Любитель сладких девочек - Романова Галина Владимировна (книги без сокращений .txt) 📗
– Какой именно год вас интересует? – Девушка приветливо улыбалась, но ноги нетерпеливо подергивались на подставке.
Маша назвала приблизительно, высчитав в уме год смерти Катерины Панкратовой.
– Это средняя полка слева. Вы смотрите те газеты, что с правой стороны, потому что другие у нас недавно подверглись вандализму. Кто-то вырвал целых три номера… Извините… – И она мягко пискнула в трубку: – Да, мой милый!
Странноватое обращение к брату, даже если и не видеться с ним последние два года. Но это, собственно, не ее дело. У нее есть проблемы поважнее.
Маша прошла за стеллажи и быстро нашла нужную газетную стопку.
Итак, Нинка все же не соврала ей в такой малости: она и в самом деле была в библиотеке и рылась в подшивках, пытаясь натолкнуться на что-то, ее интересующее. Вопрос был в другом: что именно ее интересовало. Машу вот, например, интересовали подробности смерти своей предшественницы. Недоставало всего какой-то пары малюсеньких пунктиков, чтобы все понять, и ей очень верилось, что ответы на свои вопросы она найдет на газетных страницах. И уж тогда…
Что будет тогда, Маша представляла пока с трудом. Просто в ее мозгах прочно укоренилась мысль накопать побольше компромата на Панкратова, чтобы окончательно уверовать в его подлость.
Он мерзкий! Гадкий и гнусный убийца собственных жен, наживающийся на их смерти! По нему не только не стоило скучать, нельзя даже допускать мысли, чтобы он проник в ее сердце! Потому что это грех! Страшный и непростительный. И все его вздохи и ахи – это не что иное, как блажь постельная. И все его восторги в ее адрес – всего лишь гормональный всплеск, не более того. И верить ему нельзя! И уж тем более – любить! Только распоследняя дура может позволить себе подобную прихоть.
«А я дура и есть! – с горечью подумала Маша, отыскав-таки то, что нужно. – Непроходимая и слепая…»
Смерть бедной Катерины была ужасной. Когда прибыли машины «Скорой помощи» и пожарных, она была уже мертва. Ее красивое совершенное тело было превращено в жуткое кровавое месиво, зажатое безжалостно искореженным металлом. Тот, кто осмелился совершить подобное, поистине обладал черной душой и вовсе не имел сердца. Маше как-то не верилось, что Панкратов мог совершить подобное. Любым другим способом, но только не так. Это было равносильно тому, чтобы пропустить женщину, которую безумно любил когда-то, через мясорубку. Но факт оставался фактом – он это сделал. Об этом совершенно недвусмысленно намекала каждая вторая статья, рассказывающая о трагедии.
Холодными пальцами прикрыв горящие веки, Маша попыталась справиться со слезами, которые вдруг ни с того ни с сего прихлынули к глазам.
«Какое тебе-то до всего этого дело, идиотка? – пыталась она уговорить себя. – Это его прошлое, и ему с ним жить! Ты в то время была очень-очень далеко отсюда. И уже сегодня поезд помчит тебя как можно дальше от этих мест и от этих страшных людей. И может случиться так, что ты больше никогда о них не услышишь…»
Чтобы как-то отвлечься и прийти в себя, она выхватила с полки другую газетную подшивку и начала машинально листать, почти не видя того, что листает. Но потом в какой-то поразительно краткий момент вдруг остановилась: что-то только что мелькнуло перед ее неосмысленным взором и заставило передернуться. Интересно, что?
Маша прочла название издания: «Гаражный вестник» – значилось на подшивке. Ну и что? Гаражный так гаражный, хоть дворовый, хоть подъездный. Но руки послушно вернулись к той странице, с которой она начала бездумное перелистывание.
Медленно, внимательно вглядываясь в заголовки и фотографии под ними, она начала обратный отсчет, пытаясь вновь вернуть себе то ощущение, которое испытала мгновение назад. Карданный вал… Сцепление… Коробки передач… Сплошная техническая галиматья, интересующая только фанатов – автолюбителей. Что могло ей здесь показаться странным или более того – ужасным?
– Я тоже очень скучаю, лапонька моя… – без устали щебетала библиотекарша с «братом», мешая ей сосредоточиться и сконцентрироваться в поиске. Трубка уже наверняка раскалилась докрасна от ванильных соплей девушки, а она и не думала униматься и уже перешла к тому, что «тоже целует его во все места сразу». Это брата-то! Н-да, тут откровенно начало попахивать инцестом…
Маша чуть скосила взгляд в сторону девушки и только-только собралась было с осуждением качнуть головой, когда один из снимков привлек ее внимание, и почти тут же ее обдало могильным холодом.
– О черт! – только и выдохнула она, тут же забыв и о библиотекарше, и о ее испорченном «брате», и даже о том, зачем она вообще притащилась сюда, на самую дальнюю окраину столицы. И тут же, в точности копируя варварские методы своей бывшей напарницы, Маша с оглушительным, как ей показалось, треском выдрала страницу из подшивки, свернула ее вчетверо, сунула в карман джинсовой курточки и, подхватив свою сумку, ринулась прочь из библиотеки.
Спрашивать у продолжающей щебетать девушки о том, в какой стороне здесь станция метро, она не стала. Она никуда не едет!
Все не так! Все совсем, совсем не так, как ей представлялось изначально. Как именно – она еще не знала, потому что все моментально перепуталось в ее голове. Но узнать об этом она собиралась непременно. И потому с отъездом придется повременить.
Маша обессилено опустилась на скамейку в липовой аллее, поставила рядом с собой сумку, которая уже изрядно оттянула ей руки, и надолго задумалась.
Мимо нее шли какие-то люди. Катили коляски выпорхнувшие на майский солнцепек мамаши. Их малыши верещали, радуясь теплу и солнцу. Но Маша ничего этого не замечала. Все ее мысли сейчас были сосредоточены на одном: как суметь и успеть во всем разобраться, чтобы никто более не пострадал и чтобы не было больше бессмысленных жертв. И чтобы, черт бы все побрал, у нее получилось все именно так, как ей того хочется. Да, ей будет очень тяжело, и она об этом знала. Ей мало кто поверит, об этом она знала тоже, но она, вопреки всему, сделает все, что задумала. И, может быть, тогда, господи, ты сжалишься над ней и подаришь, наконец, долгожданный и выстраданный покой…
Глава 15
Панкратов въехал во двор собственного дома, заглушил мотор и обессиленно откинулся на кожаное сиденье. Сегодня все словно сговорились его достать.
Сначала дикая сцена в сауне с Валентиной. Ведь не собирался же туда ехать, но потом что-то в голову шарахнуло, и завернул. И чем все кончилось? Кончилось все ее слезами. Рыдала, просила прощения и висла на его голом плече, а он потом ловил в душевой косые взгляды двух молодых бизнесменов, с пониманием хмыкающих ему в спину. Ишь, черти догадливые. Но опять не это его обеспокоило тогда, а то, что в порыве гнева успела натрещать ему Валентина. Кто бы мог подумать, что ситуация настолько вышла из-под его контроля?..
Володя открыл дверь джипа, впустив в салон поток горячего майского воздуха. Жара третий день стояла нещадная. Под ногами плавился асфальт. Внутри, казалось, все шипело раскаленным утюгом, когда он банку за банкой поглощал газировку. Впору влезать в плавки и прыгать в озеро.
Озеро… Там оно в трех минутах ходьбы от крыльца. Крыльца, на котором его, должно быть, ждут. А на этом его не ждет никто. И вообще, кому он нужен в этой жизни? Весь из себя такой лощеный, удачливый и скользкий. Скользкий настолько, что ему постоянно удается уйти от возмездия. Так, кажется, о нем говорят. Что-то там Валька трещала насчет того, что на сей раз ему не поздоровится. Вот дура, а! Ему – и не поздоровится! Много понимать стала, давно пора ее на место ставить, а то распустилась…
В кармане заплясал мобильник, и Володя недовольно поморщился. Если это опять Гарик, он его непременно пошлет куда подальше. И со всеми его проблемами, которые на поверку выеденного яйца не стоят. И со Стэллой его, перезревшей еще в прошлом столетии. И вообще нет у него никакого желания сегодня общаться ни с ним, ни с кем бы то ни было. Но абонент, видимо, был другого мнения, потому что телефон в кармане не унимался.
