Топ-модель - Валяев Сергей (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Я открыто улыбаюсь в ответ, мол, вот что, значит, делать добро людям сделал, а теперь расплачивайся по полной культурно-развелкательной программе.
— Я ничего не знаю, ничего не знаю, — начал убеждать меня с болезненной горячностью, пугливо осматриваясь по сторонам. Модная бородка его при этом тряслась, как у козлика.
— Что не знаешь?
— За что чикнули Мансура? Не знаю.
— А почему предупреждал, чтобы я с ним не связывалась?
— Я предупреждал? — притворно удивляется. — Не помню.
— Валечка, прекрати делать из меня дуру, — топаю ногой.
— Давай забудем обо всем!
— Хорошее дело: забыть! Говори-говори.
— Да, тебе это зачем? — вскричал, едва не плача.
— Надо, — твердо проговорила. — Надо, чтобы выжить в предлагаемых условиях. Прости, за красивый слог.
После мучительных и „женских“ причитаний Сорокин таки признался, что Мансур занимался тем, что вовлекал топ-моделей в порнографический бизнес. Какой-какой бизнес? Ну, снимал на пленку девочек голенькими, потом предлагал фотографии богатеньким клиентам по Интернету. Вероятно, действовал Мансур не один, а находился в системе, занимающейся этим „выгодным“ делом.
— Можно вляпаться в такое… — проговорил Валечка. — Я сам толком ничего не знаю, но догадываюсь, что тут, — вновь осмотрелся по сторонам, как разведчик в тылу врага, — дело нечистое. Модельный бизнес, в целом, убыточный, но очень хорошее прикрытие для подобных делишек, как порно, как наркотики…
— Наркотики?
— Конечно, — пожал плечами. — Ты в каком мире живешь? У нас тут героин гуляет. Да, он по всему миру… — Махнул рукой обреченно и принялся рассуждать о том, что даже килограмм „герыча“ не поможет, если девчонка по природе своей не загадочна, не сексуальна. Если бы все было так просто понюхал „дряни“ и стал супермоделью! Но последних — единицы, а наркоманов миллионы.
— И кто заправляет всем этим — здесь? — простодушно спросила, выкатив глаза, как заговорщик.
Мой вопрос окончательно расстроил стилиста, он снова замахал руками, как птица крыльями, и, повторяя, что ничего не знает и знать не хочет, поскольку мечтает ещё пожить, быстрым шагом покинул мое общество.
Вот тебе, Маруська, и Высокая Мода во всей своей праздничной искрящейся кислотной красоте. Впрочем, всего этого можно было ожидать. Когда, например, занимаются красивым и дорогим „живым товаром“, почему бы его ни использовать по прямому назначению.
Высокая Мода — удобная ширма для дел серьезных и криминальных. Подозреваю, существует некий механизм по перековке глупеньких девочек в реальных женщин, приносящих хороший доход. Не является ли „мой“ сексуальный маньяк одним из звеньев этого механизма?
Представим, что некто, самый главный специалист по порно-бизнесу, замечает меня в Центре моды, а, заметив, делает калькуляцию моим внешним данным, после чего от него исходит добро на мою психологическую обработку. Ведь впервые почувствовала „тот“ цепляющий, как гвоздь, взгляд именно здесь, в этих стенах, а вечером раздался телефонный звонок… Возможно, мое имя внесли в некий списочек… И я уже обречена… Обречена?
Нет, это мы ещё посмотрим, кто кого? Конечно, одной не устоять… Евгения, Максим, сестры Миненковы, опять же охотник на людей — это уже боевой отряд, который, надеюсь, придет мне на выручку, если в том будет нужда.
Успокоив себя таким образом, отправляюсь в спортивный зал, где должен проходить очередной урок шейпинга. Там меня ждет сюрприз — неприятный, как выяснилось позже. Арт-директор Хосе сообщает, что госпожа Мунтян жаждет встретиться со мной для конфиденциальной беседы. Я поначалу радуюсь — не хотят ли меня направить сразу в какой-нибудь пленительный престижный город мира. Париж — вот моя мечта!
Находящийся в кабинете „моего“ модельера человек мне сразу не понравился. Был вульгарен в пестрой одежде, в мимике, в жестах, и это не утаивалось запахом дорогого парфюма. Маленькие глазки заплывали на жирновато-щетинистом лице, и казалось, что с тобой общается лесной вепрь, умеющий по-человечески изъясняться.
Я решила, что буду называть его „Вепрь“ для удобства и простоты. Про себя, конечно.
— Познакомься, Маша, — указала Карина Арменовна на коллегу, пригласив меня сесть в кресло. — Это Вениамин Леонидович Соловейчик… наш выдающийся…
— Нет-нет, — замахал руками Вепрь. — Я простой смертный портной. Работник, так сказать, иглы и нитки.
— Так вот, Маша, — продолжила госпожа Мунтян. — Мы тут посовещались и решили сделать тебе карьеру…
— Карьеру?..
— Да-да, — подпрыгнул в кресле господин Соловейчик. — Дело в том…
— Простите, Вениамин, — прервала его Карина Арменовна и принялась пространно объяснять в чем, собственно, дело.
Опыта во взрослой жизни у меня практически не было, но имелась, как утверждала двоюродная сестра, интуиция, и поэтому почувствовала: „моя“ кутюрье говорит так, будто ей все это было весьма неприятно. Главное, не смотрела в глаза, рисуя некие удивительные и потрясающие перспективы, которые откроются передо мной тут же, как приму верное решение.
А перспективы были самые невероятные: полугодовой тур по Соединенным Штатам Америки от фирмы „Русское видео-М“», рекламирующей наши отечественные товары в Новом Свете.
— Полгода в раю, Машенька, — вступил, закатывая глаза Вениамин Леонидович. — Гонорары за выступление, подарки от спонсоров. Разумеется, все расходы на проживание, питание за счет фирмы… Некоторые наши девочки хоромы строят после таких поездок, авто покупают…
— Вениамин Леонидович, — с укоризной проговорила педагог Мунтян.
— Да-да, речь не об этом, — согласился тот. — Главное, карьера топ-модели. А при удачном расположении звезд можно покорить сам Голливуд.
— Голливуд?
— Да-да, Маша…
— «Какие люди в Голливуде», — саркастически заметила я. — Есть такая песенка.
— И что?
— Ждут нас в этом Голливуде…
— Маша, я говорю правду, — обиделся господин Соловейчик. — Конечно, ты не помнишь первую «мисс Московская красавица», или там «мисс Россия-91», так вот, они именно трудятся там, снимаются в рекламе и даже фильмах. Клянусь, — и чуть не перекрестился.
— В какой рекламе? — решила играть дурочку, что было, право, нетрудно. — Мыла? Шампуни? Колготок?
— Господи, ты ж, Боже мой, — рассерженно вскричал Вепрь. — В какой угодно рекламе, дитя мое! Реклама — движитель торговли и личного процветания. Будешь рекламировать русские богатства: мех, золото…
— Нефть, — дополнила я, — газ!
Госпожа Мунтян тоже потеряла терпения, и похоже не от моей бестолковости, а от глупости коллеги: его идея завлечь меня в мифический Голливуд казалась вздорной и пустой.
— В конце концов, Маша подумает, — сказала Карина Арменовна. — У неё есть своя голова на плечах. Более того, эта спешка мне самой не нравится.
— Но думать надо быстро, — предупредил господин Соловейчик, пропустив последние слова госпожи Мунтян, и плотоядно облизнулся на меня, как кот на сметану. — Завтра утром — ответ: да или нет.
— А почему я? — решила не ждать.
Этот простенький вопрос смутил Вениамина Леонидовича, нет, скорее всего, он ему был неприятен, как может быть неприятен вопрос дочки любимому папе о том, откуда берутся дети? Вепрь буквально хрюкнул от неудовольствия, мол, что за молодежь пошла такая несговорчивая?
— У тебя очень хорошие природные данные, Маша, — выступила госпожа Мунтян и, будучи человеком «горным», а, значит, восторженным, сравнила меня с алмазом, которому, разумеется, нужна огранка, но её можно сделать во время плодотворной работы. — Настоящий опыт топ-модель получает на дефиле, — призналась кутюрье, — и чем престижнее показ, тем лучше это для манекенщицы.
— Мария, это шанс, — снова подпрыгнул в кресле господин Соловейчик. Он выпадает один раз в столетие, я тебе говорю. Тем более, признаюсь, на днях приезжает в Москву некто, кто имеет прямое отношение к Голливуду, — и объяснил Карине Арменовне. — Это я о Николсоне.
Госпожа Мунтян заметно нахмурилась, но сдержала свои отрицательные эмоции.
