Правильно вставили! Другим неповадно будет за здорово живешь по кустам палить! А промахнись он, отработай очередь сантиметров на сорок левее и вышла бы ему вместо наказания крупная премия. Бабахнул бы в песок и в изумлении увидел, как из песочных воронок толчками выхлестывает ярко красная кровь! Следующей ночью я допил последние капли воды. К тому же кончилось действие таблеточного стимулятора. Меня неудержимо потянуло в сон. Не зная что может ожидать меня завтра, я решил рискнуть выспаться. Нет, я не спал в привычном понимании этого слова, как привыкли обычные наши сограждане, я спал так, как учили - урывками по пять-шесть минут. Я принимал позу, которая гарантировала мне отсутствие храпа (ее, учитывающую индивидуальное строение моей носоглотки, предложили медики еще в Учебке), закрывал глаза и отключался. Ровно через пять минут срабатывало внутреннее реле. Я просыпался, отслеживал обстановку и засыпал снова. Но даже во сне слух мой и обоняние и осязание работали в полную силу. Любой звук, посторонний запах, сотрясение почвы немедленно возвращали меня в боевое состояние. Конечно, такой сон - беспрерывно засыпать и просыпаться - не удовольствие, скорее мука, но он позволял сэкономить силы, сохранить более-менее работоспособную голову. Следующий день пытал жарой. Я уже не потел, т.к. в организме почти не осталось свободной воды. Температура тела подскочила под сорок градусов. Излишние тепловые калории, поступающие извне, я сбрасывал зарывая руки в прохладный песок. Ситуация складывалась чрезвычайная. Еще день-два и я просто умру от обезвоживания! А снимать посты, кажется, никто не собирался. По отдельным долетевшим до меня фразам я понял, что поисковые группы что-то нашли и бдительность была удвоена. И еще я понял, что не привыкшие трудиться боевики чрезвычайно злы на человека или людей, доставивших им столько неприятностей и поймав, непременно выместят на их (читай моей) шкурах накопившуюся ярость. Ничего хорошего лично мне это не обещало. Судя по настроению неизвестного мне начальства, блокада будет держаться до победного конца, даже если для этого придется зимовать! Попытки бунта давились беспощадно. Двое наблюдателей, отказавшихся дежурить вторую ночь подряд, были немедленно разоружены и отправлены в неизвестном направлении. О их судьбе только опасливо шептались. Кто-то упорный и вязкий как бульдог вцепился мне в хвост. Надо обладать недюжинной силой воли, чтобы удерживать в подчинении такую массу людей, выполняющих на первый взгляд бессмысленную работу. Надо иметь железные стимулы, чтобы тебе беспрекословно подчинились и честно, без халтуры, работали. Я догадывался, что это за стимулы. Нет, не деньги. Ради них так трудиться никто бы не стал. Не рост по службе. Страх! За свою жизнь. Страх смерти витал над степью. Страх каждую ночь включал десятки автомобильных фар, заставлял напряженно вглядываться в темноту сотню воспаленных глаз. Страх правил здесь бал! И постепенно, сам того не желая, я начинал подчиняться его липкому, заразительному присутствию. Я переставал быть уверенным в себе. Я не знал, что делать дальше. Лежать, постепенно превращаясь в высохшую мумию? Сдаться на милость невидимого, но неодолимо могущественного победителя? Принять отчаянный, заведомо бесполезный, последний бой? Все это обещало одно - смерть и... невыполнение порученного мне задания. Ночью, чтобы хоть как-то утолить жажду, я поймал и высосал внутренности нескольких больших, пробегающих мимо жуков, к утру собрал языком выпавшую на фляжке и накидке росу. Я твердо решил держаться до конца, своего ли, облавы - не важно. Непрерывно испытываемые телесные муки подточили мое жизнелюбие. Я готов был умереть, но так, как хотел сам, а не как того желали мои недруги. Уж лучше от обезвоживания. Я так решил! Но Он решил по-другому! Днем началось траление! К колесному трактору сзади прицепили импровизированную борону - тяжелую металлическую конструкцию, к которой были часто приварены толстые перпендикулярные прутья. Трактор шел впереди, волоча борону по земле и все живое, попадающее под зубья, давилось и рвалось в клочья. Ни куста, ни холмика не оставалось там, где прошел трал - ровная взрыхленная, искореженная земля. Он знал, что я здесь и не оставлял мне ни единого шанса. Он даже не позволял мне умереть так как хочу этого я. Здесь законом была только и исключительно его воля. Даже случаю не оставалось места! Квадрат за квадратом обрабатывая землю, трактор постепенно приближался ко мне. Рано или поздно железные когти бороны должны были пройти по убежищу, раздирая, мешая с песком мою плоть. Страшная и главное бесполезная смерть! Для того, чтобы приготовиться к смерти или придумать выход из положения, выхода не имеющего, у меня осталось не более 10 - 15 часов. Примерно через это время трал накроет убежище. Я лихорадочно перебирал варианты спасения. Оглушить отошедшего в кусты по надобности боевика, одеть его одежду, затеряться в толпе? Но его знают в лицо, его ждут, а толпа разбита на мелкие хорошо знакомые друг другу группки. Углубить убежище до состояния блиндажа? Непременно услышат, заметят горы свежевырытой земли. Захватить машину и ей, словно тараном попытаться пробить блокаду? Догонят, или того проще, изрешетят очередями еще на первом десятке метров. Проползти под землей лежащий на поверхности световой луч? Хорошо бы, но для этого надо быть кротом или ящерицей, способной мгновенно с головой зарываться в песок. Эта идея из серии - были бы у меня крылья... Отвлечь внимание охраны и уйти, пользуясь суматохой? Что-то есть. И все же машина... вернулся я к идее с тараном. Машины вот они, рядышком, грех ими не воспользоваться. И, пожалуй, надо! Но не прямолинейно, не как машинами, а совсем по другому. А? Чем не выход? Конечно, рискованно, наверное даже авантюрно! Но другого выхода нет. Тут хоть иллюзорная надежда есть, а борона шансов не оставляет. Ну же, решайся! Глубокой ночью, приготовив к бою оружие, я покинул убежище. Не снимая маскнакидки, как при сверхзамедленной киносъемке я полз к машинам. Очень медленное движение бывает незаметно даже в упор. Случайный взгляд реагирует на действие, а не на постепенное изменение пейзажа. Мы легко улавливаем ночью даже самую малую вспышку света, но в упор не замечаем начала рассвета. Только вдруг осознаем, что различаем то, что недавно было сокрыто темнотой. Но когда это произошло, никто не скажет. Постепенность равна неподвижности! Конечно, такие ползанья утомляют больше чем стокилометровый марафон. Не спешить, плавно, медленно тянуть руку, другую, потом ногу, потом корпус. Ползти словно разбитая параличом, преклонного возраста, улитка. Ме-е-д-лен-н-но-о! Когда все твое существо рвется вперед, одним прыжком одолеть опасное пространство, достичь убежищ