Тайна серебряной вазы - Басманова Елена (читаем книги онлайн TXT) 📗
– Говорите, я уже не удивлюсь ничему, – ответил обреченно доктор, вспомнивший вдруг, что скоро может вернуться горничная с лекарствами, и заметивший, что вторая льняная салфетка все еще сухая, что может выдать их с Мурой обман. И стал быстро сворачивать салфетку, чтобы погрузить ее в раствор уксуса. – Говорите скорее, время идет.
Мура дождалась, пока он опустит салфетку в миску, взглянула ему прямо в глаза.
– Доктор, скажите честно, неужели вы его не узнали?
– Архитектора Андрея Григорьевича? – уточнил доктор.
– Да, да, его, – нетерпеливо подтвердила Мура. – Ведь это был тот самый монах с Волкова кладбища! Ну, вспоминаете? Он! Я не сомневаюсь ни на минуту! Сделайте усилие, представьте себе его в монашеском одеянии! Представили? Рост, общий силуэт, и главное, движения, быстрая, плавная походка, скользящая, как будто его несет ветром.
Доктор опустил глаза, пытаясь сосредоточиться.
– Теперь вы все должны понять, – взволнованно продолжала Мура, – он был на могиле того самого ребенка, которого вы вынимали из витрины ширхановской булочной, ребенок был завернут в дорогую пеленку, вы сами это признали после допроса. Это ребенок княгини Ордынской, наследник князя! Вы же сами говорили, что подкидыш необычный! – в отчаянии воскликнула Мура, видя полную оторопелость доктора.
– Допустим, – доктор, с трудом взяв себя в руки, постарался стряхнуть охвативший его озноб, – допустим, я держал в руках похищенного наследника князя Ордынского. Но вместе с ним, значит, похитили что-то еще, то, что искала полиция, из-за чего меня продержали в кутузке. А что тогда искал в кабинете князя архитектор, не вашу же перчатку? Или вы, действительно, думаете, что он – архитектор, монах – украл икону? После того, как украл ребенка и подбросил его в витрину булочной? Нет, ничего не понимаю. – Только нежелание Клима Кирилловича еще больше расстроить Муру удерживало его от резких оценок.
– И я еще не все понимаю, – призналась Мура, – но поэтому и решила обсудить все с вами, вы тоже оказались вовлечены в эту историю. Вы меня поймете. Нам надо подумать о наших дальнейших действиях. Милый доктор, я напоминаю вам, что вы обещали мне хранить нашу тайну. – Это важно еще и потому, что мы не знаем, нашли ли секретные агенты то, что искали. Они искали что-то в особняке князя. Потом искали у вас. Потом, очевидно, в могиле ребенка. Вы же говорили, что пеленку привезли на опознание в участок, что могилу вскрывали. А вдруг они так и не нашли того, что им надо?
– Я скоро возненавижу и булочную, и ребенка, – с досадой произнес доктор. – Я надеялся, что все уже кончено, что меня оставят, наконец, в покое.
– Вот видите, – ласково сказала Мура, – как мы ни стремимся быть подальше от этого темного дела, все равно оно таинственным образом к нам возвращается. То с одной стороны, то с другой. Я не знала, что окажусь на Большой Вельможной, не знала, что окажусь в кабинете князя, не знала, что икона откроется, не знала, что даже на выставке из сотен посетителей нами заинтересуется именно секретарь князя Ордынского!
– Мистика, – не скрыл огорчения доктор. – Вы думаете, что этим все не кончится?
– Да, да, дорогой Клим Кириллович, именно это я и поняла минувшей ночью. Не знаю, надо ли волновать папу, маму и сестру. История не касается их впрямую. А вот вас касается, и меня тоже. Давайте пока сами все обдумаем и понаблюдаем, что будет происходить дальше. Внутренне я готова к тому, что что-то произойдет еще. Что станет верным знаком, что мы оказались вовлечены в странные события не случайно. Почему именно мы? – не спрашивайте, и на этот вопрос у меня нет ответа.
– Если к вашим объяснениям отнестись внимательно, а я склонен относиться так, – серьезно уверил Муру доктор, – остается непонятным: почему пропажей княжеского наследника занимаются какие-то секретные агенты, наделенные чрезвычайными полномочиями?
– Давайте попробуем и об этом подумать, – Мура обрадовалась, увидев в докторе Коровкине надежного, союзника, – важный вопрос, я чувствую. В этой истории – а она не завершилась, я ощущаю почти физически – есть еще много непонятного. Нам надо быть готовыми к любому развитию событий. Теперь вы понимаете, почему я решила довериться вам, милый Клим Кириллович.
– Да, понимаю, – кивнул доктор, – спасибо, я подумаю обо всем, что вы сказали. О разговоре никто не узнает. Обещаю вам. Но и вы дайте мне слово, что в случае новых тревожных поворотов дела или ваших новых догадок – вы обязательно уведомите меня. В ближайшие дни у меня будет причина вас навещать. Лекарство, которое принесут из аптеки – боюсь уже очень скоро! – можете пить. Вреда не будет. И для профилактики хорошо. А пока, может быть, вам прилечь?
Мура быстро нырнула под плед на диван.
– Я боюсь, Клим Кириллович, очень боюсь, с тех пор как поняла, что ход событий вынуждает меня в них участвовать. Я не хочу участвовать в этих событиях вслепую, с закрытыми глазами!
– Не волнуйтесь, – твердо сказал Клим Кириллович, – я тоже сторонник разумных подходов, нельзя прятать голову в песок, как страусы. Все будет хорошо, я уверен. Завтра увидимся. Больше пока ни о чем не думайте. Ну, разве что о тайне революционного попугая можно поразмышлять. – Он перешел на шутливый тон, хотя ему было не по себе.
– Вы надо мной насмехаетесь? – спросила обиженно Мура. – Вы мне не поверили?
– Напротив, – сказал с чувством доктор, – напротив. Я вами восхищен. Он подошел к дивану, наклонился, взял руку девушки и почтительно ее поцеловал. В этот момент послышались глухие звуки отпираемой двери, и доктор пошел навстречу горничной. Не успел он выйти из гостиной, как услышал за спиной громкий шепот Муры. Он обернулся.
– Доктор, доктор, – Мура округлила глаза, – а вы подумайте, был ли мертвый младенец мертвым?
Глава 18
Доктор Коровкин заснул только под утро. И он, как накануне Мура, провел бессонную ночь, анализируя события рождественских дней. Предположения Муры, неожиданные, невероятные, заставили его напрочь забыть даже о Брунгильде – только теперь, в утомительной ночной тишине, он мельком отметил, что во время беседы с Мурой ни разу ни вспомнил о Брунгильде. Да и сейчас образ хрупкой феи с ресницами-опахалами на мгновение появился в воображении Клима Кирилловича и сразу же исчез, вытесненный потребностью разобраться в череде событий: и тех, участником которых являлся он сам, и тех, о которых вчера впервые узнал от Муры. Девушка поступила правильно, рассказав ему о своих предположениях.
Действительно, история нарастает как снежный ком. Неприятности продолжаются, свидетельством тому – явная слежка. Выйдя вчера из дома Муромцевых, Клим Кириллович обнаружил невдалеке подозрительных типов – за домом велось наблюдение. Можно было бы подумать, что следят за кем-то другим, – мало ли в доме жильцов! Но и подъехав к своему дому, доктор обнаружил странные фигуры. Его охватило сильное волнение, и пришлось сделать над собой громадное усилие, чтобы притвориться спокойным и не встревожить тетушку. Впрочем, обмануть чуткую женщину вряд ли удалось – за ужином она безуспешно пыталась втянуть его в рассуждения о пользе льняных семян, новомодном средстве, якобы укрепляющем жизненные силы и предупреждающем старческие немочи, о дешевизне рябчиков, во множестве к Рождеству завезенных в Петербург. Клим Кириллович не ощущал вкуса пищи, аппетит у него отсутствовал.
Дважды он смог – когда тетушка выходила из гостиной – глянуть в узенькую щелочку, отведя штору от окна. На противоположной стороне ходил взад-вперед человек в гороховом пальто и круглой шляпе, видимо, согревал ноги – стоять-то на одном месте холодно. И потом, уже в своей спальне, погасив свет, доктор долго смотрел в окно, уверенный, что его с улицы не видно. Филеров было, по меньшей мере, двое. Клим Кириллович лег в постель, закинул руки за голову и воззрился в темный потолок – сна ни в одном глазу.
Что делать? Никто из постоянных посетителей Коровкина не мог привлечь внимание спецслужб. Скорее всего, интерес вызывает он сам...
