Танцы на минном поле - Свержин Владимир Игоревич (книги полностью .TXT) 📗
— Занимаешься проблематикой Черного моря. Такая себе экология в зеленых тонах. Две недели назад к тебе, зная, что ты корреспондент столичной газеты, подошел неизвестный тебе мужчина, предъявивший документы офицера ФСБ. Он рассказал тебе то, что ты изложила в своей статье…
— А на статью можно хоть посмотреть? — Пугаясь собственной смелости, перебила его Женечка.
— Можно, чуть попозже, — согласился Алексей. — Так вот, кроме рассказа он передал тебе дискету, якобы содержащую обширный материал по данному вопросу, и очень тебя просил, — если через три дня он за ней не вернется, передать ее в редакцию. Запомнила?
— Запомнила, — четко отрапортовалась Пушистая.
— Вот и хорошо. Детали уточним потом, а сейчас приготовься к выходу на улицу, мы приехали.
Валерий Львович Гашевский, издатель и главный редактор еженедельника “Свободный мир”, невзирая на поздний час, принял гостей с распростертыми объятиями. Это был невысокого роста холеный мужчина лет пятидесяти с изысканными движениями рук и вальяжными манерами русского барина. Стеганый халат и борзая, бродившая по комнатам с надменным видом, еще более усиливали это впечатление.
— Входите, Алексей Станиславович, входите, — простер он руки в приветственном жесте. — А вы, я так понимаю, моя новая старая сотрудница. — Он благожелательно наклонил голову. — Проходите, проходите. Алексей уже говорил мне о вас.
Кабинет главного редактора, как и подобало, был увешан фотографиями: Гашевский и Коротич, Гашевский и Евтушенко, Гашевский и Горбачев, и тому подобное.
— Простите, деточка, — в кабинет вошла миловидная супруга матерого журналиста. — Пока мужчины беседуют, вы не могли бы помочь мне с чаем?
Через десять минут, входя в комнату с подносом, Пушистая услышала негромкий голос Полковникова, доносившийся из-за приоткрытой двери:
— … не говоря уж о рекламе, которую вам сделает такой инцидент, я гарантирую вам, что благотворительный фонд компенсирует вам все убытки и разрушения, которые вызовет эта акция. Ну что, вы согласны?
— Хорошо, — отвечал Гашевский голосом пиратского капитана, узревшего на горизонте набитый золотом галеон. — Мы сделаем все так, как вы просите.
Примерно через полчаса Полковников и Женечка покинули гостеприимный кров главного редактора и вышли на заснеженную московскую улицу, освещенную желтыми фонарями.
— Ну, а теперь, сударыня, — галантно произнес Алексей, распахивая перед своей спутницей дверцу "Ауди", — позвольте пригласить вас в ресторан, отметить благополучное начало нашей операции.
— Господин штабс-капитан намеревается затеять флирт со скромной провинциальной барышней? — в тон аналитику спросила Женечка, распахивая свои огромные глазищи.
— Не собираюсь, — покачал головой Полковников. — Я его уже затеял. Выбор ресторана за вами.
Над горами, подернутыми рваным туманом, слышался рокот патрульного вертолета, возвращающегося с боевого дежурства. Хищного вида машина, на минуту зависнув над посадочной полосой, начала снижаться. Застегивая на ходу пятнистый армейский бушлат, мало гармонировавший с белесо-бурыми цветами окрестного ландшафта, полковник Данич вышел на высокое крыльцо штаба вертолетного полка, и, облокотившись о перила, стал ждать, когда перестанут вращаться длинные лопасти, и вместе с экипажем на заснеженную бетонку спрыгнет его новый помощник, капитан Рзаев.
Чуть поодаль, за полосой, темнел лысый склон ближайшей горы с нависшей над ним снеговой шапкой. Неизвестно отчего, полковнику вдруг вспомнился Афганистан, подобный же полк и подобные же горы. Он улыбнулся своим мыслям и, вновь перевел взгляд на взлетку, по которой уже спешил к штабу капитан Рзаев. Даничу нравился его новый помощник. Была в нем этакая осмысленная лихость, готовность к работе тяжелой и неблагодарной не ради наград, но ради успеха общего дела. “Джигит” — по-прежнему улыбаясь, произнес про себя полковник. — "Настоящий джигит”. Действительно, черкеска и кинжал пошли бы Шамилю Рзаеву куда больше, чем милицейская форма и бульдожистого вида АКСУ, висевший у него на плече.
— Как там наши дела? — спросил Данич, обменявшись с капитаном крепким рукопожатием.
— Да что говорить, — развел руками Шамиль, — все как мы и предполагали. Связисты нашли место подключения к телефонному кабелю…
— Хорошо замаскированное, — прервал его Данич.
— Точно.
— Да, это похоже на Артиста. Он такие штуки любит, — кивнул полковник. — Можно также предположить, что радиостанция не работала из-за установленной где-нибудь поблизости “глушилки”.
— Да у нас и так связь неважная, — пожал плечами Рзаев.
— Это верно. Но Артист на случайности не полагается. Ну, да ладно. По водиле справки навели?
— А, — махнул рукой горец, — это не справка, это так, фикция. Дело его в штабе отсутствует, как и не было. По рассказам, вроде из Калининграда, но там человек с таким именем, фамилией и отчеством не значится. Пробовали фоторобот нарисовать — такая каракатица получилась — стыдно куда-то посылать.
— Да уж, проблемы, — вздохнул Данич. — Неужели никаких дембельских фотографий? Доски почета, альбомы истории части?
— Ничего, — мотнул головой Рзаев. — Чертовщина какая-то! Хотя, дело понятное.
— По службе характеризуется положительно. Знающий, исполнительный, никаких залетов, и в то же время, как это у вас называется, — милиционер начал усиленно рыться в памяти, — куркуль.
— Это не у нас. Это у хохлов, — рассмеялся Данич. — Но смысл, понятен. Ладно, с этим, покуда, закончим, давай свою “каракатицу”, отдадим ее прапорщику Голушко, может, он как-то подправит. Хотя, видел-то он его, от силы, минут пять, если вообще видел. — Полковник достал из пачки сигарету и начал медленно крутить ее между пальцами. — Никак не могу отвыкнуть, — пояснил он. — Хорошо. С водителем мало-мальски разобрались. Надеюсь, с красной “копейкой” особых проблем нет?
— Да, как сказать? — Шамиль задумчиво поднял руку, разведя пальцы так, как будто собирался произнести тост. — С машиной проблем нет. И она, и “Урал”, числятся в угоне. Но сама картина преступления совсем странная.
— Давай, рассказывай. — За две недели до похищения боеголовок автомобиль остановили четверо неизвестных, судя по описанию, чеченцы из отряда Ризвана Санаева…
— Кого? — переспросил Данич.
— Ризвана Санаева, — повторил милиционер.
— Ну-ка, ну-ка, поподробнее.
— Да я тут особо подробно ничего рассказать не могу. Полевой командир, храбрый, авторитетный, других тут и не держат.
— А подробности?
— Я его для этого слишком плохо знаю, — замялся джигит.
— Погоди, — удивленно посмотрел на него полковник. — Ты хочешь сказать, что знаешь его лично?
— Ну, не то, чтобы знаю, — неуверенно развел руками Рзаев, — встречались.
— Ну-ка, ну-ка, орел ты мой, поведай мне о своих встречах! — от возбуждения Данич сунул в рот полувысыпавшуюся сигарету и, чиркнув зажигалкой, выругался, — А, черт!
— Да что рассказывать-то?! Года до девяностого Санаев служил в милиции. Доводилось несколько раз встречаться на “Динамовских” соревнованиях по стрельбе…
— Что, хорошо стреляет?
— Он-то? Виртуоз! В Афгане снайпером был. Вся грудь в наградах.
— Поня-атненько, — протянул Данич. — Слушай, друг, а не мог этот твой стрелок быть, скажем, в отряде Артиста?
— Да кто его знает? Я его то ли с восемьдесят девятого, то ли с девяностого года не видел. Он из милиции ушел, вроде бы пристроился в какую-то фирму, но это по слухам.
— Восемьдесят девятый — девяностый, — задумчиво повторил полковник. — Оч-чень может быть. По срокам вполне получается. — Он немного помолчал, думая о чем-то своем. Бывший милиционер… Занятное кино. Предположим, что этот самый Санаев машину угнал специально для того, что бы поставить на дороге маячок. Машина-то никакая, искать ее толком никто не будет. Недели через две, точно, забудут. Если так, то факт, что Санаев и Артист работают в одной упряжке можно считать доказанным. В таком случае, вполне вероятно, что и перегрузку с вертолета в спецвагон организовывал он же. Следовательно, боеголовки где-нибудь тут, поблизости могут быть прикопаны.
