Ледяное сердце не болит - Литвиновы Анна и Сергей (книги читать бесплатно без регистрации полные txt) 📗
– Не знаю, – пожал плечами Дима.
Он говорил сущую правду: не в традициях журналистики возвращаться к своим прежним героям – разве что в их жизни произойдет вдруг что-то совсем из ряда вон выходящее. Репортер похож на ветреного любовника: он не оглядывается назад, он всегда летит вперед – от темы к теме, от героя к герою, от победы к победе.
– А интересно было бы, да, – спросил Тофик Микаэлович, – узнать, как они живут?
– Да вряд ли, – сделал мину Полуянов. – Сидят, наверно, по-прежнему в своем Григишкесе. Трудятся. Только зарплату в литах (или что там у них за валюта?) получают.
Сам же подумал: хорош он будет, если явится к главному редактору с заявой на загранкомандировку (а чем еще считать нынче визит в Литву?) на тему: «Очерк о многонациональной семье Иванаускасов». Далеко же его пошлет главнюга!
За разговорами (слава богу, Дима хоть отвлекся от мучивших его мыслей о Наде) они доехали до станции метро «Водный стадион». Журналист вышел, по-царски расплатившись с водилой – дал ему четыреста рублей.
– Ты знаешь, – сказал он шоферу на прощание, – что в советские времена такой судья был – Тофик Бахрамов?
– Знаю! – приосанился джигит. – Я его внук.
– Болтун ты, а не внук, – засмеялся Полуянов, захлопывая дверцу. – Пока, эстонец!
Он направился к деревянному кафетерию возле рынка. «Хорошо бы, – подумалось Диме, – всех наших скинхедов, а также политиков, выступающих за чистоту Москвы, и прочих фашистов определить на черные работы. На места таджиков-дворников, которые в пять утра начинают снег сгребать. Или узбеков-асфальтировщиков. Или «бомбил»-азербайджанцев. Тогда бы криков о «чистоте столицы» явно поубавилось. А может, и кавказцев (а заодно и негров с перуанцами) избивать на улицах перестали».
Полуянов на своей шкуре знал, какая тяжелая работа у таксистов (в девяносто девятом году, когда делал статью для рубрики «Репортер меняет профессию», две недели колесил на своей «шестерке» по столице). А после второго курса он в поисках длинного рубля лето отработал асфальтировщиком – еще более черный и неблагодарный труд.
Мысли о Наде снова нахлынули, когда журналист зашел в полупустое кафе и увидел за дальним столиком Савельева. Опер уминал отбивную, запивая ее пивом.
Не успел Дима сесть, к нему подлетела официантка – естественно, тоже кавказка.
– Вам принести меню?
– Принесите мне все то же самое, что товарищу, – кивнул репортер на майора.
– Хорошо, присаживайтесь, пожалуйста.
Увидев пищу, Дима понял, насколько он голоден: последняя его трапеза состояла из чашки кофе в полседьмого утра. И ту не дал допить звонок в дверь.
– Давай, Димуля, – оторвался от отбивной опер, – быстренько напиши мне заяву.
Майор вытер рот и руки салфеткой и вытащил из папочки листок бумаги и дрянную авторучку.
– О чем?
– Как о чем? У тебя ведь, кажется, девушка пропала? Вот об этом и пиши.
– А что вдруг такое случилось? Раньше ты меня в ментовку по месту жительства гнал, а теперь сам заставляешь заяву писать?
– Ты давай пиши, – уклонился от ответа майор. – На имя начальника УВД Первого Северного округа «гэ» Москвы генерал-майора Ухваткина Пэ Эм.
– И про диски с записями писать? И про сегодняшнего мужика в белом фургоне?
– Нет. Про это я тебя потом отдельно опрошу.
Покуда Полуянов писал заявление, опер окончил трапезу, допил пиво и коротко удовлетворенно рыгнул.
Официантка с поклоном поднесла заказ Диме:
– Кушайте на здоровье.
Полуянов протянул через стол бумагу майору.
– Еще вчера никакого заявления было не нужно. А сегодня – «давай, давай». Что-то все-таки случилось?
Майор аккуратно засунул листок в свою папочку из кожзаменителя.
– Случилось.
– Что?
– Сегодня мы получили ориентировку из главка. Четыре дня назад ушла из дома и не вернулась некто Мария Бахарева, семнадцати лет, студентка первого курса Высшей школы экономики. Судя по присланному нам фото, это именно та девчонка, которая на твоем первом диске распинается, просит папочку о выкупе.
– А на втором, сегодняшнем, диске ей уже отрезают руку… – задумчиво проговорил журналист.
– Ты диск этот мне принес?
– Да. А почему о похищении этой Бахаревой только сейчас вам объявили?
Майор поморщился.
– У нее папаша – большая шишка на семи холмах. Зампрефекта одного из округов Москвы, Бахарев Роман Иванович. Он, видимо, все прошедшее время хотел решить вопрос своими методами, через собственные связи.
– Какие связи?
– Не знаю. На Петровке, наверно. Или среди бандитов… Теперь, когда неофициально у него ничего не получилось, он, видать, решил пойти обычным путем. Но время-то уже упущено…
– Ты думаешь, эту Бахареву похитил тот же человек, что и Надю?
– Есть и такая версия, – уклончиво отвечал майор. – Чего ты не ешь?
– Аппетит пропал.
Теперь, когда девушка с сегодняшнего диска – та, которой отпиливали руку, – обрела имя и у нее появились родители – ужасная сцена, и без того стоявшая у Димы перед глазами, казалась еще отвратительней. Комок снова подступил к горлу.
– Тогда подумай, дорогой мой спецьяльный крыс-пондент: как может быть связана пропавшая четыре дня тому Мария Бахарева с твоей Митрофановой.
– Понятия не имею.
– Я же говорю, Полуянов: подумай! А это значит: пошевели извилинами. Вспомни.
– Внешне они совершенно не похожи… – задумчиво произнес Полуянов.
– Вот именно.
– И я никогда не слышал, чтобы Надя упоминала эту фамилию – Бахарева. И имя Мария тоже. Они не были подружками, это точно. А не то я бы знал.
– Ладно, найти ниточки, связывающие твою Митрофанову и Бахареву, – это будет тебе домашнее задание. А теперь давай расскажи мне все о твоем сегодняшнем посетителе. И о его машине.
Когда Кай вернулся в Гостиницу, Бахарева едва дышала.
Она лежала на койке под капельницей, глаза закрыты. Культя, в которую превратилась левая рука, была протянута вдоль тела. Несмотря на то, что он по всем правилам сделал перевязку и наложил жгут, из нее сочилась кровь. Крови уже натекло столько, что ею оказалась залита вся постель. Девушка лежала в красной луже.
С первого взгляда Кай понял: он перестарался. Она уже не жилец. Стало ужасно жалко. Одно дело – расправляться с молодым, красивым, полным сил и сока телом. И совсем другое – добивать еле дышащую умирающую. Совсем никакого удовольствия. А оставлять ее угасать – тоже нелепо. Бесполезная, зряшная потеря времени. Бессмысленный простой места в его Гостинице.
Он на всякий случай принес камеру и снял умирающую. Сначала средний план, потом наезд, крупный план культи, а затем сверхкрупный – лица и запекшихся губ. Ему все равно еще найдется что продемонстрировать врагам. А потом ему в голову пришла простая идея. Да, последний выход Марии тоже можно выстроить как сцену. Шоу должно продолжаться, и оно обязательно продолжится – мощной кульминацией, финальным аккордом.
А потом, когда с Марией будет покончено, он займется новой постоялицей.
И одновременно будет снимать сцены со второй героиней – Надеждой Митрофановой.
– По-моему, белый фургон «Форд Транзит» – хорошая зацепка, – глубокомысленно заметил Дима.
Они с опером по-прежнему сидели в кафе близ метро «Водный стадион». Дима так и не притронулся к своей отбивной, зато выпил залпом бокал пива. «Почему нет, – легкомысленно решил он, – машину мне сегодня не водить, и с ВИП-персонами не встречаться». Напрасно он это сделал: пиво бухнулось в пустой желудок, мигом затуманив голову.
– Вряд ли фургон зацепка, – скривился опер.
– Почему?
– Да потому, что белых «Транзитов» в Москве как минимум штук двадцать. А скорее – больше. Плюс еще Подмосковье. И половина, а то и три четверти водителей ездят на них по доверенности. И пока ты эту цепочку пройдешь – замумукаешься.
– Василий, я тебя прошу, – доверительно сказал Полуянов (если бы не выпитое пиво, он вряд ли взял бы с опером столь конфиденциальный тон). – Я тебя ОЧЕНЬ прошу. Пожалуйста, найди мне Надю. Сделай все, чтоб ее нашли. Я для того, чтобы ее найти, никаких денег не пожалею…
