Отдел дознания (СИ) - Путилов Роман Феликсович (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT, FB2) 📗
— Тогда снимай и это делать надо ближайшие два-три дня, потом в Город приедут студенты иногородние и цены на найм жилья взлетят процентов на двадцать — тридцать, нормальных квартир под сдачу просто не будет.
— Всё любимая, не ругайся, я тебя услышал, на этой неделе буду решать вопрос с жильем.
— Спасибо. — меня обняли и даже поцеловали:- Надеюсь, что ты решишь вопрос с жильём, а не исчезнешь куда-то, на пару недель.
Я кивнул головой, и нажал на педаль «газа», не забывая вертеть головой во все стороны, особенно в зеркало заднего вида — кажется мне удалось соскочить с опасной темы. Не буду же я объяснять любимой, что в городе прячется десяток человек, искренне считающие, что причиной всех их бед являюсь я, а для того, чтобы заткнуть мне рот хороши все средства хороши. Боюсь, что табельное оружие мне вернут еще не скоро, таскать с собой «левый» ТТ, в моем подвешенном положении опасно, а вот карабин — оружие вполне легальное, хотя возить его заряженным в багажнике автомобиля и является нарушением, но, по сравнению с моими прочими грехами, это просто детская шалость.
Локация — кабинет начальника уголовного розыска Дорожного РОВД.
На утренний селектор я не пошёл, отсиделся в кабинете первой оперативной зоны. Не знаю, каково сейчас моё правовое положение, по-прежнему я подозреваемый, или свидетель с потерпевшим в одном флаконе, но, позволить, чтобы меня выгоняли из бывшей Ленинской комнаты под улыбки личного состава РОВД, я не желал.
В девять тридцать утра, я, как добросовестный сотрудник, со служебным ежедневником в руках, запер кабинет и встал у кабинета начальника розыска вместе с другими операми, в ожидании появления хозяина кабинета. Ожидаемо, оперов «по тяжким» в коридоре не было, остальные встретили меня довольно благожелательно, только Наглый грустно смотрел в сторону, наверное, размышлял, чем будет со мной и Снегирем рассчитываться. розыска.
Начальник розыска в сопровождении своего заместителя подошел к своему кабинету минут через пять, отпер дверь, дав команду заходить, и демонстративно преградил мне путь, когда в кабинет попытался зайти я.
— Громов, а ты что припёрся? — сказать, что смотрел на меня любимый шеф неласково — это ничего не сказать.
— Дык, на службу пришел, Александр Александрович. Следователь вчера с меня статус подозреваемого снял, если на работу не ходить, это же нарушение будет… — я попытался, все-таки, проскользнуть в кабинет, но майор встал в проходе, как триста спартанцев под Фермопилами.
Вчера следователь Кожин никаких ограничительных мер в отношении меня не принимал, И вообще, пообещал, что если будут сгущаются тучи, он меня своевременно предупредит, поэтому со стороны прокуратуры я особых пакости не ждал. А вот шеф, судя по вставшим дыбом, как у Петра Великого усам, никаких добрых чувств, а тем более благодарности, ко мне не испытывал, продолжая считать, что я оговорил и подставил его любимых оперов «убойного» отделения.
— Ты, Громов, иди в приёмную начальника РОВД, пусть он лично по тебе вопрос решает. Я ему вчера сказал, что у меня в отделение ты работать не будешь, поэтому иди к Олегу Владимировичу, а здесь «уши греть» не надо.
У меня было много что сказать дорогому шефу, но я сдержался, только пожелал товарищу майору крепкого сибирского здоровья, благо, оно ему в ближайшее время пригодится, и двинулся по указанному адресу.
Сидеть в приёмной начальник РОВД мне пришлось больше двух часов. Сначала там долго совещались начальники отделений, потом полковник Дронов долго беседовал с начальником уголовного розыска и замом по оперативной работе. Периодически кабинет взрывался криками и матами, пару раз прозвучало моя фамилия, а когда мои бывшие шефы, наконец, покидали кабинет начальника РОВД, я боялся, что от их ненавидящих взглядов, я воспламенюсь вместе со стулом, в котором сидел.
Рёв полковника Дронова, призывающего меня пред свои очи я услышал через двойные, плотно закрытые двери.
— Здравия желаю, товарищ полковник. — я изобразил вольно-строевую стойку: — По вашему приказанию прибыл.
— Павел, мне от каждого твоего появления здоровье только убавляется. И вот сижу я, весь такой больной, и не могу решить, куда тебя деть. Окулов твою фамилию слышать не может, у него судороги начинаются. Рыбкина, когда я предложил тебя взять, только плюётся и по дереву стучит. В роте ППС вакансии только постовых, а ты вроде офицер. Поэтому, как варианты для тебя, остаются только вытрезвитель, участковые, и дознание. Как по мне, тебя проще уволить, но мне вчера там — полковник потыкал пальцем куда-то в потолок: — увольнять тебя запретили, причем прямым текстом, и даже с должности твоей турнуть тебя нельзя, поэтому, перевод оформляется временно, в связи со служебной необходимостью. Выбирай, пока сам, куда тебя перевести, пока я не принял решение сам, но оно тебе не понравится.
Я представил созданный индивидуально для меня круглосуточный пост охраны общественного порядка где-нибудь в сквере у «Колизея», где я по ночам, от безнадеги, начну разговаривать с живущими там белками и меня передернуло — полковник Дронов был тем еще проказником и что-то подобное устроить мне был в праве.
— Если можно, то дознание.
— Хорошо. — полковник поднял телефонную трубку, набрал три цифры и коротко буркнул: — Зайди.
Через три минуты, коротко стукнув, в дверь вошла начальник отдела дознания, капитан милиции Ольга Борисовна Супрунец.
— Ты сегодня на Лемешева жаловалась, что ни хрена не делает, так я тебе сотрудника нашел, причем заметь, он в твоем штате строчку занимать не будет, у тебя, по-прежнему, две вакансии останутся. Цени. Все, идите, работайте.
— Но, Олег Владимирович, я Лемешева просила убрать, а не второго такого же дать. — скуксила моську симпатичный капитан.
— Лемешева ты, Ольга Борисовна убрать не сможешь, пока он сам уйти не захочет, это твой крест, у тебя выход — только уговорить старшего лейтенанта уйти на пенсию. А вот почему ты от Громова отказываешься, я не понимаю? Чем тебя не устраивает? С опытом работы парень, высшее юридическое образование имеет. Покажешь пару дел и будет самостоятельно работать. Все, иди и не благодари…
— И не собиралась я вас благодарить, Олег Владимирович. Еще раз говорю, мне такого счастья не надо. Вы поймите, мне девочки нужны, добросовестные, аккуратные, чтобы все сроки соблюдали, каждую бумажку к делу подшивали. — начальник дознания сдаваться не собиралась: — А вы мне что предлагаете? А потом скажете, что у меня в отделе шесть человек, а мы результата никакого не даем…
— Так, Ольга Борисовна, я сказал идите работайте. Берите своего нового подчиненного и вперед. Все, свободны.
Красивая капитан фыркнула и, дерзко виляя попой, обтянутой форменной юбкой, вышла из начальственного кабинета, мне ничего не оставалось делать, как последовать за ней хвостиком.
Через две минуты.
Локация — кабинет начальника отдела дознания Дорожный РОВД.
— Присаживайся. — Ольга Борисовна грациозна ввинтилась за свой стол, махнув мне рукой на стул, стоящий, напротив. Свой кабинет она делила со своим подчиненным — дознавателем Лемешевым Яковом Рувимовичем, старшим лейтенантом.
Яков Рувимович был коротко стриженным мужчиной лет сорок, среднего роста и телосложения, с круглым лицом, на котором выделялись, большие серые, немного выпуклые, как у рыбы телескоп, равнодушные ко всему глаза.
Откуда взялся в отделе дознания старший лейтенант Лемешев уже никто не знает, во всяком случае, последние десять лет он в нем числился. Когда-то Лемешев получил травму, будучи на службе, после чего его перевели в дознаватели, так как туда он еще проходил по группе допуска по здоровью. Тогда многомудрое начальство решило, что молодой мужчина, в спокойной обстановке, поправит свое здоровье и вернется к службе, но годы шли, а здоровье Якова Рувимыча по-прежнему болталось в красной зоне. Не знаю, почему руководство не хотело отправлять человека на медицинскую комиссию для оформления инвалидности, но в целом, Лемешев чувствовал себя в трудовом коллективе вполне сносно. В служебное время заслуженный работник либо сидел за своим столом, бессмысленно уставившись в одну точку, либо весело балагурил в курилке у крыльца отдела милиции, благо балагуром и рассказчиком он был знатным. И еще — он него всегда пахло благородным свежим перегаром. Всевозможным проверяющим мужчина невозмутимо показывал потертую бумажку с неразборчивой подпись врача, которая гласила, что гражданин Лемешев страдает редким видом недуга — выработка алкоголя собственным организмом, что приводило оных проверяющих в состояние задумчивой зависти.
