Дело об императорском пингвине - Константинов Андрей Дмитриевич (читать книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
…Что бы такое надеть на себя — поменьше?
— Андрей, я — не одета! Предупреждать надо было! — Еще в коридоре я услышала недовольный голос Лукошкиной.
— Что значит «не одета»? — бухтел Обнорский. — У меня важные переговоры с корейцами — они изъявили желание продюсировать сериал «Все в АЖУРе», а мой юрист, видите ли, — «не одета»!
— У меня сегодня по плану — работа в Агентстве с текстами для «Явки с повинной». И я не обязана по жаре ходить в деловом костюме.
— Твою мать! — бесился шеф. — Не «Золотая пуля», а институт благородных девиц.
Нужно было идти на помощь Анне, снимать напряжение.
— Это кто же тут не одетее меня? — вплыла я в приемную.
Андрей Викторович ошарашен но уставился на мой голый пупок.
— Ну ты даешь! — тут же забыл он про Лукошкину. — На пляж, что ли, собралась?
— Вот-вот, — подхватила Анька. — Для Репино Завгородняя куда как хорошо одета.
— А вы в Репино собрались? Счастливые! — На дворе стояла не по-майски жаркая погода, и находиться в пыльном центре города было невыносимо.
— Никуда я не собираюсь ехать, — отрезала Лукошкина. — Сейчас Спозаранник начнет материалы сдавать, будут у меня и огонь, и вода, и медные трубы…
— Ой, Андрей, а возьми меня с собой!
— Что я там с тобой делать буду? — уже совсем тихо сказал Обнорский, не спуская глаз с полоски тела между моей короткой — салатного цвета — маечкой и изумрудно-зелеными шелковыми брюками-шальварами.
— Не ты со мной, а я — с тобой.
Я буду играть свиту короля. Не может же Обнорский на переговоры приезжать без свиты…
— А ты действительно возьми Светочку, авось пригодится, — проследила Аня за взглядом Андрея. — Восток, знаешь ли, — дело тонкое…
— Да мне протокол о намерениях подписывать, — неуверенно протянул Обнорский.
— А для подписания протокола о намерениях юрист не нужен. Успехов! — И Анна как-то слишком прямо, с чересчур высоко поднятой головой вышла из приемной.
…Как я люблю дорогу в сторону северной части залива! Старые финские дачи, утопающие в свежей зелени цветущих кустарников, прекрасная шоссейка, петляющая среди деревьев, призывный блеск воды слева.
Обнорский был классным водителем, и наша машина мягко шуршала в сторону Репина.
— Света, я хотел у тебя кое-что уточнить. По новелле…
Начинается…
— Андрей, все, проехали. Ты мне рукопись завернул, я больше ничего писать не буду. Я вообще в писатели не нанималась.
— Да не жужжи ты, — смешливо отмахнулся Обнорский. — Новеллу ты в любом случае писать будешь. Прибрежная — ключевая фигура сборника, так что никуда тебе не деться. Я — о другом… Ты там о прошлогодней поездке на Валаам упомянула. Ты когда на Валааме была… Что, и с аборигеном — тоже?…
— Нет! — не моргнув глазом, соврала я. — С аборигеном — ничего не было. А что?
— Да ничего, — смутился Обнорский. — Просто я подумал… Неужели и с аборигеном?…
Мы припарковались у гостиницы.
Легкая металлическая конструкция из летящих птиц у входа — удивительно! — никуда с годами не исчезла.
Цвели клумбы. Надрывал щелочку в гортани соловей. Хорошо!
Два натуральных корейца — господин Дай и господин Ким — церемонно здороваясь с Обнорским, недовольно глянули в мою сторону.
Потом один из них (то ли Ким, то ли Дай) что-то зашептал на ухо переводчику, при этом продолжая улыбаться и кланяться, как болванчик, Обнорскому. Третий кореец, наш, местный, отвел в сторону шефа. Шеф выслушал и направился, прихихикивая, ко мне.
— Везет же тебе, Завгородняя! Господам с Востока не понравилось, что я приехал на переговоры с дамой, да еще и с полуодетой. Они очень извиняются, но говорят, что у них женщины на переговорах используются только в качестве подавальщиц чая. Так что одна дорога тебе — на пляж. Но через сорок минут — возвращаемся в Питер, у меня прямой эфир на радио.
Так бы и расцеловала тебя, Андрей Викторович!
И я действительно чмокнула Обнорского в щеку. Два натуральных корейца деликатно опустили глаза, наш местный — хихикнул, а Обнорский — порозовел.
Сезон еще только начинался, и пляж был пустынным. Жаль, что Андрей — на переговорах. Сейчас бы вместе загорали. Интересно, а он без одежды — какой?
Еще какое-то время я думала о раздетом Обнорском, пытаясь мысленно представить себе его загорелый торс. Но меня отвлек посторонний звук.
Вдали какой-то агрегат — то ли трактор, то ли фейдер — собирал с пляжа остатки тины, банки из-под пива и «пепси», фантики и косточки персиков. Рокот этой машины был единственным неприятным отвлекающим звуком на фоне шелеста мягких финскозаливных волн.
Я выбрала место почище и скинула майку и брюки. Вряд ли кто позволял себе в этом цивильном месте загорать топлес, но лифчик летом я не носила, а кругом не было ни души. Песок легко обволакивал, моментально приняв контуры тела. Солнце скользило по коже, делая ее упругой и золотистой. Все-таки никакой фитнес-зал не сравнится с настоящем пляжем у залива. Никакой фитнес… Никакой… Ни…
…Я проснулась оттого, что затекла согнутая в локте рука. На груди по ложбинке струилась ниточка пота. Под закрытыми веками плясали разноцветные крути. Жарко!
Шеф все еще не вернулся. А если там нет кондиционеров? Бедняга!
Может, искупаться?
Я огляделась. Трактор, кружащий по пляжу, чуть приблизился, но находился еще в достаточной отдаленности. Больше вокруг никого по-прежнему не было.
Я подошла к кромке залива и попробовала воду кончиками пальцев.
У берега она уже достаточно прогрелась. Тогда я решительно сняла трусики и вошла в воду.
Залив в районе Репино мелкий, идти пришлось достаточно долго. Но вот наконец вода накрыла бедра, и я поплыла. Только любовь может сравниться с этим фантастическим ощущением! Ничто не сковывало движений, ни одна ниточка не препятствовала полному слиянию с водой.
Не помню, сколько времени я плыла вдаль, а, когда оглянулась, берег был достаточно далеко. Чистящий пляж агрегат приблизился к тому месту, где я загорала.
Я уже достаточно остудила тело, и надо было выбираться на солнце. Скоро под ногами оказался песок, и я пошла по воде в ореоле брызг.
В этот момент трактор очистил очередной сектор пляжа и направился в сторону моего лежбища. «Одежда!» — ахнула я про себя и почти побежала по воде.
«Стой!» — крикнула я, но гул трактора, видимо, заглушил мой крик.
И агрегат, не сбавляя скорости, плавно въехал на мои брюки и майку.
Я вышла из воды, когда от одежды остались рваные лохмотья, пропитанные маслом или соляркой.
— А теперь вылезай, дорогуша… — с грязными лохмотьями в руках я остановилась перед кабиной водителя.
Молодой, с обветренным лицом парень при виде меня вытаращил глаза.
Только сейчас я сообразила, что стою перед ним голой. Это меня раззадорило еще больше, ведь моя одежда была испорчена бесповоротно.
— А теперь — снимай брюки! — спокойно скомандовала я.
Парень пришел в себя, выскочил из кабины, но продолжал молча, во все глаза, смотреть на меня.
— Что вылупился? — Моему ангельскому терпению приходил конец. — Голых не видел? Брюки, говорю, снимай!
Парень, как загипнотизированный, не сводя с меня глаз, стал расстегивать «молнию» на джинсах. Брюки эти, по всему, лет эдак пять не знали стирки: края штанин замахрились, вся ткань была в подтеках машинного масла. Фу! Как же я их надену? Меня передернуло.
Что— то слишком долго он возился со своим гульфиком.
Я перевела взгляд на его лицо.
Оно неожиданным образом преобразилось. И не в лучшую сторону. Парень насупился, губы его сложились в жесткую полоску, он нехорошо засопел.
— Э-э, парниша, — догадалась я. — Ты не о том думаешь. Я тебе брюки для чего велела снимать? Чтобы наготу свою прикрыть. А ты — о чем? И думать не мечтай.
