…И пять бутылок водки - Демин Михаил (серии книг читать бесплатно txt) 📗
И потом: «Вы где эту самогонку доставали? У кого?» Мы, понятно, не ответили. Кто-то из ребят начал его тут же стыдить: зачем же ты, мол, батя, провоцируешь нас на неприличные поступки? Это, мол, нечестно. Мы тебя уважаем, но выдавать людей не собираемся… Он рассердился. Начался спор. А тут как раз она сама и подошла, эта баба. Вернулась за тарой! Он увидел ее – и весь затрясся, побагровел. «Ах, ты стерва, – кричит, – ты что же это делаешь? Чем торгуешь? На дерьме наживаешься!» Шум поднялся отчаянный. Сбежался народ: кто хохочет, кто отплевывается… Представляете? Ну, мы пристали к участковому: в чем дело? Что тут стряслось? И вот что, в результате, выяснилось… Месяца три назад – по его словам – в станционной уборной вдруг забушевало дерьмо; поднялось, закипело и разнесло сортир на куски. Было такое впечатление, словно там взорвалась бомба. Дерьмо затопило весь привокзальный район. От него не было спасения. Запах его прочно стоял над Миргородом, причем к нему явственно примешивался мощный, густой спиртной дух. От этого духа сразу же очумели свиньи и куры – они бродили по улицам совершенно пьяные. Тогда же люди видели и другое диво: хмельных, кривляющихся воробьев… Всем этим заинтересовались местные самогонщики – быстро разобрались в ситуации и принялись за дело. И вскоре появился небывалый, крепчайший «первач». Его продавали из-под полы на рынке, выносили к поездам… Все поезда, проходившие в течение лета через Миргород, снабжались «первачом» в изобилии и, таким образом, спекулянты успели напоить им почти половину населения Украины; ведь городишко-то этот расположен на самой оживленной трассе: на линии, связующей два крупнейших республиканских центра – Харьков и Киев. Вот таковы были подробности, сообщенные участковым. Рассказывая, он чуть не рыдал. «Мы, – говорит, – думали, что истребили самогонщиков, пресекли – ан нет… Отрава по-прежнему в продаже. И нет ей конца. И – самое главное – никак нельзя выяснить: с чего же все началось, кто затеял кошмарную эту диверсию?» Ну, нам-то, конечно, сразу стало ясно – в чем суть… Роковой этой бомбой оказался тот самый ящик с дрожжами, который – помните? – мы когда-то бросили в выгребную яму. Так что бедствие, постигшее республику, произошло, в сущности, по нашей вине… Мы это поняли – и предпочли исчезнуть как можно быстрее.
Так, при общем смехе, закончил Игорь свой рассказ.
Малыш спросил его – утирая слезящиеся глаза:
– Ну, а самочувствие, самочувствие-то ваше после этого– какое было? Небось, сразу по кустам разбежались?
– Разбежались, – подтвердил Игорь.
– Замутило, значит!
– Да нет… Самогонка, право же, оказалась вполне пригодной. Только вот признаваться в этом было, конечно, неудобно… Потому мы и разбежались; для вида, – понимаешь? – для приличия. А в натуре…
– А в натуре – если б она сейчас здесь была, – хихикая и дергаясь, спросил Копыто, – ты бы выпил?
– Ну, не знаю, – уклонился Интеллигент. – Вот приедем на место – тогда и потолкуем.
Глава вторая
Утром состав подошел к Хабаровску. Стоянка здесь, по расписанию, должна была быть большая – тридцать минут. Интеллигент уже заранее (когда поезд, гремя и посвистывая, выбирался из путаницы подъездных путей) напомнил шпане: «Осторожно! Зря не шнырять, не шкодить!»
И – оглядев свое пестрое воинство – добавил веско:
– Не забывайте старый уговор! Дорога должна быть чистой… Гадить на ней нельзя.
Поезд дернулся и замер. За окнами обозначился фронтон вокзала. Топоча и толкаясь, пассажиры ринулись к выходу. Смешавшись с толпою, урки высыпали на перрон и сразу же увидели милиционера. Массивный, затянутый в желтую портупею, он стоял, прочно расставив ноги. Стоял недвижно, как монумент. Толпа разбивалась об него и обтекала его, бурля… Милиционер был не один. Поодаль маячили другие фигуры в портупеях, в фуражках с красными околышками.
– Ой-ей-ей, – встревожился Архангел. – Сколько красноголовых… – Он повернулся к Игорю – мигнул глазом. – Ты говорил: осторожно… Да тут, милок, хошь не хошь – а придется поостеречься. Куда денешься? Вон они – шпалерами стоят!
– Надо сматываться, ребята, – нахмурился Интеллигент. – Здесь, я чувствую, что-то неладно… Айда в вагон!
Когда урки снова собрались в купе, Интеллигент заметил, что недостает Хуторянина; он как-то сразу отбился ото всех и затерялся в толпе…
– В буфет, наверно, подался, – сказал лениво Малыш. И тотчас же Копыто добавил: – А может, шустрит уже где-нибудь, работает.
Они всегда держались вместе – громоздкий, костлявый, медлительный Малыш и юркий, маленький, востроносый его партнер. Что их объединяло? Трудно сказать. Контраст между ними был разительный. В отличие от флегматичного Малыша, Копыто постоянно пребывал в движении – суетился, мелко хихикал. И все время что-то лениво жевал. И теперь он – одновременно двигая челюстями и скалясь – проговорил, косясь на окно:
– Душа, видать, не выдержала. Душа-то у него широкая, истинно воровская. Такая толчея на перроне, – разве удержишься! Это же для карманника – лафа!
– Толчея среди мусоров? – удивился, сдвигая брови, Интеллигент. – Странно. Для работы это не место. Неужели он?… Нет, не должно быть! А впрочем…
Игорь встал. Снова сел. Поджал озабоченно губы. Затем решительно двинулся к дверям.
– Пойду, прошвырнусь по перрону, – кинул он на ходу друзьям. – Посмотрю: как там, да что… А вы – сидите!
Он разыскал Хуторянина довольно быстро. Тот стоял у вокзальных дверей и внимательно разглядывал доску объявлений. Обширный этот стенд был весь залеплен всевозможными справками, извещениями о продаже и купле, рекламными афишами.
– Эй, ты чего тут торчишь? – окликнул его Игорь.
– Да просто так… – Хуторянин пожал плечами. – Просто… – Он как-то замялся вдруг; вид у него был растерянный и немного смущенный. – Вот, читаю – от нечего делать. А что?
– Так ведь тебя же ребята ждут; не знают уже, что и подумать… Все в сборе – одного тебя нет!
– Ах, так, – пробормотал Хуторянин, – что ж, ладно. Пойдем.
Он поспешно зашагал к поезду. Игорь задержался на миг – приблизился к стенду, к тому месту, где только что стоял Хуторянин. И тотчас же в глаза ему бросилось крупное, четко набранное, объявление о наборе рабочих на новые стройки Алтая.
А спустя неделю Хуторянин исчез. Друзья хватились его уже за Уралом. Поначалу думали: он отстал в Свердловске. И ожидали, надеялись, что он. догонит их в пути. Но время шло, отставший не появлялся, и тогда все единодушно решили, что он, вероятно, уже задержан где-нибудь. «Захотел подработать, – так думалось ребятам, – нырнул в чей-нибудь карман… И заловился, засекся.» Они долго толковали так, осуждая товарища за суетливость, за нарушение уговора и, одновременно, – сочувствуя ему… И только один Игорь помалкивал, сторонясь этой темы.
Хуторянин отбился от своих намеренно и по иным причинам; он просто решил начать новую жизнь. Решил устроиться на работу – Игорь твердо знал это. Но разъяснять блатным смысл происшедшего не хотел. Наталкивать ребят на эту мысль было опасно. Пусть уж лучше они думают, что Хуторянин остался вором, оплошал, ошибся, но – не предал своих!
Игорь с беспокойством приглядывался теперь к друзьям; его уже не покидала глухая, скрытая тревога. Победа, одержанная им в начале пути, оказалась ложной. В сущности, он ничего не достиг! Мало того, что-то подсказывало ему, что неприятности на этом не кончатся – нет, не кончатся… И верно: предчувствия не обманули его!
Вслед за Хуторянином, внезапно дезертировал из кодлы старый седой налетчик, Архангел с Овчинными Крыльями; он ушел в тот день, когда поезд прибыл в Казань.
Там, на вокзале, слоняясь в толпе, Архангел встретил давнего своего приятеля (когда-то они вместе тянули срок на Беломорканале). Человек этот, как выяснилось, давно уже «завязал» и работал ныне железнодорожником – был старшим мастером ремонтной бригады. Взволнованные встречей, они долго и шумно вспоминали былое – пересмеивались, шутили. Потом посерьезнели, перешли на шепот. А затем отправились к пивному ларьку.
