Черное золото королей - Жукова-Гладкова Мария (полная версия книги TXT) 📗
Надежда Георгиевна также добавила, чтобы внуки даже не надеялись на возврат папы в семью. Этого не будет никогда, потому что… не будет никогда. А внукам надо довольствоваться тем, что есть. В жизни никогда нельзя получить все.
После разговора с бабушкой вопросы прекратились. Не знаю уж, что они там обсуждали между собой и к каким выводам пришли, но папу не жаловали. Более того, время от времени спрашивали меня, не собираюсь ли я снова выйти замуж. При упоминании в прессе папиного имени (оба дедушки читают «Деловой Петербург» и «Вне закона», где Лешке иногда моют кости), а также после демонстрации папы по телевизору в разделах светской или криминальной хроники (где еще появляться нефтяному королю?) детки и деды вступают в дискуссию, почему его до сих пор не пристрелили или не посадили. Я пытаюсь эти разговоры пресечь, но не удается: все родственники высказывают свои версии, а дедушки обычно приходят к одному и тому же решению: всех бизнесменов и бизнесменш надо сажать, в особенности из бывших партийных работников. Но тем пока удается откупаться.
Катьке я сказала, что папа желает узнать ее группу крови.
– Зачем? – спросила дочь.
– Вот у него и поинтересуйся, – ответила я.
– Почему ты согласилась? – не отставала Катька.
– Это не так сложно, и он тогда быстро отвяжется. А пока не получит того, что хочет, не отлипнет, как репей.
Этот ответ Катьку удовлетворил, и она временно замолкла.
Вместо приветствия папа встретил нас воплем:
– Почему вы опаздываете?! У меня день по минутам расписан! Могли бы пошевелить задницами и приехать, когда я сказал!
– Мама, – дернула меня Катька за пиджак, – поедем отсюда. Дедушка Витя говорит, что на хамов не надо обращать внимания и просто вести себя так, словно их нет.
Дедушка Витя – это мой отец.
Далее последовала ссылка на дедушку Вову (Лешкиного отца), который, как выяснилось, считает, что хамам следует сразу же давать в морду, чтобы не раскрывали пасть. Бабушка Надя в случае столкновения с хамами советовала внукам обращаться к ней лично.
– Чего? Чего? – Лешкина челюсть поползла вниз.
Я не помню, когда он последний раз видел Катьку. Года два точно не видел, а она за это время сильно вымахала и, кстати, стала здорово похожа на Лешку, что я и отметила в эти минуты. Слава богу, девчонке не передалась моя внешность белой мыши.
– Мама, поехали отсюда, – тянула меня Катька. – Сводишь меня в «Баскин Роббинс», и вернемся назад на дачу. А то Витька уже раз пять купался, а ты меня вытащила в город. Непонятно зачем, – добавила Катька взрослым тоном (Надеждиным) и внимательно посмотрела на Лешку.
Во время Катькиного выступления мы стояли на тротуаре рядом с нашими машинами – «Мерседесом» («шестисотым») и «Запорожцем», притулившимся сзади. И как я только не впилилась в «мерс»? Правда, в анекдотах в него почему-то обычно дедок впиливается… Напротив входа в лабораторию беседовали две женщины лет пятидесяти на вид. Одна была в белом халате, вторая – в обычной одежде. После прибытия меня и Катьки они увлеклись нашим семейным скандалом. Интересно, чего смогли наслушаться и насмотреться сотрудники лаборатории за годы работы? Ведь какие тут, наверное, драмы разыгрываются…
А Лешка, как я заметила, все-таки взял себя в руки, для чего ему потребовалось приложить кое-какие усилия, обратился прямо ко мне, сказав, что не может больше терять время, и предложил мне вести дочь вслед за ним.
На пару с верным телохранителем Димой они тронулись в направлении двери, я взяла Катьку за руку и попыталась увлечь ее следом.
– Не пойду! – топнула ногой дочь. – Вначале в «Баскин Роббинс»!
Я знала, насколько упрямой может быть Катька, правда, со мной она таких концертов себе не позволяет. Вернее… Мои дети всегда требуют подробных объяснений всех моих действий и всего того, что я хочу от них. Если мне удается им объяснить, что и почему нужно сделать (а это иногда бывает ох какой нелегкой задачей!), они все выполняют беспрекословно и быстро. Но на объяснения может уйти не один день…
А тут, если еще приплюсовать отрицательный настрой против папы… Нежелание находиться в городе, когда брат купается в заливе вместе с дедушками… Полное непонимание необходимости сдавать кровь…
Признаться, я подумала, что сегодня нам не удастся затащить Катьку в лабораторию даже силой.
Но Лешка считал иначе: он ведь совершенно не знал свою дочь.
Бывший завопил, что еще усилило Катькин дух противоречия. Теперь отец с дочерью общались друг с другом на повышенных тонах, причем пытались подключить и меня. Фразы обоих начинались со слов «Скажи ей» или «Скажи этому». Я пыталась их как-то примирить, потому что вокруг нас уже начинала собираться толпа любопытных. Телохранитель слушал молча. Я же поняла, что Катька очень похожа на Лешку не только внешне.
Это осознала и часть зевак, включая двух теток, с самого начала нашей семейной сцены стоявших напротив входа. Тетка в белом халате, наверняка догадавшись, зачем мы всей семьей прибыли к лаборатории соответствующего назначения, обратилась прямо к Лешке, заметив, что он в самом деле зря теряет время: девочка его дочь. В этом нет сомнения даже у тех, кто их обоих никогда раньше не видел. Тетка обратилась за поддержкой к толпе и ее получила.
Лешка для разнообразия заткнулся, потом извлек из кармана калькулятор и спросил у Катьки, сколько ей лет. Этого не могла стерпеть уже я и высказала бывшему кое-что из того, что про него думаю.
– Не заводись, – спокойно ответил Лешка, что-то усиленно подсчитывая, потом, явно удовлетворенный подсчетами, повернулся к Диме и сказал: – Поехали отсюда. Я все понял.
Дима молча кивнул, щелкнул пультом сигнализации, «Мерседес» квакнул, и Дима распахнул перед шефом переднюю дверцу.
В эту секунду Катька от меня вырвалась, в мгновение ока домчалась до «Мерседеса» и плюхнулась на переднее место пассажира, во всеуслышание объявив, что хочет покататься на папиной машине с кондиционером, потому что у мамы его нет. Лешка протянул руку в салон, чтобы вытащить Катьку за шкирятник, но она уже перебралась на заднее сиденье, просочившись между двумя передними, и показывала Лешке язык, прижавшись лицом к тонированному стеклу.
Толпа зевак наблюдала за разворачивавшейся драмой. Или комедией.
Леша рванул заднюю дверцу на себя, но Катька уже вылезла с другой стороны и опять показывала отцу язык и «носик».
– Я знаешь что сейчас с тобой сделаю?! – взревел Лешка и бросился вокруг машины за Катькой.
Но не тут-то было. Дочь ворвалась в толпу зевак, которые явно были на ее стороне, помелькала там и понеслась в лабораторию, дверь в которую была не заперта. Лешка помчался за ней. Дима нажал на пульт сигнализации, закрывая «Мерседес», и тоже бросился в погоню. Конечно, надо защищать шефа от десятилетней дочери! Мало ли что сделает со священной коровой, то есть быком. Мне ничего не оставалось, как рвануть следом. Катьку следовало спасать, а то еще Лешка ее изувечит со злости.
Судя по слоновьему топоту, они были уже на втором этаже, взлетели по лестнице. Я понеслась туда же, в дальнейшем ориентируясь по крикам людей, которых сбивали с ног или в которых просто врезались. Впереди я иногда видела мелькавшую Димину спину, Лешку с Катькой мне было не догнать. Признаться, я быстро выдохлась и решила, что когда-нибудь они все набегаются и приступят к обсуждению спорных вопросов, не производя перемещений с места на место.
Я перешла на шаг, затем вышла на одну из лестниц (параллельную той, что располагалась напротив входа в здание), поняла, что нахожусь то ли на третьем, то ли четвертом этаже, и решила спускаться на первый.
Оказалось, что я все-таки на четвертом. Эта лестница была узкой и особой популярностью не пользовалась. По крайней мере, мне по пути попался только один медик (не знаю уж, врач, санитар или кто-то еще) в расстегнутом белом халате, из-под которого виднелись поношенные джинсы и черная футболка. Я обратила внимание на кровь на его правой руке, которую он как раз вытирал о черную футболку, поднимаясь навстречу мне по лестнице. На безымянном пальце мелькнул перстень-печатка. Признаться, не видела раньше, чтобы врачи на работу ходили с чем-то, кроме обручальных колец.
