Крысы в городе - Щелоков Александр Александрович (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
— Кем приходится Андрей Андреевич Виктору Сергеевичу?
— Виктор — сын моей двоюродной сестры. После ее смерти Андрей Андреевич принял живое участие в его судьбе.
— Вы сказали, что Виктор Сергеевич талантлив. Чем?
— Он блестящий математик. Ему пророчили великое будущее. В болезни он увлекся компьютерами. Что-то изробретает… И вот…
— Да, болезни нас не милуют, — согласился Рыжов. Теперь желание встретиться с Гуляевым окрепло окончательно. Банковское дело, компьютеры — все это тесно связано между собой. Как? Вспомнился рассказ Сазонова о хакерах. Стоило бы все проверить.
Гуляев жил на Темрюкской улице. Длинная и зеленая, она сохраняла следы патриархальной старины. Здесь среди камней мостовой пробивалась на свет щетка зеленой травы. В садах тонули кирпичные и деревянные домики, пережившие бурные годы революций и войн, строек и перестроек.
Отправляясь по адресу, Рыжов нашел участкового милиционера — старшего лейтенанта Кирьяна Изотовича Бургундского. Глядя на огромного бронзоволицего детину, на котором форма, казалось, вот-вот треснет по швам, Рыжов подумал о том, какой же это шутник-помещик присобачил своему дворовому мужику вместо фамилии марку известного французского вина. Черт-те что случалось и случается на нашей русской земле, и все приживается, будто так и надо.
— Гуляев? — Бургундский даже не задумывался. — Знаю такого. Инвалид.
Они вместе прошли к одноэтажному приземистому дому, который стоял в глубине двора. Фасад строения густо обвили стебли винограда. Они образовывали тенистую беседку над входом.
На звонок дверь открыл хозяин. Он подъехал к выходу из глубины квартиры на инвалидной коляске с электрическим приводом.
— Вы к кому? — Гуляев внимательно посмотрел на Рыжова и сразу побелел лицом, будто его густо припудрили. — Все! — Он поднял вверх обе руки. — Я знал, что этим все кончится! Увы, совладать с собой не мог. Увлечение! Хобби. Ваша взяла, готов нести наказание…
Рыжов мало что понял из горячих, произнесенных на едином дыхании слов, но опыт следователя, привыкшего угадывать в недосказанной или случайно вырвавшейся фразе нечто значительное, позволял заподозрить, что Гуляев может оказаться не просто свидетелем, а и соучастником преступления. Теперь главное — не дать ему понять, чего от него хотят добиться, не показать, что о нем пока ничего не знают, и выяснить, что знает он сам. Из Гуляева предстояло вытрясти все, что возможно.
— Успокойтесь, Виктор Сергеевич. Разговор у нас с вами будет серьезный. Если вы не возражаете, я присяду.
— Обыск будет? — спросил Гуляев с подозрением. Видимо, это обстоятельство сильно беспокоило его.
— Всему свое время, — неопределенно ответил Рыжов. — Сперва мы побеседуем. Может быть, ничего не придется искать. Верно?
— Бесспорно.
Начинать следствие с блуждания в потемках Рыжову приходилось не раз и не два. Типичная ситуация чаще всего выглядит так: есть преступление, есть жертва, однако неизвестны мотивы преступления и нет явных следов злоумышленника. Но всегда в ворохе малозначительных на первый взгляд мелочей следователь обнаруживает нечто, помогающее найти ключ к загадке. На этот раз все выглядело особенно глухо. Нечто преступное произошло в сфере, которая была абсолютно непонятной не только в целом, но и в каждой отдельной детали. Ясно было одно, что сопоставить гибель Порохова с исчезновением капиталов из его банка необходимо в первую очередь. Что-то, видимо, мог знать и Гуляев. В этом Рыжова убеждал испуг инвалида, увидевшего милиционера и следователя на пороге своего дома.
Квартира Гуляева была заполнена компьютерами. В аккуратных кассетах лежали дискеты. На нескольких аппаратах светились дисплеи, заполненные цифрами и непонятными символами. Чтобы разобраться в их содержании, уяснить, не скрыт ли за ним чей-то злой умысел и какова его суть, был нужен новый уровень знаний, совершенно другая подготовка, нежели та, которой обладал он, Рыжов.
Может быть, впервые в жизни Рыжов не столько с ясностью, сколько с горечью и ужасом обнаружил, как далеко шагнула наука, как быстро она отбросила прочь все, что еще вчера представлялось ему прочным, сделала практически ненужным весь его опыт и накопленные за годы работы знания.
Стоя на трупом, разглядывая огнестрельные раны, Рыжов мог о чем-то судить, рассуждать, делать выводы, строить версии, но когда след начинался от компьютеров и нечто подозрительное маячило на дисплеях, он сознавал, что не знает, с какого конца тянуть нитку запутанного клубка.
В молодые весенние годы в горах Кавказа любопытство однажды завело Рыжова в таинственную горную пещеру. Не думая о последствиях, он вошел в каменную трубу. Сперва, пока хватало света, который попадал в подземелье через широкий зев провала, Рыжов шел довольно спокойно. Потом коридор круто свернул вбок, и он двинулся дальше, зажигая спички. Все это не выходило за рамки обычного лихачества и молодой безрассудности. Но вот спички кончились, и Рыжов оказался в глубокой темноте. Объяснить, что такое тьма подземелья, человеку, который не попадал туда, очень трудно. Погасла спичка, и мир во всем его многоцветье перестал существовать. Широко открытые глаза не видели ровным счетом ничего. Рыжов слышал, как где-то неподалеку капает вода. Он растерянно пригибался, когда над его головой, шурша крыльями, проносились летучие мыши. Но видеть ничего не видел.
Тогда он закрыл глаза, и ничего ровным счетом не изменилось вокруг. Он понял, что значит быть слепым, и холодный страх заполз в душу.
Собрав остатки мужества и благоразумия, Рыжов присел на корточки, оперся руками о неровный пол пещеры, повернулся лицом в сторону, откуда пришел, и полез вперед, ощупывая руками каждую неровность. С тех пор он сделал для себя вывод: в любой темноте надо найти опору, которая приведет к свету.
— Хорошо, Виктор Сергеевич, — начал он. — Я следователь прокуратуры Рыжов Иван Васильевич. Должен опросить вас по делу об убийстве Порохова Андрея Андреевича и об обстоятельствах исчезновения капиталов «Рубанка». Ваша фамилия, имя, отчество…
Обычно такой вопрос вызывает недоумение у людей, с которыми следователь только что неформально беседовал, обращаясь к ним по имени или фамилии. Гуляев воспринял вопрос как обязательную формальность. К такого рода действиям он привык, общаясь с машинами, которые требуют соблюдения определенных правил.
— Гуляев. Виктор Сергеевич.
— Образование?
— Высшее.
— Профессия?
— Инженер.
— Специализация?
— Электроника. Программирование. Конструирование. Пользование.
— Что окончили?
— РИГА.
— Уточните.
— Рижский институт гражданской авиации — РИГА.
— Где работаете?
Гуляев растерянно огляделся. Махнул рукой, очертив пределы квартиры. / — Здесь…
— Давайте уточним. На кого вы работаете?
— Преимущественно на себя.
— Оборудование, — Рыжов указал на компьютеры, — принадлежат вам?
— Да, все они мои. Конфискуете?
— Виктор Сергеевич…
— Ах да. Следователи этих вопросов не решают.
— Сколько стоит все ваше оборудование? Гуляев задумался, в уме подсчитывая затраты.
— Тысяч двадцать. Может, чуть больше.
— Долларов? — спросил Рыжов, ясно понимая, что речь идет, конечно, не о рублях. Однако уточнение требовалось.
— Нет, что вы. Фунтов стерлингов.
— Откуда такие деньги у ин… — Рыжов чуть не сказал «инвалида», но вовремя поправился, — инженера, который работает преимущественно на себя?
Впервые за время их беседы Гуляев попробовал уйти от прямого ответа.
— Вы же сами знаете. Зачем спрашивать? Рыжов усмехнулся.
— По честности ответов проще всего проверить искренность собеседника.
— Подследственного?
— Вы все время торопитесь, Виктор Сергеевич. Пока мы просто собеседники. Или вам не нравится этот статус?
— Он сохранится недолго, верно? Особенно если учесть источники моих финансов…
— Все зависит от того, как вы свою аппаратуру использовали. Вы меня понимаете?
