Дело длинноногих манекенщиц (Сборник) - Гарднер Эрл Стенли (полные книги .txt, .fb2) 📗
– Мы не выходили из номера, – она ужасно смутилась. – Разговаривали, почти не сомкнули глаз и думали…
– Извини, что перебиваю. Мэгги, оденься. Не трать времени на ванну и завтрак…
– Без завтрака? Держу пари, что вы завтракали! – Нет, все-таки Белинда дурно влияла на эту девушку.
– Да.
– И провели ночь в роскошном отеле?
– Таковы привилегии начальства. Возьми такси, оставь его на окраине города, вызови по телефону другое и поезжай в сторону Хейлера.
– Туда, где делают эти куклы?
– Именно. Встретишь меня, я еду тебе навстречу в желто-красном такси, – я назвал номер. – Вели шоферу остановиться. И ради бога, поспеши.
Я положил трубку, расплатился и тронулся в путь. Я радовался, что жив. Да, радовался. Минувшая ночь была из тех, которые не сулят утра. Но я был жив и радовался этому. И девушки тоже радовались. Мне было сухо и тепло. Еда вернула силы. Виски разгоняло мою кровь. Цветные нити сплетались в прекрасный узор, и к концу дня все уже должно быть позади. Еще никогда я не чувствовал себя так хорошо.
И уже никогда не суждено мне было чувствовать себя так хорошо.
Неподалеку от предместья из какого-то желтого такси мне дали знак остановиться. Я перешел на другую сторону шоссе в тот момент, когда Мэгги выходила из машины. На ней был темно-синий костюм и белая блузка. Если она и провела бессонную ночь, по ней этого не скажешь. Выглядела она прекрасно, впрочем, она так выглядела всегда, но в это утро было в ней что-то особенное.
– Ну и ну, – сказала она, – что это за призрак! Он выглядит совершенно здоровым. Можно вас поцеловать?
– Разумеется нет, – заважничал я, – Отношения между начальником и подчиненной…
– Перестань, Поль, – она поцеловала меня без разрешения. – Что я должна делать?
– Поехать на Хейлер. Близ порта есть множество кафе, где сможешь позавтракать. Есть также некое место, за которым ты должна наблюдать прилежно, но с перерывами, иначе это бросится в глаза. – Я описал ей заинтересовавшее меня строение и его расположение. – Постарайся разобраться, кто входит в этот дом и выходит оттуда и что там происходит. – И не забывай: ты – туристка. Все время держись других людей, как можно ближе к ним. Белинда еще у себя?
– Да, – улыбнулась Мэгги. – Ей звонили, когда я одевалась. Кажется, добрая весть.
– Кого же это Белинда знает в Амстердаме? – спросил я резко. – Кто звонил?
– Астрид Лимэй.
– Что ты бормочешь, черт побери! Астрид сбежала за границу. У меня есть доказательства.
– Ясное дело, сбежала, – Мэгги явно забавлялась. – Сбежала, потому что ты дал ей очень важное задание, а она не могла его выполнить: за каждым ее шагом следили. Вот она и вырвалась, вышла в Париже, получила деньги за свой билет до Афин и прилетела обратно. Теперь живет с Георгом под Амстердамом у друзей, которым можно доверять. Велела тебе передать, что последовала твоим указаниям, что была в Кастель Линден и…
– О боже! – выкрикнул я – Боже!..
Она стояла передо мной с улыбкой, медленно угасающей на губах, и в какой-то миг мне захотелось яростно броситься на нее – за легкомыслие, за глупость, за это улыбающееся лицо, за пустую болтовню о доброй вести, но я тут же устыдился этого припадка ярости, ведь вина-то была не ее, а моя. Я обнял ее за плечи и сказал:
– Мэгги, я должен сейчас же, немедленно тебя покинуть.
Она снова улыбнулась, на этот раз слабо и неуверенно.
– Извини, я не понимаю…
– Мэгги…
– Да, Поль?
– Как ты думаешь, откуда Астрид Лимэй узнала телефонный номер вашего нового отеля?
– Боже мой! – Теперь и она поняла.
Я бросился к своей машине, не оглядываясь, и с места выжал полный газ, как сумасшедший, которым, пожалуй, и впрямь стал в эти минуты. Включил полицейскую мигалку, а заодно и сирену, потом натянул наушники и начал отчаянно манипулировать кнопки рации. Никто не показал мне, как ими пользоваться, а сейчас не было времени учиться. Машину наполнил пронзительный рык надрывающегося двигателя, вой сирены, треск и помехи в наушниках и наконец то, что казалось мне самым громким – мои хриплые, бешеные и бесплодные проклятья, сопровождающие попытки запустить это чертово радио. Внезапно в наушниках стихло, и секундой позже я услышал чей-то спокойный, твердый голос.
– Комиссариат полиции? – крикнул я. – Дайте мне полковника де Графа! Неважно, кто я! Быстрее, слышите, быстрее! Наступила долгая, доводящая до бешенства тишина, во время которой я успел буквально продраться через утреннюю пробку на перекрестке, затем голос в наушниках произнес:
– Полковника де Графа еще нет на месте.
– Так разыщите его дома!
Наконец, его нашли дома.
– Полковник де Граф? Да, да, да. Не будем об этом. Та кукла, которую мы видели вчера. Я уже раньше видел такую девушку. Астрид Лимэй… – Из де Графа так и посыпались вопросы, на я прервал его: – Бога ради, все это неважно. Магазин… думаю, она в смертельной опасности. Мы имеем дело с убийцей-маньяком. Поспешите, ради бога!
Я сбросил наушники и сосредоточился на дороге и проклятиях, которыми теперь осыпал себя. Если кто-нибудь ищет человека, которого легче всего оставить в дураках, думал я в бешенстве, то Шерман как раз тот, кто ему нужен. И в то же время я отдавал себе отчет, что я несправедлив к себе. Я имел дело с превосходно налаженной преступной организацией, но с организацией, в которой был невычислимый психопатический элемент, делавший нормальное предвидение почти невозможным. Ясно, Астрид выдала Джимми Дуклоса, ей пришлось выбирать между ним и Георгом. Георг был ее братом. Потом ее послали следить за мной, ведь самой ей неоткуда было знать, что я остановлюсь в отеле «Рембрандт», а она вместо того, чтобы обеспечить себе мою помощь и сочувствие, в последнюю минуту струсила. Тем временем я приказал за ней следить – и именно тогда начались сложности, когда из приманки она превратилась в обузу. Начала встречаться со мной – либо я с ней – без ведома тех, кто желал знать о каждом ее шаге. Возможно, за мной следили, когда я тащил Георга от этой паршивой шарманки на Рембрандтплейн либо из церкви, вероятно, меня дожидались и те двое пьяниц перед ее жилищем, которые вовсе не были пьяницами…
В конце концов те пришли к выводу, что лучше ее убрать, но, так, чтобы я не подумал, что с ней произошло что-то плохое. Они полагали – и вполне справедливо, что если я допущу, будто она увезена насильно и находится в опасности, – брошу все надежды достигнуть моей конечной цели и сделаю то, что – как они теперь знали – было последним из всего, что мне хотелось бы сделать: пойду в полицию и открою все, что знаю, а у них были основания подозревать, что знаю я очень много. Как ни забавно, тут наши желания совпадали – для них это тоже было последним среди желаний: хотя, раскрываясь полиции, я отказался бы от главной задачи, я мог так серьезно повредить их организации, что понадобились бы месяцы, а то и годы, чтобы ее восстановить. Поэтому Даррел и Марсель, рискуя головой, точно сыграли свои роли вчера утром в «Новом Бали», в то время как я явно переиграл свою, и убедили меня, что Астрид и Георг улетели в Афины. И они действительно улетели, но в Париже их заставили покинуть самолет и вернуться в Амстердам. Когда Астрид разговаривала с Белиндой, к ее виску был приставлен пистолет.
А теперь, конечно, она уже стала для них бесполезна. Она перешла на сторону врага, а такие заслуживают только одного. Ну и, естественно, нечего было опасаться какой-либо реакции с моей стороны – ведь я утонул в два часа ночи в транспортном порту. Сейчас у меня был ключ ко всему происходящему, я знал, почему они выжидали. Но знал также, что ключ этот нашел слишком поздно, чтобы спасти Астрид.
Я ни во что не врезался и никого не задавил в этой гонке через Амстердам, но лишь потому, что у его жителей прекрасная реакция. Углубившись в старый квартал и не снижая скорости, я приближался к магазину ведущей туда узкой улочкой, как вдруг увидел полицейский заслон, полицейскую машину, перегородившую дорогу, и вооруженных полицейских по обе ее стороны. Тормоза еще визжали, когда я выскочил из машины. Рядом тут же возник полицейский.
