Повесть об уголовном розыске [Рожденная революцией] - Нагорный Алексей Петрович (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
— Не знаю… — Коля пожал плечами. — Озаренная вы какая-то…
Маша подошла к роялю, взяла несколько аккордов. Потом заиграла «Осеннюю песню» Чайковского.
— Какая же у вас сегодня программа? — спросила Маша, не переставая играть.
— Хорошая музыка, — одобрил Коля. — В сердце проникает. А программы нет у меня никакой. Я просто так пришел.
— Вы говорите неправду. — Маша резко опустила крышку рояля, загудели струны.
— Почему же… — Коля улыбнулся. — Еще охранять вас — другой цели у нас нет.
— Понятно… — Она помрачнела. — Как вы живете, Коля? Медведи живут лучше.
— Это почему же?
— Ничем не интересуетесь, никуда не ходите. Пойдемте в клуб поэтов. Там стихи читают, люди интересные. Пойдемте?
— Пойдемте, — кивнул Коля. — Только в ресторан. В «Россию», например.
— В ресторан? — переспросила она. — Вы меня с кем-то путаете.
— Да ни с кем я вас не путаю. Жичигин ваш ходил в «Россию». Пойдемте, посмотрим… Может, вы кого-нибудь и узнаете.
— Прекрасно. Вы идете в ресторан, это соответствует вашему духовному уровню. А я иду слушать стихи. — Маша сдерживалась, и поэтому голос у нее был негромким и ровным.
— Да разве в духовном уровне дело? — возмутился Коля. — Я что, вас на гулянку-пьянку зову?
— К сожалению, нет.
— Почему к сожалению? — удивился Коля. — Путаная вы какая-то. Одни узлы. Так идете? Вы обещали, помните?
— Мало ли что я обещала, — вздохнула Маша. — С вами скучно, оставьте меня в покое…
— Значит, не пойдете? — спросил Коля, закипая.
— А вы как думали? — она смерила его презрительным взглядом.
— Ну и… черт с вами! — не выдержал Коля. — А еще благородную из себя корчите! А в чем ваше благородство? Слова всякие говорить? Словам и попку-дурака выучить можно! А где же совесть?
— Вот вы и показали свое истинное лицо, — торжествующе сказала Маша. — Не лицо, а мурло!
— Ладно, хватит. — Коля встал и направился к дверям. — Я ухожу. Ноги моей здесь больше не будет! Никогда! И вообще, сюда никто больше не придет, кроме Кутькова. Звоните, если что.
— А где же ваше революционное сознание? — спросила она, надувшись, как обиженный ребенок.
Коля остановился и рассмеялся:
— Пойдете в ресторан?
— Пойду, — кивнула Маша. — А с кем?
Трепанов назначил Афиногена.
— В чем твоя задача, браток? — рассуждал Трепанов. — Конечно, можно в ресторан пойти просто так — в кожанке и с кобурой — все равно всех нас знают наперечет. Но, во-вторых, это будет стеснять девушку. Ока, понимаешь, в крайнем случае к звону гусарских шпор приучена, а у тебя ботинки каши просят.
— Уже починил, — обиделся Афиноген.
— Неважно, я в принципе говорю. Поэтому придется тебе, браток, на время стать каким-нибудь балдой, представителем буржуазии… Так, чисто внешне… Иди и подумай, как это сделать.
Афиноген «думал» целый день. В обеденный перерыв Коля увидел, что он мусолит страницы «Поваренной книги» и очень удивился:
— Ты никак борщом хочешь Машу накормить? — насмешливо спросил он. Если сказать по-честному, он немного ревновал. Но с начальником не поспоришь.
— Есть план, — загадочно сказал Афиноген.
После обеда он исчез, а вечером появился у дверей Машиной квартиры, покрутил флажок звонка, назвал пароль. Маша открыла и тут же попыталась захлопнуть дверь: у порога стоял чужой, совершенно незнакомый человек!
— Да я это! — захохотал Афиноген, очень довольный произведенным эффектом. — Я только в буржуазное переоделся, а так это я, Афиноген!
— Однако же, — с сомнением сказала Маша. — Вы случайно в театре никогда не играли?
— Нет, — сказал Афиноген, надевая шапку на рукоять трости. — Но я чувствую в себе неисчислимые способности! А теперь слушайте меня внимательно: приходим, садимся, выпиваем, закусываем. Вы незаметно смотрите по сторонам. Если кого увидите — даете мне сигнал.
— Каким же это образом? — насмешливо спросила Маша.
— Незаметно и естественно, — объяснил Афиноген. — Лучше всего, если вы под столом наступите мне на ногу. Потому что если вы мне подмигнете — это могут заметить и неверно вас понять. Будто вы в меня влюбились.
— Ах, влюбилась… — Маша ядовито улыбнулась. — Я думаю, что нога у вас за этот вечер вспухнет.
— Это… почему? — насупился Афиноген.
— Потому что у меня много знакомых, — с откровенной насмешкой сказала Маша.
— По-моему, вы сейчас придуриваетесь, — обиделся Афиноген. — Все вы прекрасно понимаете, только у вас привычка нос выше головы задирать. Вы — пуп, а все вокруг — пупочки.
— Фу, мерзость какая, — сморщилась Маша. — Сразу видно, что воспитание вы получили в конюшне. Не смейте перебивать даму! Извольте слушать! Сядем за столик — ногти не грызите, локти на скатерть не ставьте, не чавкайте, не орите, не сморкайтесь под стол, не вытирайте нос скатертью и не размахивайте руками. Все поняли?
— Вот ведь странно, — сказал Афиноген. — Бывают же люди, которые всегда и всех обижают. Никак я этого не пойму. На морозе такие родятся или, наоборот, в печке? Все от вас плачут.
— Вы еще не плакали, — многообещающе произнесла Маша.
…До «России» добрались без приключений. В вестибюле Афиноген восхищенно осмотрел чучело медведя с подносом и потрогал его за нос.
— Инвентарь попрошу не лапать! — подскочил швейцар.
— Ладно… — буркнул Афиноген. — Тоже мне…
— Не тоже мне, — завелся швейцар. — А вчера один такой, вылитый вы, медведю хрустальный глаз выбил! А вот поди найди теперь второй такой глаз!
Медведь и вправду был одноглазый. Маша взяла Афиногена под руку и увела в зал.
— С прислугой пререкаются только хамы, — объяснила она Афиногену. — Кто вы внутри — этого я не знаю, но снаружи вы вполне порядочный человек. Так вот, извольте соответствовать!
— Слушаюсь, — поклонился Афиноген, изящно подвигая Маше стул.
Подлетел накрахмаленный официант:
— Столик не обслуживается.
— А какой обслуживается? — Афиноген надменно посмотрел на официанта.
— Не могу знать, — с затаенной насмешкой сказал официант.
— Ах, не можешь знать… — с неожиданно нагловатыми интонациями протянул Афиноген. — А если я тебя, мерзавца, в бараний рог сверну? Пшел, болван!
