Восемь бусин на тонкой ниточке - Михалкова Елена Ивановна (книги читать бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Девушка молчала, и Гена добавил умоляюще:
– Ну, хочешь, я выкину старый свитер?
Лена рассмеялась и покачала головой:
– Не надо. Я согласна выйти за тебя даже с этим свитером в нагрузку.
Они расписались тихо, без торжественных церемоний. Невеста была в скромном платье, а жених в затасканном свитере неопределенного бурого оттенка.
Их брак оказался очень счастливым. Коровкин боготворил жену. Гене наконец-то открылось, какие женщины в действительности привлекают его, и теперь ни одна тонконогая красавица не могла заставить его отвести взгляд от Лены.
Только одно несколько омрачало безоблачную картину их брака: отношения с тещей, Надеждой Алексеевной.
Когда ее старшая дочь скоропостижно вышла замуж, Надежда Алексеевна испытала неприятное удивление.
Дело в том, что, кроме Лены, у нее была еще младшая дочь, Ольга. Лена росла самостоятельным, спокойным ребенком, с которым не нужно было учить уроки и заниматься музыкой – она все делала сама. Плаксивая, болезненная Олечка требовала постоянного надзора. Ее баловали, опекали, исполняли все прихоти, лишь бы девочка не капризничала. И, как это нередко случается, Надежда Алексеевна больше любила младшую дочь и даже не пыталась это скрывать.
Лену упрекали за полноту и ставили в пример сестру. Оля занималась фитнесом, следила за фигурой и не ела сладкого после шести. Она не могла выйти на улицу без маникюра и макияжа. В любую минуту ей мог встретиться приличный мужчина – значит, следовало быть во всеоружии.
Надежда Алексеевна вместе с Олечкой строили планы на будущую жизнь. Лена была паршивой овцой в семье Ларионовых: понятно, что останется в старых девах.
Младшей дочери на восьмое марта подарили новый телефон, старшей книжку «Худеем правильно» и две гантели.
Лена покачала их в руке и задумчиво поинтересовалась:
– Это для того, чтобы завалить мужчину? Тогда я их лучше Ольке отдам.
– Оставь себе, тебе они нужнее, – парировала сестра. – У меня и без гантелей все получится. А у тебя вряд ли.
И мило улыбнулась.
Известие о том, что Лена выходит замуж, ошарашило и Надежду Алексеевну, и Олю. Обе почувствовали себя обманутыми. Как?! Их толстуха? Ухитрилась найти себе мужчину раньше младшей сестры? Когда? А главное, как ей это удалось?
Ольга устроила истерику.
– Мама, она корова! Она даже маникюр не умеет делать! – рыдала она. – Это несправедливо! Я первая должна была выйти замуж!
Надежда Алексеевна успокоила младшую дочь, хотя в глубине души тоже негодовала. Она уже распределила роли: старшая останется с родителями, чтобы быть им опорой в старости, а младшая удачно выйдет замуж и станет предметом гордости для всей семьи. А что теперь? Кто будет заниматься хозяйством, когда Лена уедет?! Олечка совершенно не приспособлена к домашнему быту!
Откуда он взялся на их головы, этот Геннадий!
Оля попыталась высмеять старшую сестру:
– Ты, Ларионова, станешь Коровкиной?! С ума сошла? Неужели ты действительно поменяешь нашу красивую фамилию на эту убогую?
Лена только улыбнулась.
– Почему бы и нет? Ты часто называешь меня коровой. Вот я и буду Коровкиной. Разве тебе это не нравится? А наша красивая фамилия пока останется за тобой.
Младшей сестре нечего было возразить.
Надежда Алексеевна встретила Гену с молчаливой враждебностью. Она была уверена, что ее старшей дочери не мог достаться качественный муж. Все, что делал Коровкин, было плохо потому, что исходило от него. Однако при каждом удобном случае семья Лены старалась использовать Геннадия в своих интересах.
Когда в доме Ларионовых сломался унитаз, Надежда Алексеевна тут же позвонила зятю.
– Геннадий, приезжайте! – потребовала она. – Нужна ваша помощь! Муж в отъезде, а у меня бачок течет.
Коровкин прислал рукастого сантехника, который починил все за десять минут и ушел, не взяв денег.
Надежда Алексеевна была возмущена до глубины души и отругала Лену за то, что ее муж не приехал лично.
Гена мог нанять дюжину сантехников, чтобы они возносили хвалу унитазу Надежды Алексеевны, усевшись вокруг него в кружок, но для нее это не имело значения. «Мужчина только тогда мужчина, когда он может сделать что-то своими руками!» – провозгласила она.
То, что Геннадий мог сделать что-то головой, в расчет не принималось.
– Кран не может починить! – бормотала теща. – Грядку не вскопает! Гвоздь прибить – в жизни не сумеет!
Коровкин свозил жену в Мадрид, Париж, Лиссабон и на ненастоящее сафари в кенийский заповедник. Надежда Алексеевна даже глазом не моргнула.
– Тратите деньги на ерунду! – высказала она дочери. – Сколько тыщ израсходовали, а он у тебя даже пропылесосить в доме не способен!
Гена подарил жене машину такого синего цвета, что небо по ночам обливалось над ней слезами от зависти, и по утрам свежеумытая машинка блестела, приковывая взгляды прохожих.
– Что в ней толку, если он сам отремонтировать ее не может! – высказалась Надежда Алексеевна. – Посмотри на отца! У него «копейка» двадцать лет, он ее по винтику разбирал и собирал, каждый чих ее знает!
– Еще бы не знать, если она последние десять лет только чихает, а не ездит, – едко возразила Лена, которую задели придирки матери. – Мама, Гена работает! И, между прочим, неплохо зарабатывает.
– Не в деньгах счастье! – покачала головой Надежда Алексеевна.
– То-то вы с папой каждый год берете кредит для отпуска в Геленджике.
Надежда Алексеевна открыла рот и не сразу нашлась, что ответить. Семья Ларионовых действительно жила очень скромно. В глубине души она вовсе не желала такой же жизни для своей дочери.
Но лишь для младшей, а не для старшей.
К тому же Лену считали молчуньей. Ольга с матерью не раз зло вышучивали ее без опасения, что их насмешки будут отражены. И вдруг Надежда Алексеевна открыла, что ее старшая дочь вовсе не такая безответная тихоня, какой казалась. У нее даже возникло неприятное подозрение, что Лена и прежде могла парировать их нападки, но по какой-то причине не считала нужным это делать.
Надежда Алексеевна прибегла к последнему сильному средству: выпрямилась и гордо объявила:
– Наши с отцом деньги заработаны честным трудом! Мы можем спать спокойно, потому что никого не обокрали!
Это был мощный аргумент. Чтобы оправдать скудный достаток их семьи, старший Ларионов не раз объяснял своим дочерям: в России хорошо живут только воры и взяточники.
Никто никогда не осмеливался ставить это утверждение под сомнение. Надежда Алексеевна даже выпрямила спину и выпятила вперед подбородок. В эту секунду она олицетворяла собой честность и гордость бедняка.
Лена подумала немного и уточнила:
– Ты хочешь сказать, что мой муж ворует?
Именно на это намекала Надежда Алексеевна.
Но ведь намекала, а не говорила прямо! Ее всегда раздражала привычка старшей дочери называть вещи своими именами.
Поэтому в ответ на прямой вопрос она пожала плечами: понимай, как знаешь.
Лена снова подумала и заговорила медленно, будто размышляя вслух:
– Я полагала, что системному администратору нечего красть на работе. Разве что вышедший из строя компьютер… Но вдруг ты права?
Надежда Алексеевна почувствовала неладное. А Лена продолжала:
– До тех пор, пока мы не убедимся, что мой муж – не вор, мы не можем брать его деньги. Что, если они заработаны нечестным трудом?!
Старшая Ларионова так и села.
Причина ее замешательства заключалась в том, что после свадьбы она попросила у Коровкина некоторую сумму на ремонт квартиры. К этому времени Лена переехала к мужу, поэтому ремонт предназначался для Олечки и самой Надежды Алексеевны с супругом. Но Гена не мог отказать родителям любимой жены.
Надежда Алексеевна уже наняла бригаду рабочих, выбрала обои и новую мебель. Все это должен был оплатить зять.
– Лена, Лена, подожди, – забормотала она. – Разве можно так говорить о собственном муже?!
– Я ничего плохого о нем и не говорю, – пожала плечами Лена. – Я только думаю, что нужно проверить твое предположение. Пожалуй, через пару лет совместной жизни будет ясно, можно считать Гену честным человеком или нет.
