Изувер - Барабашов Валерий Михайлович (бесплатные полные книги .txt) 📗
Потом появлялся.
Вчера перед приездом инкассаторов Койот вошел в магазин. Он был в это вечернее время практически пуст. К семи вечера хозяйки уже купили все необходимое для борща и салатов, а за водкой и пивом очередей теперь нет: подходи и бери.
— Что вам, молодой человек? — спросила скучающая продавщица примерно одних лет с Койотом — высокая худая блондинка в довольно грязном белом халате.
— Мне… пару яблок взвесьте, пожалуйста.
Продавщица понятливо хмыкнула — закусь, конечно, что еще? За углом ждет, наверное, еще парочка таких же жаждущих. О-хо-хо-о…
Пока продавщица выбирала яблоки, взвешивала, считала сумму на плоской, захватанной коробочке калькулятора, Койот огляделся. Вон туда через эту дверцу в прилавке входит инкассатор (больше некуда), шествует мимо второй продавщицы, торгующей всякой всячиной, не присущей профилю магазина: тут и оранжевые пластиковые бутылки с «фантой», и консервы, и пиво в баночках, и сигареты с зажигалками… И даже вобла!
У продавщицы этой — также один-единственный покупатель, какой-то небритый дядька, выбирающий бутылку из разномастной длинной шеренги, подсчитывающий свои мятые купюры.
Итак, завтра в момент нападения он, Койот, может оказаться в магазине единственным «покупателем». Ну, пусть их, покупателей, будет трое-четверо. На большее число в такое время рассчитывать не приходится — конец рабочего дня.
Магазин закрывается в восемь. Час до закрытия.
Если он ничего не будет покупать, а просто зайдет в магазин и будет стоять, дожидаться инкассатора… Глупее поведения не придумаешь. Он сразу же вызовет к себе подозрение.
Был бы знакомый в магазине… Чушь! Его не должны здесь запомнить!
А запомнить его не так-то уж и трудно. Даже мимолетные взгляды, которые бросят на него продавщицы, могут потом следствию пригодиться. Уж что-что, а примерный возраст, одежду, лицо две продавщицы запомнят, даже не стремясь к этому, — память сама им потом подскажет, что к чему. Будет составлен словесный портрет, по нему — фоторобот, фотографии…
Нет, ждать инкассатора в магазине не годится.
И эта белобрысая продавщица, уже подсчитавшая на грязном своем калькуляторе стоимость двух яблок, смотрит ему прямо в глаза:
— С вас две триста, молодой человек. Деньги сюда платите, касса сегодня не работает.
Ага, значит, может быть еще и третий свидетель, кассирша. Совсем хорошо!
Сунув яблоки в карман, Койот вышел. В ушах звучал голос продавщицы: «С вас… молодой человек…» Она прежде всего обратила внимание на его возраст, запомнила его. Вспомнит и лицо, как пить дать, вспомнит!
Да, ждать инкассатора в магазине нельзя!
Придется ждать его возвращения в телефонной будке, на улице.
Надо точно рассчитать секунды…
А потом — стрелять, стрелять и стрелять! Не давать времени инкассаторам на то, чтобы они пришли в себя, чтобы стали оказывать сопротивление. Убить надо всех троих. Забрать несколько мешочков с деньгами. Непокойно уйти…
Он сделает это завтра, в это же время. Как только знакомый «УАЗ» подъедет к магазину «Сельхозпродукты».
Ночевал Койот у Марины.
С вечера они потешили друг друга ласками.
Повод для этого был самый что ни на есть банальный: исполнилось два года, как Марина работала у Кашалота, и сто дней с момента их знакомства с Павлом.
По этому случаю Маринка устроила праздничный ужин.
— Слушай, а ты помнишь, как пришел к киоску «Братан»? Как глаза на меня пялил?! — смеясь, говорила она, уютно устроившись у него на плече. Марина была в красивой ночной рубашке, привычно пахнущая дорогими духами, по-прежнему сдобная и желанная. Помня, что сожитель ее моложе на несколько лет, она тщательно следила за собой, одевалась с иголочки, и про Павла не забывала: то рубашку ему моднющую подарит, то бритвенный прибор «Жиллетт», то носки…
Дела в киоске и вообще на фирме шли хорошо, Кашалот продавщиц своих не обижал, по «лимону» в месяц они имели как минимум, а к праздникам — на Новый год, к женскому дню 8 Марта и к дням рождения Борис Григорьевич отваливал и премиальные: когда наличными, когда ценными подарками. Не забывал он и про любовь к своим «кошечкам». Надежда, как и прежде, ходила у него в фаворитках (она, как предполагала Марина, и получала побольше), но и про Светку с Мариной шеф не забывал. Правда, с тех пор, как стала она жить с Павлом, Борис Григорьевич домогательства сократил до одного раза в неделю, но и от этого «раза» Марина старалась теперь увильнуть, ссылаясь то на женское недомогание, то на головную боль-мигрень или дурное настроение. А потом и вовсе заявила своему патрону, что собирается замуж, хотя разговора такого у них с Павлом не было.
Разумеется, Койот об этом не знал, считая, что обладает Мариной единолично, в чем она его не разубеждала.
— Шеф про тебя спрашивал, Паша, — сказала она, вернувшись из ванной и снова устроившись рядом с Павлом.
— А откуда он про меня знает? — насторожился Койот.
— Ну… я намекнула. Мол, встречаюсь с молодым человеком, отношения у нас серьезные.
— И что же он про меня спрашивал?
— Понимаешь… Борис Григорьевич очень внимательно относится к тому, с кем общаются сотрудники его фирмы. Мы же как одна семья, все у нас построено на доверии, все друг друга знают: кто чем дышит, с кем живет…
— Меры безопасности?
— И это тоже. А как иначе, Паша? Время такое, и вообще. В бизнесе, где крутятся большие деньги, без этого нельзя. Доверие сотрудников и информация друг о друге должны быть стопроцентными. Бывают же такие дела, когда и язык надо за зубами очень крепко держать. В общих интересах. Да и о себе стоит подумать.
— Ну-ну. А что конкретно твой шеф обо мне спрашивал?
— Кто ты и чем занимаешься. Я сказала, что безработный в данный момент, живешь на случайных заработках, шабашках. Мне иногда в киоске помогаешь, ящики таскаешь — перекладываешь, товар сортируешь…
— Так. Дальше?
— Ну, Борис Григорьевич и говорит: пусть, мол, к моей фирме прибивается, если ты за него можешь поручиться. Хватит баклуши бить. Найдем дело. И получать хорошо будет.
— Ящики мне ваши неохота таскать. Я отцу часто помогаю, натаскался уже, аж хребет ломит.
— Шеф может тебе какую-нибудь другую работу предложить.
— Какую, например?
— Охранником. Или шофером на «Газель», у нас есть такая. Ты на машине умеешь ездить?
— Нет.
— Ну… Тогда вам с ним надо встретиться, поговорить. Мужики — вы быстрее общий язык найдете.
— Может, и договоримся. Жизнь покажет. А охранником… Какой из меня охранник?! Тощий, слабый… Иду к тебе, а ветер так и качает из стороны в сторону. — Койот засмеялся.
Марина приняла его игру.
— Ой-ой-ой, расхныкался, бедненький! — Она еще плотнее прижалась к нему. — Инвалид. Хаха-ха… Да ты только кажешься тощим и слабым.
На самом деле — железо. Уж я-то изучила тебя за это время. И силушки у тебя на троих, не прибедняйся. Уж если кого и качает после постели, так это меня. Ну-ка, обними еще разок!.. Покрепче, мой хороший, не бойся, не раздавишь.
Натешившись, Марина заговорщицки сообщила Койоту:
— А знаешь, Паша, у нас суд на днях был.
— На фирме, что ли?
— Н-ну… Мы судили, да.
— Вы-ы?
— А что ты так удивляешься? У нас разные клиенты. К Борису Григорьевичу по самым разным вопросам люди обращаются. Он в нашем районе вроде как негласный глава администрации… Ха-ха-ха… Нет, я серьезно, что ты! У него знаешь какой авторитет? К нему все идут: и из милиции, и с заводов приходят, и просто жители.
Койот приподнялся на локте, с интересом заглянул Марине в лицо.
— Что эти жители, заказывают осудить когонибудь из конкурентов, порядок в торговле навести?
— Примерно. Борис Григорьевич всякие конфликты разбирает — и по торговой линии, и по бытовой. Многим помогает, ты не смейся. Но в этот раз парни наши одного домашнего хулигана проучили. (Марина не знала, что Гнида и его родители уже мертвы.) Он совсем распоясался, мать свою хотел изнасиловать. Представляешь?!
