Места без поцелуев - Жукова-Гладкова Мария (лучшие книги TXT) 📗
Он грустно усмехнулся.
Родион сегодня собирался говорить с Тумановым, чтобы она только переводила. Вернее, делала все, кроме постели. «Жучков», фото можно оставить. Лена давно бы уже с удовольствием отказалась от всех этих шпионских страстей и в самом деле только бы переводила, не забивая себе ничем голову. Но это невозможно. И Равиль, и Лена об этом знают. Как и Родион.
– Вы что, жениться собрались? – удивился Кильдеев.
– Нет пока… – ответила Лена.
Она опустила глаза, подумав, что с радостью вышла бы замуж за Родиона и сидела бы дома, как многие нормальные женщины. Занималась хозяйством и детьми, а не носилась бы по городам и весям с разными японскими хитрыми штучками, о существовании которых добропорядочная женщина даже не подозревает.
Равиль понял все сам, погладил Лену по волосам и снова взялся за руль.
– Мы не опаздываем? – спросила Лена.
– Ничего, подождут. Не развалятся.
– Ты спрашивал про Седых, – вернулась к разговору о Святославе Лена.
– Да! – подбодрил Равиль, который не представлял, что еще услышит от Лены.
Девушка вздохнула, посмотрела сквозь боковое стекло, еще раз вздохнула и решила все-таки сказать Равилю правду: он в самом деле ее друг и готов ей помочь, а его помощь очень может ей пригодиться. И не хотелось обижать его недосказанностью.
– Мы были знакомы со Святославом, – медленно произнесла она.
Равиль молчал, ожидая продолжения.
– И Родион его знает. Они вместе учились. Туманов один раз встречался. Давно. Десять лет назад. Я его тоже десять лет не видела. Он – отец Вовчика.
Равиль чуть не врезался во впереди идущую машину.
«Вот это новость!»
– Туманов знает? – уточнил он.
Лена кивнула.
– И Родион тоже. И тетя Люся. Больше никто.
Кильдеев притормозил у гостиницы «Москва». Он поставил машину на набережной, чтобы они немного прогулялись по свежему воздуху и Лена привела себя в порядок.
Она вышла из машины, Равиль вынул ключи и тоже вышел. Поставил «Тойоту» на сигнализацию.
Они медленным шагом пошли ко входу.
– Я, наверное, ужасно выгляжу? – спросила Лена.
Равиль повернул ее к себе, положил руки ей на плечи, тыльной стороной ладони вытер следы слез.
– Правильно делаешь, что тушью не пользуешься, – заметил он. – Никогда не знаешь, когда она потечет. От карандаша таких потеков не бывает.
– Крупный знаток косметики, – кисло улыбнулась Лена.
– Ну хоть улыбка на лице появилась. Держи хвост пистолетом. Прорвемся, Ленок. Ладно, подходим. На обратном пути договорим.
Датчане уже ждали в холле с вещами. По лицам было видно, как тяжко им после вчерашнего: не наши люди, не особо привычные к таким делам, а к банным мероприятиям так и вовсе.
Лена изобразила на лице обворожительную улыбку. Равиль пожал руки Петерсену и Дивсхолму.
– Спроси их, пива не выпьют ли?
Подобная идея датчанам даже не приходила в голову.
Пока Дивсхолм ходил в бар за двумя баночками «Карлсберга», Лена сообщила Равилю, что Туманов с утра полстакана коньяка выжрал, как воду пил. Может, и больше. Но при ней полстакана.
– Нанервничался старик. И до разрешения всех проблем еще ох как далеко… Чует мое сердце.
Вещи датчан загрузили в багажник, два «дипломата» поставили на заднее сиденье. Вещей у них было значительно меньше, потому что они оставили привезенные чертежи в «Сапфире».
По дороге в аэропорт просто трепались ни о чем. Датчане обещали держать связь по факсу, через неделю Дивсхолм хотел прилететь снова, теперь уже для непосредственной работы со специалистами.
В Пулкове-2 Петерсен с Дивсхолмом заполнили декларации, пожали руки Лене и Равилю, поблагодарили за хороший прием и распрощались до следующей встречи. В том, что она состоится, не сомневалась ни одна из сторон. Российские партнеры подождали, пока датчане пройдут таможню, а потом еще раз помахали им и пошли назад к машине.
Равиль открыл перед Леной дверцу, сел сам и тронулся с места.
Когда они выезжали на Киевское шоссе мимо установленной рекламы «Хьюндая», Равиль заявил, что думает вскоре покупать «корейца».
– У них тоже есть в ярко-красном цвете? – спросила Лена.
– А как же! – улыбнулся Равиль. – И стоит не очень дорого. По-моему, штук восемнадцать.
– Да уж, не «Линкольн» и не «Феррари».
– Ладно, давай вернемся к делу. Хоть тебе, как я понимаю, и не особо хочется о нем говорить.
Лена пожала плечами.
– То есть ты с Седых не виделась десять лет?
Та мотнула головой.
– Он вообще знает про Вовчика?
– Знал, что я была от него беременна.
– И на этой почве вы расстались? – догадался Равиль.
Седых, услышал Равиль, хотел, чтобы Лена сделала аборт. Но для нее такой вариант был исключен. И срок был уже большой: она поздно поняла, что беременна. И вообще Лена хотела ребенка. Святослав даже не в курсе, мальчик родился или девочка. И родился ли вообще.
– Подонок, – только и сказал Кильдеев.
Лена молчала, глядя на серую ленту шоссе.
Равиль долго обмозговывал ситуацию, а потом спросил:
– Как ты считаешь, вчера, когда он тебе позвонил, он знал, что звонит той самой девчонке, с которой… ну ты поняла, или он звонил тебе, потому что ты оказалась замешанной в эту историю – во-первых, ехала вместе с Жировецким, то есть с трупом, во-вторых, знакома с Юханссоном?
Лена тяжело вздохнула. Задумалась. Потом внимательно посмотрела на Равиля. Она не представляла себе. Честно. Когда сегодня узнала, что звонил Седых, была просто ошарашена. В одном Лена уверена: Седых звонил не о Вовчике справиться и не о ее здоровье. Ему определенно что-то нужно от Лены. Это хитрый жук, всегда думает только о себе. Ленино мнение о нем полностью подтвердила Вера Григорьевна. Вполне вероятно, что он даже не соотносит Лену с той девчонкой, которую знал десять лет назад. Может не узнать, если они столкнутся.
– Тебя сложно забыть, – заметил Татарин.
– Равиль, десять лет назад я была совсем не такой, как сейчас! – воскликнула Лена. – Я здорово изменилась.
Действительно, от той застенчивой и не уверенной в себе девчонки, с которой познакомился в свое время Святослав Седых, практически ничего не осталось. Теперь Лена превратилась в красивую, ухоженную женщину, умеющую себя подать, не теряющуюся ни в каких ситуациях и знающую о своей власти над мужчинами. Дорогие вещи, умело подобранная косметика, брюлики, машина – кто при этом наборе узнает в ней закомплексованную девочку, не носившую золотых украшений и перешивавшую старые мамины платья?
Они подъезжали к «Сапфиру».
– Туманов уже сказал тебе, что задумал?
Лена покачала головой. Она пробыла в офисе минут десять-пятнадцать, не более. Да Туманов еще и не решил, наверное. Лена поинтересовалась, что предложил бы Кильдеев.
Равиль, помолчав несколько секунд, заявил:
– Чтобы разобраться в сложившейся ситуации, тебе следует встретиться с Седых. Мы, конечно, обеспечим охрану, прикрытие… Ну, это ты сама знаешь. Надо выяснить, что он от тебя хочет. Во всех смыслах.
– Только я пойду без диктофона, – заявила Лена.
– Из каких соображений? – уточнил Равиль. – Потому что не хочешь, чтобы кто-то слышал, если вы заговорите про Вовчика, или потому что боишься, что аппаратуру могут у тебя найти?
– И тех и других, – призналась Лена.
– Прикрепим пару малюсеньких микрофончиков тебе на платье.
Лена попыталась что-то возразить, но Равиль жестом остановил ее, затем продолжил:
– Даю слово, что на записи буду сидеть только я. Передам ее Туманову. Если потребуется послушать кому-то еще, сотру определенные места. Договорились?
Лена кивнула. В общем-то выбора у нее не было.
Равиль притормозил перед «Сапфиром», они вышли из машины и отправились на третий этаж в кабинет Туманова.
Почти опустела вторая бутылка коньяка, но и Туманов, и Александров, и Рысин были трезвы. Иногда случается: пьешь, пьешь, а никак не опьянеть.
