Ошибка в объекте - Безуглов Анатолий Алексеевич (книги онлайн полностью .TXT) 📗
- А разве вас кто-нибудь обвиняет? - спросил я.
- Что я, без ушей? Или ничего не понимаю? - продолжал Черпаков. - Воропаев на меня напустился, высказался... Надо, мол, лучше следить за санитарным состоянием... Да и не только он. Няни за моей спиной шушукаются, отдыхающие. Спросите любого повара, раздатчицу, посудомойку в столовой... За чистоту-то я всех гоняю беспощадно каждый день, каждый час! Ни одного замечания от санитарного надзора!
Чернаков все больше и больше горячился.
- И за продукты ручаюсь! У нас они И содержатся в холодильнике! Если и было что испорченное, так это, значит, доставили с базы!
Я пытался как мог успокоить его, ч сказал, что следствие разберется. Кажется, мне это удалось.
- Я очень, очень надеюсь на вас, - о произнес он прочувственно. И спросил:
- Неужели мне придется уйти из санатория?
- Если у вас в столовой все окажется в порядке, зачем же уходить? - в свою очередь задал я вопрос.
- Конечно, в порядке! - воскликнул Черпаков. - Понимаете, меня приглашают в "Прибой", в "Маяк", но я хочу остаться в санатории. С Беллой Григорьевной...
Рестораны "Прибой" и "Маяк" были самыми престижными в городе.
Шеф-повар рассказал мне о своей жизни. В детстве он, неудачно нырнув в море с волнореза, повредил себе позвоночник. И быть бы ему инвалидом всю жизнь, если бы не Белла Григорьевна. Как он выразился, она сделала его полноценным человеком.
Черпаков окончил ПТУ, стал поваром. И тут же пошел в санаторий мастером по вторым блюдам. Мастер, насколько я понял, он был хороший. Занимал первые места на конкурсах поваров, городском и областном. В прошлом году ушел на пенсию прежний шеф-повар, и Белла Григорьевна назначила Чернако-ва на его место.
После нашей беседы Чернаков ушел из прокуратуры в куда более хорошем настроении, чем пришел.
В конце того же дня у меня опять побывал следователь Агеев.
- Я ещё беседовал с Лещенко, - сказал Виктор Сергеевич. - Странный он человек. То мрачный, как вчера, помните? То вдруг оживился, прочел мне лекцию о минералах, вернее - о драгоценных камнях. Одни, говорит, отнимают у человека рассудок - алмазы, например, изумруды. Другие - гранаты, обладают даром предвидения, охраняют от насильственной смерти... Куприна цитировал. Прямо помешан на самоцветах. И не выпускает из рук то сверкающее яичко... Уж не псих ли?
Я вспомнил, как этот камень буквально завораживал всех на допросе в кабинете Воропаева.
- Может, хобби? - сказал я. - Одни увлекаются марками, другие - морскими раковинами... А чем хуже минералогия?.. По делу что-нибудь новенькое установили?
- Он рассказал, как познакомился с Ватутиной. И о ссоре с Вачнадзе... По словам Лещенко, в купе с Ольгой они оказались случайно. Он купил билет на проходящий поезд Москва - Южно-морск... Разговорились, оказалось, что едут в один санаторий. В купе, помимо Ольги, был ещё мужчина. Фамилия его Карасик. Администратор вокально-инструментального ансамбля. Говорит, этот Карасик пригласил их с Ватутиной на концерт. Прямо с вокзала. Ватутина не могла: её кто-то встречал, кажется тетка. А Лещенко поехал. И ещё якобы помог администратору погрузить в такси радиоусилительную аппаратуру... После концерта Лещенко приехал в санаторий.
- Какие взаимоотношения сложились у Лещенко и Ватутиной в поезде?
- Вот здесь он, кажется, темнит. То говорит, что никаких взаимоотношений не было, то вдруг проговорился, что пили шампанское... Но раз доходит до шампанского...
- А какая кошка пробежала между ним и Вачнадзе?
- Оказывается, первым палату номер тринадцать занял Вачнадзе. Он приехал утром и расположился в этой злополучной комнате. А вечером его перевели в другую палату, двухместную, к Иванову... Лещенко говорит, что ничего об этом не знал...
- Почему так произошло? - Фамилия! Понимаете, фамилия и имя! Дежурная говорит: часов в семь вечера прибежал к ней Воропаев и сообщил, что звонил Лев Лещенко, предупредил - сейчас он на концерт, а потом в санаторий... Путевка у него. Представляете, какой переполох поднялся? Сам Лев Лещенко будет отдыхать в санатории!
- Подумали, что певец?
- Ну да! Афиши по всему городу! И главное, он сказал, что с вокзала отправляется на концерт... Стали соображать, как бы перед знаменитым артистом не ударить лицом в грязь. Лучшая палата в санатории - тринадцатая...
- Да, но вот номер, - заметил я. - Для суеверного человека - страсть Божья!
- Воропаев говорит, специально сделали эту комнату под номером тринадцать. В порядке борьбы с суевериями. Ведь сама палата отличная! Какой вид из окна, телефон, отдельная туалетная комната...
- И каким же образом они спрова-дили Вачнадзе?
- Якобы в палате что-то испортилось, нужен ремонт... Вачнадзе оказался покладистым человеком. И предполо - ч жить не мог, что его переселяют из-за московского певца. ?
- Конечно, администрация поступила не очень-то красиво, - заметил я. Неэтично.
- Какая уж там этика! - усмехнулся следователь. - Просто безобразие... Вообще, я понял, там есть один нюан-сик... Помните, как охал и ахал Воропаев? Тот ещё деятель! Как я узнал, его больше всего во вчерашней истории волновало, как бы это ЧП не помешало защите. Кандидатскую он написал. Один раз уже прокатили... И вообще, спит и видит, как бы занять место главврача.
- Ну, по-моему, Воропаеву с Беллой Григорьевной не совладать.
- Как сказать. Такие действуют исподтишка. Угождают кому следует, создают в коллективе соответствующую обстановочку. Своих привечают, других зажимают... Ждут момента. И кто-то, говорят, поддерживает Воропаева в Минздраве.
- Господи! - вырвалось у меня. - Врачи ведь! И туда же, интригуют...
Я вспомнил визит Чернакова. Выходит, Воропаев копает под парня, потому что шеф-повар - человек Беллы Григорьевны.
- А мне показалось, что Воропаева интересуют лишь новые прогрессивные методы лечения, - сказал я. - Он так увлеченно говорил об этом...
- Насчет прогрессивных методов, научного поиска - это все Белла Григорьевна. А остальные врачи греются в лучах её достижений и славы... Впрочем, Захар Петрович, мы, кажется, отвлеклись, - спохватился Агеев. Вернемся к Вачнадзе и Лещенко... Значит, Вачнадзе перебрался в двухместную палату, к Иванову. А утром обнаружил, что оставил в тринадцатой палате бритвенный прибор и зубную щетку. Знаете, как бывает впопыхах... Он пошел в тринадцатую палату, думал, там ремонт, и открыл ему Лещенко. Ну, Вачнадзе и не сдержался: мол, по знакомству эту комнату занял. Лещенко, конечно, в недоумении. Вачнадзе говорит, что, наверное, взятку дал... Лещенко возьми и ляпни, что это, мол, может, у них там привыкли всех покупать. Ну, слово за слово, пошло-поехало. Крепко сцепились, чуть ли не до драки дело дошло. Дежурная их разняла...
- И как же помирились?
- Лещенко говорит, что недоразу - h мение уладила Ватутина... По этому случаю и решили устроить в тринадцатой палате посиделки...
- Что, Ватутина была знакома с Вачнадзе?
- Нет, она знала Иванова.
- Откуда?
- В санатории существует обычай.
В первый день, когда приезжает новая смена, устраивается нечто похожее на бал. Для того, чтобы отдыхающие познакомились друг с другом. На танцплощадке играет музыка. Сначала кавалеры приглашают дам, потом - белый танец... Идея Беллы Григорьевны. Чтобы сразу создать обстановку отдыха, курорта... Кто помоложе, танцует. Пожилым тоже приятно... Так вот, Иванов весь вечер танцевал с Ватутиной.
- Понятно, - кивнул я.
- Тут, Захар Петрович, обращаю ваше внимание, тоже нюансик, - задумчиво произнес Агеев. - Лещенко застал самое окончание бала... Кажется, у него произошла стычка с Ивановым.
- Из-за Ватутиной?
- Похоже...
- Это сам Лещенко сказал?
- Нет, отдыхающие, Карапетян выяснила.
- И что вас насторожило?
- Лещенко этот факт посчитал нужным почему-то скрыть.
- Какой вывод?
Виктор Сергеевич пожал плечами.
