Запасная жена - Шилова Юлия Витальевна (список книг TXT) 📗
В этот момент я остановилась, слегка отдышалась, посмотрела на растерянных Лену и Толю и заговорила уже более спокойным голосом:
— И вообще… Вы чего на меня вдвоем наехали? Вы что, сговорились, что ли? А может, у вас шуры-муры? Может, между вами чего и есть? Может, в тот момент, когда ковбой, вернее Кира, гонял меня по всему дому, вы занимались любовью? Поэтому ничего и не слышали. Что, так оно и было? Ребята, вы наверно решили меня засадить за решетку? Я вам наверно просто мешаю. Но я улечу. Вы не переживайте, я улечу. Я улечу первым же рейсом после того, как докажу свою невиновность. Ну что, голубки, вызывайте полицию. Потягаемся.
Я вышла из домика, посмотрела на ночное небо и вдохнула побольше свежего воздуха. Сделав пару шагов, я довольно резко остановилась и повернулась лицом к Толе и Лене, которые тут же вышли следом за мной.
— Маша, ты хоть понимаешь, что ты несешь бред? — На лице Анатолия отразилось смятение.
— Это вы на меня бочку катите.
Остановившись, я подумала, что если Анатолий вызовет полицию, то мне и в самом деле может не поздоровиться. Все факты против меня, и доказать свою невиновность мне будет нелегко. Костюм-то ковбойский как корова языком слизнула, так что, если я начну рассказывать про какого-то ковбоя, меня просто сочтут за сумасшедшую и упекут в дурдом. И доказать, что Сайда убила не я, мне тоже не удастся. У нас в России, если ты совершил хоть одно преступление, на тебя навешают еще десяток, чтобы раскрываемость повысить. Возможно, такие порядки не только в нашей стране, но и в арабских странах тоже. Если я убила Киру, то я обязательно убила бы и Сайда. А если его убила Кира, то обвинят все равно меня: преступление выгоднее повесить на живого человека, с покойника какой спрос… Что тут у них по закону положено за убийство? Смертная казнь, пожизненное заключение? А может быть, меня депортируют в Россию? От этих мыслей мне стало совсем плохо, и у меня в очередной раз со все нарастающей силой закружилась голова.
— А вообще, ребята, давайте жить дружно. Я девушка еще не старая, а можно даже сказать, что молодая. Мне еще жить да жить. Давайте сделаем так: я исчезаю за считанные минуты. Хватаю чемодан, ловлю такси и вылетаю первым рейсом. Как только мой самолет взлетит и вы увидите его в небе, то сразу звоните в полицию. Ради Бога, дайте мне возможность уйти. Я надеюсь, что за мои четыре часа двадцать минут лёта мне удастся уйти от правосудия. За такой срок арабы еще не успеют вязаться с российской милицией, и я смогу надежно спрятаться в Москве. Вы главное не говорите, что я улетела. Скажите, что я прячусь где-то здесь. Пусть они на меня тут охотятся.
Я посмотрела на часы и стала подсчитывать:
— Так. Пока они сюда приедут, это уже черт знает сколько времени пройдет. Пока они все увидят, все запишут, пока допетрят, что я единственная подозреваемая, пока начнут на меня охотиться, сидеть в кустах этой гребанной виллы и ждать моего появления… Ой, да у меня времени целый вагон и маленькая тележка. Прилечу в Москву, отсижусь на даче у друзей, а там буду думать…
Не дав сказать Анатолию даже слова, я вновь посмотрела на ночное небо и решительно направилась в дом.
— Маша, ты куда? — послышалось сзади.
— За чемоданом и на такси.
— Но ведь ночью в Египте такси не ходят.
— Ходят!
— И ты знаешь, что это опасно.
— А мне уже нечего бояться. После этого кладбища для отдыхающих я вообще ничего не боюсь.
— И все-таки такси сейчас не ходят.
— Плевать! Возьму чемодан и пойду в аэропорт пешком! — крикнула я и направилась в дом за чемоданом.
ГЛАВА 11
Поднявшись по лестнице, ведущей вверх, я прошла мимо спальни Анатолия и, как только зашла в свою комнату, принялась лихорадочно собирать вещи. Когда чемодан был полон, в комнату вошел Анатолий и сурово сказал всего два слова:
— Не глупи.
— Извини, но в тюрьму мне что-то не хочется.
— Не хочется, говоришь?
— Не хочется. Я, между прочим, для тюрьмы рожей не вышла. Мы же с тобой договорились: я уезжаю в Россию, а ты вызывай свою долбанную полицию. — В этот момент мое сердце ухнуло куда-то вниз, и я увидела, как Толино лицо исказилось в недоброй ухмылке.
— В тюрьму сажают не за рожу, а за поступки. Потому что за свои поступки надо отвечать. Значит, ты в аэропорт собралась?
— В аэропорт.
— Пешком?
— Пешком.
— С чемоданом?
— Своя ноша не тянет.
Как только я взяла чемодан в руки, Толя начал на меня наступать, безжалостно сокращая между нами пространство. Я пыталась отступать вместе с чемоданом, стараясь сохранить между нами хоть какую-то дистанцию, но Анатолий даже не думал останавливаться. Он наступал на меня до тех пор, пока я не очутилась около самой стены.
— В чем дело? — истерически взвизгнула я. — Ты не пустишь меня в аэропорт? Ты хочешь сдать меня полиции?
Я молча смотрела на Анатолия, а сердце у меня в груди так и колотилось.
— Почему ты не отвечаешь на мой вопрос? — спросила я дрожащим от гнева голосом.
— Потому, что ты хочешь бежать и оставить меня с двумя трупами.
— Но ведь с тобой будет Лена.
— Эта Лена мне никто, ничто и звать никак.
— А мне показалось, что между вами что-то есть.
— В том-то и дело, что тебе показалось. Возможно, это глупая, бабская ревность.
— Ерунда. Я вообще ревновать не умею.
— А мне кажется, что наоборот.
— Так ты дашь мне пройти?
— Нет.
— Почему?
— Потому что даже если ты сейчас улетишь, то сюда в любом случае приедет полиция. Она свяжется с российской милицией, и ты в любом случае попадешь за решетку. Тебя ничего не спасет, даже твое бегство. Тебя все равно ждет тюрьма.
— Я отсижусь на даче у своих друзей.
— Но ты не можешь сидеть у них всю свою жизнь.
— Знаешь, Толя, давай с эти закончим, и я сама разберусь со своими проблемами.
— А ты уверена, что ты сможешь?
— Уверена. Я уже привыкла все делать сама. Понимаешь, привыкла?!
— А как же я?
— А ты при чем?
— Я бы хотел тебе помочь.
— Помочь?! Надо же, а я и не рассчитывала на твою помощь. Мне казалось, что ты не помогаешь душевнобольным женщинам. Ведь ты меня считаешь именно такой?
— Совсем не важно, кем я тебя считаю. Важно, что я хочу тебе помочь.
— Никогда бы не подумала, что ты можешь протянуть руку помощи.
— Я хочу тебе помочь. И тебе и себе тоже.
— Каким образом?
Толя посмотрел на часы и быстро проговорил:
— Знаешь, у нас уже нет времени рассуждать и выяснять отношения. Нужно действовать. Сейчас около пяти утра. Скоро с дискотеки придут арабы, и тогда будет поздно.
— Будет поздно для чего?
— Для того, чтобы действовать. Сейчас мы берем с тобой труп Киры и тащим его к морю.
— Что?! — Я съежилась и посмотрела на Толю полными ужаса глазами.
— Я же тебе говорю, что у нас нет времени взвешивать все «за» и «против». Надо действовать. Берем труп Киры и тащим его к морю.
— Зачем?
— Затем, чтобы скормить его рыбам.
От этой фразы меня затрясло как в лихорадке, перед глазами все поплыло.
— Скормить рыбам?!
— Ну, понятое дело, что не волкам. Тут, к сожалению, волки не водятся.
— А что мы будем делать со спасателем?
— То же, что и с Кирой. Дубль два.
— Дубль два?
— Да что ты стоишь?! У нас нет времени. Дотянули уже до последнего. Уже тянуть-то больше некуда. Сейчас арабы вернутся, и тогда все. Лена сказала, что они обычно к шести приезжают. У нас осталось около часа.
Толя заставил меня бросить чемодан, схватил за руку и потащил в свою спальню. Там он сорвал с кровати темное цветастое покрывало и принялся закутывать в него Киру.
— Надо, чтобы крови поменьше было, а то сейчас всю лестницу вымажем, весь дом. Всю лестницу. Хватай ее за ноги, а я за руки, и потащим волоком.
— Что? — откликнулась я, как в тумане.
— Я говорю, потащили ее! У нас времени нет.
